Шепот скандала

Меррин тяжело опустилась на кровать.

— Он грозился это сделать? — спросила она.

— Да, — несколько вяло ответила Джоанна.

— Что мы теперь будем делать?

— Я хочу уговорить лорда Гранта жениться на мне, — пояснила Джоанна.

Меррин чуть слышно ахнула, когда услышала ее слова.

— Жениться? Но он тебе даже не нравится!

— Это не важно, — заметила Джоанна. Она говорила не столько для того, чтобы подавить собственные сомнения, сколько для того, чтобы убедить сестру. — Посмотри на союзы, которые заключают ради выгоды. Я выйду замуж за лорда Гранта ради защиты, которую даст мне его имя, а не из-за любви, поэтому он совсем не обязательно должен мне нравиться.

Меррин уставилась на нее в удивлении:

— Но ты же обещала не выходить замуж снова! Ты сказала, что это — последнее, что тебе хотелось бы сделать.

— Я солгала, — ответила Джоанна. — Последнее, чего бы мне хотелось, — потерять все это. — Она жестом указала на богато обставленную комнату с толстым красным ковром на полу с изумительным рисунком. — Я очень поверхностный человек, — объяснила она Меррин, встретив ее непонимающий взгляд, — и все это делает меня счастливой.

— Когда у тебя появится ребенок, ты будешь счастлива, — сказала Меррин. — Ты притворяешься ветреной, но на самом деле, Джо, ты совсем не такая.

— Такая, — поправила ее Джоанна, улыбаясь. — Но признаюсь, я действительно буду очень счастлива, если смогу помочь Нине, предоставить ей хороший дом, но я не готова делать это из жалости. У меня есть свой определенный стиль жизни, и я хочу его придерживаться.

Меррин выпятила нижнюю губу, выражая несогласие с сестрой. Джоанна хорошо помнила эту гримасу с детства.

— Я понимаю, почему ты называешь себя эгоисткой, Джо, — продолжила Меррин, — но правда заключается в том, что ты делаешь все это ради Нины и меня, чтобы у нас была крыша над головой и чтобы нам ничто не угрожало.

— Ты все поняла неправильно, — не согласилась с ней Джоанна. — Я делаю все это для себя, — добавила она на секунду, прижав голову Меррин к своей груди.

— Но есть одно препятствие, — заметила Меррин, отбрасывая светлые волосы, закрывающие ее лицо, и вытирая подозрительно красные глаза.

— Да? — нахмурилась Джоанна. — Что же я позабыла?

— Что у тебя нет ничего, что ты могла бы предложить лорду Гранту, — сказала Меррин. — Ты ожидаешь, что он даст тебе очень много, и ты просишь его сделать это из чувства чести и ответственности за Нину.

Наступило молчание. Меррин сидела, сложив руки на коленях, глядя на сестру. Уже далеко не в первый раз Джоанна задумалась, почему она выросла такой циничной, а Меррин удалось остаться такой наивной. Это все из-за мерзкого влияния Тона, предположила она, и ее разочарования в семейной жизни с Дэвидом. Но Джоанна никак не могла сказать Меррин правду: «Ошибаешься. Я могу предложить лорду Гранту себя…»

Джоанна никак не могла признаться в этом. Меррин была бы потрясена до глубины души. Но, по правде говоря, в самой Джоанне осталось мало — очень мало — от ее воспитания, которое она получила в доме священника. А Алекс дал бы ей то, в чем она так нуждалась, — средства, с помощью которых она смогла бы обеспечить Нину и сохранить тот комфорт, к которому она привыкла, — на этот раз она приготовилась дорого себя продать. Ее дядя, скорее всего, осудил бы ее, посчитав продажной женщиной, но Джоанна не видела в своем поступке большого отличия от брака по расчету, когда стороны хладнокровно обсуждают вопросы денег и землевладения.

