Шепот темного прошлого

— И что я должен делать в качестве вашего телохранителя? — послушно вернулся к теме Кантор.

— У тебя ведь есть некоторый опыт.

— Три луны? Вы что, смеетесь? Разве это опыт? Тем более, мне кажется, он мне не пригодится.

— Резонное сомнение. Твоя роль будет немного не такой, какой должна быть. Именно для этого ты мне и нужен — чтобы нарушить возможные расчеты противника. Видишь ли, из-за недостатка информации я не могу даже приблизительно просчитать их действия, так как не знаю ни кто они, ни чего хотят добиться. Поэтому минимум, на который я способен в такой ситуации, сделать так, чтобы и они не могли положиться на расчеты. Вернее, чтобы враги на свои расчеты положились, а те не оправдались. Будешь стоять у моего плеча, как и положено телохранителю. Будешь увешан разнообразными метательными приспособлениями согласно своему классу. Будешь выглядеть стандартной вывеской, гласящей: «Шеллар взял себе в охрану хорошего стрелка, опытного убийцу, чтобы тот в случае чего стрелял без промедления». И пусть все думают так. А на самом деле твоя главная задача — слушать. В обоих смыслах. Я беру не стрелка, а стихийного мага, обладающего непредсказуемыми способностями и, что тоже может быть полезно, нечувствительного к полиаргу.

— Это-то вы откуда знаете? Тоже Плакса?

— Нет, это мне сказал ты сам. Разве не помнишь?

— Не очень, — признался Кантор. — Я тогда был в полубреду. Так что, правда, сказал?

— Истинная. Кстати, ты в курсе, что мэтресса Джоана менталист восьмой ступени? И ты ее запросто чуть не уделал насмерть при попытке сканирования! Без подготовки, без практики и даже, похоже, без всякого понятия, что вообще делаешь.

— Знаете что, — поморщился Кантор, — не надо покупать меня на дешевые комплименты. Я не возьму на себя такую ответственность. Вообще терпеть не могу браться за работу, в которой ни хрена не смыслю. Так что найдите себе кого-то другого.

— Кантор, — улыбнулся король, — похоже, ты неверно меня понял. Я не делаю тебе предложение и не спрашиваю согласия. Я ставлю тебя в известность о том, какой приказ ты получишь в скором времени от своего командования. Чтобы это не было для тебя неожиданностью.

— Плакса, козел! — гневно сверкнул глазами мистралиец. — Продал меня, как… как вещь!

— Одолжил, — педантично поправил король.

— Ничуть не лучше! Вот он явится, чтобы мне это сказать, узнает, почем стоун апельсинов в сезон дождей! Или он потому и попросил вас, что сам побоялся?

— Да нет, мы вообще-то были уверены, что ты с радостью согласишься… Но, как я уже говорил, ты иногда выдаешь непредсказуемую реакцию на самые обычные вещи. Чем тебе неприятна возможность остаться подольше в Ортане и быть поближе к Ольге?

— Я уже имел удовольствие видеть, чего ей может стоить пребывание вблизи от меня. Бедную девчонку чуть не угробили, несмотря на вашу хваленую охрану, а вы не подумали, что какому-нибудь мудаку может прийти в голову идея подобраться к вам именно через меня? И чтобы заручиться моим согласием, опять возьмутся за Ольгу, которая торчит в своей никому не нужной квартире и слоняется по городу без охраны! У меня вообще была отчаянная мысль распрощаться с Ольгой окончательно, чтобы не подвергать ее опасности…

— Об этом можешь не беспокоиться, — серьезно сообщил король. — Болтаться по городу без охраны я ей не позволю в любом случае. Кира возьмет ее в свою свиту, и жить твоя девушка будет здесь, во дворце, где к ней не так просто будет подобраться. А подобные «мысли» рекомендую оставить раз и навсегда. Полагаешь, Ольга одобрила бы твое решение?

— Она не согласится жить в вашем дворце, в обществе ваших придворных дам, из которых самая порядочная, на мой взгляд, честная труженица Камилла Трезон… — упрямо возразил Кантор.

— Глупости, — перебил его король. — Ни одна из дам не посмеет обидеть Ольгу, они до смерти боятся королеву. Анна Дварри выходит замуж… Ты бы знал, как я счастлив не видеть больше ее глупую физиономию! Мне бы еще Селию замуж спихнуть…

— Посмотрим, — прервал его рассуждения Кантор.

— Что посмотрим?

— Посмотрим, согласится ли Ольга и сумеет ли товарищ Пассионарио приказать мне что-либо так, чтобы я послушался. А до того давайте замнем эту тему. Все равно мое предполагаемое назначение состоится не раньше, чем я буду в полной боевой форме, а до этого еще недели две как минимум.

— Хорошо, — согласился король. — Если тебе нужно время, чтобы все осмыслить, не буду тебя торопить. Кстати, мне кажется, что мороженое ты в себя запихиваешь уже насильно.

— Можете не надеяться, — злорадно ответил Кантор. — Я его доем. Уже почти доел, хотя вы и навалили не меньше двух стоун.

— Три, — охотно уточнил король и с самым невинным видом осведомился: — Так чего, приказать подавать вторую порцию?

— Что? — Кантор остановился, не донеся ложку до рта и недоверчиво воззрился на его пакостное величество. — Что вы сказали?

— Я спросил, подавать ли тебе вторую порцию, поскольку с первой ты почти успешно справился. Хотя на мой взгляд десять ты все равно не осилишь.

— Это что, порция?! — возмущенно вскричал Кантор, понимая, что, как он и опасался, король все-таки поимел его на этом мороженом.

— А чем она тебя не устраивает? — все так же невинно поинтересовался король.

— Так нечестно! Не бывает таких порций!

— Отчего же? Существует какая-то классификация или документальные нормативы, которых я не знаю?

— Самая большая порция — четверть стоуна!

— Где это написано?

— Да в любом кафе! Во всех меню!

— Кантор, — укоризненно произнес король, широко и радушно улыбаясь, — ты меня обижаешь. Ты все-таки не в кафе, а в гостях у короля. И порции у меня такие, как я сам пожелаю. А если ты рассчитывал на конкретную цифру, тебе следовало назвать ее при согласовании условий. Так что, дорогой товарищ, ты проспорил.

Оскорбленный Кантор озверел окончательно и, запустив в коронованную особу ложкой, вывалил на голову все той же особе замысловатую восьмиэтажную конструкцию, от которой повяли бы уши даже у героя Гиппократа. Реакция его величества на подобное обращение была однозначной. Король утер со лба мороженое и оглушительно расхохотался. И хотя смеялся он не злорадно и не обидно, а искренне, от души веселясь, этот неудержимый хохот немедленно остудил вспыхнувшего мистралийца так, словно на него вылили ведро ледяной воды.

— Ну, чего вы смеетесь? — проворчал он, отодвигая вазу с недоеденным мороженым. — Как смешно! Невероятно смешно!

И подумал, что бы с ним было, если б он заехал по лбу ложкой какому-нибудь другому королю. Да хоть тому же Александру. Еще смешнее…

— А ты предпочел бы, чтобы я тебе процитировал Уголовный кодекс, раздел особо тяжких? — простонал король, наклоняясь за ложкой. — Оскорбление короны, статья третья, пункты ар и вей… — Он взвесил на ладони ложку и добавил, все еще посмеиваясь: — Да, пожалуй, на вторую не потянет, убить такой ложкой невозможно… Знаешь, Кантор, может, характер у тебя не самый мягкий, но по крайней мере с тобой весело.

— Я счастлив, что имел честь вас развеселить, — ядовито отозвался Кантор. — Могу я теперь с чистой совестью пойти домой?

— Ты что, в самом деле обиделся? Перестань, я вовсе не намеревался тебя оскорбить.

— Понятное дело, вы задумали организовать запасной вариант на случай, если я упрусь и ни в какую не стану соглашаться на ваше предложение. Ну валяйте, желайте теперь, чтобы я согласился. Долг чести, все такое… Только мне интересно, сами вы после этого сможете доверить свою жизнь человеку, которого обманом наняли в телохранители?