Шепот в ночи

– Нет, – быстро сказала я. – Мы не хотим жить с ним.

– Нет? – спросил он, приблизившись. – Почему – нет?

– Он и наша тетя Бет плохо с нами обращались, – сказала я.

Что-то в моем голосе или выражении лица заставило моего отца сузить глаза, когда он обдумывал мои слова. У него были проницательные, хитрые глаза, которые, казалось, знают все хитрости и уловки.

– Я понимаю.

– И с Ричардом и Мелани, – добавил Джефферсон.

– А это кто?

– Их дети, близнецы, – объяснила я.

– Ага.

Его взгляд упал на наши чемоданы.

– А теперь объясните мне это. Вы ушли и приехали сюда на автобусе?

Я кивнула.

– Ваш дядя знает об этом?

– Нет. Мы сбежали, – призналась я.

– А, понятно. Как вы меня нашли? – с интересом спросил он.

– Я просто обзвонила всех М.Саттанов, пока не нашла нужный номер.

Он засмеялся.

– Ну, – он хлопнул в ладоши, – вам, ребята, придется вернуться назад. Вам нельзя убегать вот так. Все там волнуются, наверное, и разыскивают вас.

– Мы никогда не вернемся назад, – твердо сказала я.

– Ну, дорогая, не думаешь ли ты?… – Он улыбнулся. – Ты ведь даже не представляешь, как ты будешь жить тут со мной, так ведь?

Я ничего не ответила, но он все понял. Его улыбка исчезла, и он выпрямился, некоторое время разглядывая нас.

– Сколько у вас денег? – спросил он.

– Осталось всего двадцать три доллара, – ответила я.

– Двадцать три… – Он снова покачал головой. – Да, а наследство? Вы должны были получить приличное наследство.

– Я не знаю. И мне все равно.

– Но ты должна об этом побеспокоиться, это же ваше. Ты не можешь позволить своему дяде забрать все себе. Я уверен, что есть официальные документы. Наверняка ты можешь вернуться, и через несколько лет ты получишь свою долю отеля и собственности и…

– Меня не волнует отель. Я не могу вернуться, – уверенно проговорила я.

Мне хотелось рассказать ему все, но он был мне совершенно чужой, и я не могла заставить себя рассказать ему, что со мной сделал дядя Филип.

– Ну, ты не можешь здесь остаться, дорогая. У меня нет для тебя места и, кроме того, у меня нет никаких прав на опеку твоего младшего брата. Вас могут разлучить, – добавил он.

– Разлучить?

Джефферсон быстро схватился за мою руку.

– Нет, мы никогда не расстанемся, – твердо заявила я.

– А вам и не надо. Поэтому вам нужно вернуться назад. А через несколько лет, когда тебе исполнится восемнадцать или когда ты получишь наследство, ты можешь позвонить мне, и я приеду, – улыбаясь, сказал он. – Обязательно. И у нас будут отношения как у настоящих отца с дочерью, хорошо?

Я промолчала. Слезы разочарования навернулись мне на глаза.

– Кофе готов, – объявила женщина, стоя в дверях. – Я не служанка, – добавила она, глядя на меня. – Поэтому идите и наливайте себе сами.

– Я не хочу кофе, – сказала я.

– А мне нужно выпить чашечку, – произнес мой отец. – Может, у нас есть молоко и печенье? Я пойду, посмотрю. – Он встал. – Ты тоже поешь? – спросил он меня.

– Нет. Я играю на фортепиано, – ответила я.

– Здорово! Перед уходом устрой нам маленький Концерт. Это было бы так мило, правда ведь, Катрин?

Она ухмыльнулась.

– Мы должны поехать к мистеру Рудерману, не забывай.

– О, да. У меня небольшие проблемы со студией звукозаписи, и мне нужно увидеться с ответчиком сегодня. Ничего серьезного, я надеюсь. Я налью себе кофе.

Он прошел в кухню. Мы с Джефферсоном слышали, как он и Катрин шептались.

– Мне здесь не нравится, – прошептал Джефферсон.

– Мне тоже, – ответила я.

У меня было так тяжело на сердце, что я боялась, оно может не выдержать. О чем я думала, когда мы шли сюда? Я была в отчаяньи. А теперь у меня всего двадцать три доллара.

– Идем, Джефферсон.

– Куда мы теперь?

– Пойдем туда, где можно поесть и подумать, хорошо?

– Хорошо, – ответил он и быстро взял свой чемодан.

– Эй, – крикнул мой отец из дверей кухни, – куда вы?

– Думаю, ты прав, – сказала я. – Мы возвращаемся.

– Конечно. Это самое мудрое решение. Дождись своего часа и первое – требуй наследство. У тебя есть обратный билет, да? – с надеждой спросил он.

Я кивнула, хотя это было неправдой.

– Подожди минутку, – он порылся в карманах. – Возьми это. – Он протянул мне пятидолларовую банкноту.

– Думаю, это вся твоя наличность, – сказала Катрин, быстро подходя к нему сзади. – На что, по-твоему, поедем мы?

– Расслабься. Мы поедем на метро, – ответил он.

– На метро! – поморщилась она.

– До свидания, – быстро проговорила я, потянувшись к ручке двери.

Джефферсон выскочил, как только я открыла дверь. Я еще раз оглянулась. Мой отец стоял, улыбаясь. Но, закрыв дверь и выйдя на улицу, я вдруг осознала, что он даже не сказал мне ни «здравствуй», ни «до свидания».

Как будто этой встречи не было.

Дождь усилился, капли падали на наши лица. Я прижала Джефферсона к себе поближе, и мы пошли к тому самому углу дома, где я видела ресторан.

Нас встретил пронизывающий ветер, когда мы повернули за угол. Наконец мы вошли внутрь и стряхнули с себя воду. Наши волосы были совершенно мокрыми. Когда мы сели, я взяла салфетки и вытерла свое лицо и Джефферсона. У меня почти не было аппетита, но Джефферсон был безумно голоден и съел все, что было у него в тарелке и даже немного из моей. По счету я заплатила около десяти долларов. Потом я уселась, глядя в окно и думая, что нам делать дальше.

– Куда мы теперь? – спросил Джефферсон. – Мы пойдем в кино? Или на детскую площадку?

– Джефферсон, пожалуйста. Нам нужно подумать о более важных вещах.

– Мне нужно почистить зубы. Миссис Бостон говорила мне, что надо чистить зубы после еды, – объяснил он.

– Миссис Бостон, – произнесла я, вспоминая ее улыбку. – Я бы не отказалась жить с ней.

– Давай поедем к ней, – предложил он. – Я хочу.

– Мы не можем, Джефферсон. Она нам не родственница. Ей тоже придется направить нас назад. Боюсь, нам придется вернуться, – грустно сказала я.