Шепот

– ... меня пугает, то с какой скоростью ты становишься сильнее. Ведь сутки назад твоим пределом была монетка.

– Я не становлюсь сильнее. Я прихожу в форму. Это разные вещи.

Черная лагуна.

– Это что такое?
– Реви, удивилась настолько, что изо рта у нее выпала сигарета. И обожгла руку. Тут же чертыхнувшись, начала махать пострадавшей конечностью. И затоптала еще тлеющую сигарету. Затем злобно посмотрела на меня. Как будто именно я виноват в ее неловкости. Она указала пальцем на близнецов.

– Ну, ты знаешь... у нас в Японии традиционно сильна клановость.

– И? Как это объясняет то, что ты ни слова, не говоря, как последняя скотина сваливаешь с больничной койки, даже не попытавшись разбудить меня. После...

– она покосилась на навострившего ушки Бенни.
– Известного тебе случая... А теперь приводишь в лагуну двух Малолеток.

– Реви, ну, я же говорю. У нас в Японии традиционно сильна клановость. Так вот эти дети - это дети моей троюродной сестры по линии матери. И теперь они будут жить здесь.

– Уоу, Уоу.
– Вдруг высунулся наружу Датч.
– А кормить их кто будет?

– Вычти из моей зарплаты.
– В самом деле. После того как эти двое показали мне место, где храниться итальянский общак вопросы пропитание это последнее, что должно их беспокоить.

– Да, сдай их в детдом и всего делов.
– Дети ощутимо напряглись.

– Нет!
– категорично заявил я.

– Тот, что-то пробурчал, но снова скрылся в своей комнате. В прочем я не сомневаюсь, что он все так же продолжает все слышать.

– Реви.
– Я положил ей руки на плечи и проникновенно сказал слегка покрасневшей девушке.
– Мне нужна твоя помощь. На неделю я улетаю в Румынию. Оформить наследство.
– А вот и легализация Общака.

– Я с тобой?

– Нет, не стоит спасибо. Есть то, что я должен сделать один.
– Я вежливо ей улыбнулся. Отчетливо уловив тень неудовольствия на лице Двурукой.

– А действительно, какого хрена мы забыли в Румынии?

– Понимаешь,... есть вещи, которые я не могу проигнорировать. Потому что если я их проигнорирую - это принесет мне бесчестье.

– Да ладно. Деньги есть. Детей устроили бы. Но твои странные понятия о чести...

– Благодаря моим "странным понятиям о чести" ты до сих пор жив. В то время как любой нормальный дух, у которого была бы с тобой ТАКАЯ разница в весовой категории, уже поглотил бы тебя. Или попросту выбросил из тела.

– Но все равно...

– Рок. - Устало сказал Авитус.
–  Я воин... и прививая понятие чести молодым людям, было бы странно, если бы у меня самого его не было. Если я проигнорирую подобное - это значит, что у меня нет чести.

– И что ты собираешься делать?

– Для начала я тебя вырублю.

– А?

– Не стоит тебе видеть, что именно я буду там делать, если ты дорожишь своим рассудком.

– Но... (ментальный удар).

– РОК!
– вдруг рявкнула мне в спину Двурукая. Положила плечо на руку и громко поинтересовалась.- Куда это ты намылился с таким настроением. Я поеду с тобой! И не спорь!

– Настроением?
– Непонимающе переспросил Авитус.

– Меня дрожь берет от твоей жуткой улыбочки!

– Я еду с тобой и...

– Любимая!
– Авитус развернулся к охреневшей от такого обращения Девушке. Взял ее руку лежавшую в свои и аккуратно поцеловал кончики пальцев. Девушке, которая все так же продолжала зависать.
– Позаботься о них хорошо?
– взглядом указал на близнецов. Та все еще в прострации кивнула. Тот отпустил руку, присел перед детьми на корточки и улыбнулся.

– Полагаю Року, когда он придет в себя, будет не до разборок со мной. - Мелькнула мысль, когда я смотрел на Македонскую

– Я же говорю, что все будет хорошо.
– (Искренняя улыбка).
– Следите за новостями из Румынии.
– (Снова искренняя улыбка). Затем встал и вышел в коридор. И уже ютясь в такси по направлению к аэропорту, по привычке спросил.

– Рок.. знаешь какой самый простой способ успокоить ребенка, которого укусила собака? А... ну да... В общем нужно избить собаку. В данном случае... до смерти. - И снова улыбка, которая так напугала Реви. Случайно бросивший взгляд на зеркальце заднего вида водитель ускорился. Ему категорически не хотелось находиться в одной машине с человеком, умеющим ТАК улыбаться. Мертвой, неживой улыбкой. Как будто вплавленной в лицо.

Сенатор Мирча Копош. Румыния. Бухарест.

– Что вы себе позволяете? Вы знаете, кто я такой? В тюрьме сгною ссук!
– вертел головой затянутой в черный мешок, сенатор, сделавший огромные деньги на детской порнографии и сам не брезговавший в свое время завести близкое знакомство с ... актерами. Прошло всего три года, и никто бы не узнал в полноватом благообразном господине человека, который буквально завалил рынок своей продукцией. Тогда он был шакалом. Но шакалом с железной волей и стальной хваткой. Но, легализовавшись, быстро оплыл жиром. Как внешне, так и внутреннее. Сейчас этот достойный семьянин ничем не напоминал самого себя пару лет назад. Смачный пинок в спину не поднял ему настроения, вызвав, очередной взрыв ругательств.

– