Шепот в ночи

– Да ладно! Я слышала уже это раньше, прямо как заезженная пластинка. Лютер, – Ферн повернулась к нему, – мой тебе совет – поставь наши чемоданы здесь пронто. Ты знаешь, что означает «пронто»?

Лютер колебался. Его гордость возмущалась, гнев до сих пор бурлил.

– Как, ты думаешь, поведет себя Филип Катлер, если услышит, что ты прячешь двух несовершеннолетних подростков, которые сбежали из дома? – продолжала она, видя его колебание. – Будет большое расследование, в ходе которого все выяснят о тебе и тетушке Шарлотте. А газетчики, возможно, даже приедут сюда и сфотографируют здесь все: и эти глупые украшения, и что было сделано с картинами, и перекрашенные стены. Ты хочешь этого? – угрожающе спросила она.

Лютер опустил плечи, в его взгляде было поражение. На него было больно смотреть.

– Это неправда. Лютер не прятал нас. Он не знает подробностей. Он понятия не имеет, почему я убежала и зачем. Он… – пыталась защитить его я.

– А кто в это поверит? – сказала тетя Ферн с улыбкой, поддразнивая меня. Затем ее лицо стало непроницаемым, губы так напряглись, что мне показалось, они могут лопнуть, как натянутая резина. – Ну, я должна повторить?

Она посмотрела на Лютера. Он опустил взгляд, поднял ее и Мортона чемоданы и понес их в комнату. Тетя Ферн облегченно повела плечами.

– Так-то лучше. Кристи, дорогая, мыло и вода! – пропела тетя Ферн.

Что мне еще оставалось делать? Я чувствовала, что попала в ловушку. Я не хотела причинять бедным Лютеру и Шарлотте еще больше боли. У тети Ферн хватит злости, чтобы осуществить свои угрозы. Я повесила голову. Подлые слова и обвинения тети Ферн жгли и подгоняли меня к выполнению ее желаний так быстро, словно она секла меня плетью по спине.

– Я помогу тебе, – сказал Гейвин, когда я повернулась, чтобы уйти.

– О, Боже, Боже, – причитала Шарлотта, бросаясь выполнять указания тети Ферн, – нехорошие времена настают. В самом деле – нехорошие.

– К шкафу – с виски! – со смехом сказала тетя Ферн.

– Это было довольно впечатляющее проявление власти, – сделал ей комплимент Мортон. Смех тети Ферн следовал за нами.

– Я довольно долго была на коротком поводке, – сообщила она ему. – Теперь моя очередь быть влиятельной и могущественной.

Они заставили Шарлотту показать, где хранится ликер, и затем отослали ее менять белье.

Пока мы отмывали комнату, тетя Ферн и Мортон, взяв бутылку бренди и стаканы, прошли в гостиную. Они завели патефон и поставили старые пластинки, а потом вели себя как дети: хихикали, кидали вещи, звонили в старый обеденный колокольчик, то включая, то выключая свет, гоняясь друг за другом по комнатам. Время от времени мы слышали пронзительный смех тети Ферн, разносившийся по коридорам старого дома.

Я попросила Шарлотту переложить вещи с туалетного столика в сумку и спрятать их.

– Ты сможешь положить их назад после того, как Ферн уедет, если хочешь.

Ее это утешило, но она все еще была сильно обеспокоена случившимся. Гейвин, хотя и с неохотой, но помог с уборкой. Он вымыл окна. Потом Лютер принес метлу и вышел, бормоча проклятия. Я протерла и натерла мебель и затем прошла в ванную комнату. Я потратила почти час, чтобы отмыть раковину, ванну и туалет. Гейвин просто взбесился, когда увидел, что я, опустившись на колени, отмываю пол. Я уже сменила три таза грязной воды, и мое лицо и руки были перепачканы грязью и пылью.

– Это глупо. Давай просто разбудим Джефферсона и уйдем. Филип нас не найдет, – предложил он.

– Тогда мы не сможем оградить Лютера и Шарлотту от Ферн, Гейвин. Ты же знаешь, какой она злой и мстительной может быть, если захочет. Давай просто сделаем то, что она требует. Скоро ей и ее приятелю станет скучно, и они уедут куда-нибудь. Тогда мы сможем что-нибудь придумать.

– Не знаю, как она могла быть нашей с Джимми сестрой и вырасти такой подлой.

– Не забывай, что ее отдали в чужую семью, когда она была младенцем, и жила там, пока мама и папа ее не нашли, – напомнила я ему. – Ее психика была совершенно подорвана.

– Хватит ее оправдывать, Кристи. Она просто жестокая и самодовольная девица, которая любит только себя, и очень довольна этим. Не думаю, чтобы за всю свою жизнь она хоть что-нибудь сделала для кого-то, и сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет.

– И о ком это ты говоришь, Гейвин Лонгчэмп? – спросила тетя Ферн, входя в комнату. – Не обо мне, надеюсь?

– Если туфелька подошла, носи ее, – пробормотал Гейвин.

Тетя Ферн едва стояла на ногах от выпитого, чтобы что-либо расслышать. Она и Мортон засмеялись и затем, рухнув на кровать, начали ощупывать друг друга, словно были одни в комнате. Мы с Гейвином просто рты пораскрывали от неожиданности. Наконец, тетя Ферн посмотрела на нас сквозь полуоткрытые веки.

– Вы что не закончили еще здесь?

– Здесь очень много работы, тетя Ферн. Мы же говорили тебе до того…

– О, прекрати мне читать нотации. Мы собираемся лечь в постель. Но не для того, чтобы спать, – добавила она, – так, Мортон?

Он уже закрыл глаза, но на его губах появилась глупая улыбка.

– Так что собирай свои тряпки, принцесса, и закрой за собой дверь, когда будешь уходить, компрендо?

– Давай, – сказал Гейвин, помогая мне подняться на ноги. – Идем. Она пьяна как сапожник.

– Нам тоже следует попробовать немного старого бренди, – прокричала она, и они с Мортоном зашлись в истерическом хохоте. – Тетя Шарлотта думала, что он испорчен, – добавила она и захохотала еще громче.

Гейвин проводил меня до двери. Когда мы обернулись, тетя Ферн расположилась на обессиленном теле Мортона, который выпил столько, что его уже ничего не волновало.

– О! – воскликнула тетя Ферн, поворачиваясь к нам. – Я забыла спросить, в котором часу прибывают духи?

Ее смех эхом отозвался за нашими спинами, когда мы вышли и закрыли дверь.

– Надеюсь, духи придут, – сказал Гейвин, и его темные глаза загорелись гневом, – и унесут ее в ад, откуда она появилась.

Я была опустошена всей этой работой, и мне было все равно. Мы пошли по коридору к нашей ванной комнате, чтобы умыться и лечь спать. Измученная, я легла в кровать и провалилась в сон.

Но может, духи на самом деле приходили. Несколько раз ночью я просыпалась, и мне казалось, что я слышу шаги в коридоре. Я была уверена, что слышала, как хлопнула дверь и чьи-то рыдания, но я слишком устала, чтобы встать и проверить. Духи не причинят нам вреда, думала я, и если утром мы обнаружим, что тетя Ферн и ее приятель таинственно исчезли, я не пророню и слезинки. Через мгновение я снова заснула.

Утром меня разбудил пронзительный вопль тети Ферн. Ее до сих пор не отправили в ад.

– Что происходит? – спросил Джефферсон, стоя в дверях и протирая глаза. – Кто это кричит?

– Это Ферн, – ответил Гейвин. – Она зовет нас.

– Ферн? Тетя Ферн здесь? – спросил Джефферсон.

– К сожалению, да, – объявила я.

– Почему она кричит?

– Не знаю, Джефферсон. Может, она проснулась и посмотрела на себя в зеркало, – сказала я. Гейвин засмеялся.

Я быстро оделась, и мы все втроем поспешили по коридору. Двери бывшей спальни хозяев были распахнуты. Мы медленно приблизились и заглянули.