— Хорошо, — пошла она на компромисс, — а что, если я это представлю лорду Гранту как деловую договоренность: я займусь Нининым воспитанием и, возможно, пообещаю ему, что возьму под свое покровительство его младшего кузена Чесси во время светского сезона в Лондоне, чтобы освободить лорда Гранта от обязательств перед семьей…

— Но это все равно далеко от моих представлений об идеальном замужестве, — выразила протест Меррин.

Джоанна рассмеялась.

— Надеюсь, ты никогда не найдешь себе такого мужчину, — сказала она, — который заставит тебя понять, что чем меньше видишь мужа, тем лучше.

— Надеюсь, — с сомнением в голосе сказала Меррин, — что лорда Гранта можно будет убедить помочь тебе. Он — богатый человек, но мы можем жить скромно, где-нибудь в небольшой деревушке в сельской местности. — Она замолчала. — Но мне кажется, тебе это не понравится, — с грустью в голосе закончила она.

— Я возненавижу это, — честно призналась Джоанна. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу жить в деревне. Там скучно, грязно, время еле движется.

Она вспомнила долгие однообразные дни в доме дяди, которые отмерялись лишь тиканьем часов, стоящих в холле. Эта унылая скука была одной из причин, почему она бросилась в объятия Дэвида Уэра после знакомства с ним на местной ассамблее. Он был таким живым и смелым в сравнении с ее тусклым прозябанием. Но она не позволит себе думать о том, каким несчастьем обернулся ее первый брак. На этот раз она идет на этот шаг с широко открытыми глазами, и пусть ее замужество с Алексом обеспечит ей то, что играет в ее жизни важную роль, подумала Джоанна.

— Как хорошо было жить в деревне! — вспоминала Меррин. — Все там такие приветливые, не то что в Лондоне, и там были места, где можно было поиграть, и спокойные уголки, куда я могла пойти почитать.

— Мне иногда кажется, — Джоанна улыбнулась, чтобы скрыть язвительность своего тона, — что ты росла в каком-то совершенно ином месте, не там, где выросла я.

— Но ты ведь не читала, — сказала Меррин.

— Мне было скучно.

— Ты никогда не бродила по окрестностям.

— Я могла бы порвать платье.

— Так что неудивительно, что ты предпочитаешь Лондон, где тебя ежеминутно развлекают, — закончила Меррин. Она посмотрела на часы и встала.

— Ты сегодня вечером идешь куда-нибудь? — спросила Джоанна. На долю секунды на лице Меррин мелькнуло виноватое выражение, но затем она решительно покачала головой. — Уже десять часов, Джо. Ты же знаешь, что я рано встаю и рано ложусь спать, как в деревне. Нет, нет, я ложусь спать.

— Тогда спокойной ночи, — пожелала Джоанна, целуя сестру в щеку. — Пришли ко мне Друри, пожалуйста. Мне нужно, чтобы она помогла мне одеться.

Меррин закрыла за собой дверь. Джоанна на секунду присела, смотря на свое отражение в трюмо. Она действительно собирается сделать это? — спросила она себя. Тогда, ночью в клубе боксеров, она сказала Алексу, что ей не безразлична ее репутация, и это было правдой, иначе она не сидела бы здесь, мучительно размышляя, что делать.

Джоанна подошла к гардеробу и начала выбирать платье. Красное шелковое платье — слишком вычурно. Золотое парчовое — слишком официальное. Пурпурное бархатное было модно в прошлом сезоне.

Через полтора часа она остановила свой выбор на дымчатом серебристом платье, которое очень шло ей. Джоанна посчитала, что выглядит в нем загадочной светской дамой. Платье чудесно облегало все изгибы ее фигуры. Оно шуршало, когда она двигалась, оттенки серебра, когда на них попадал свет, играли, как опалесценции. Это было платье соблазнительницы, маскарадный костюм.

Джоанна подхватила дымчатую накидку в тон платью и накинула ее на плечи. Наемный экипаж уже ждал ее на улице. Обратного пути не было.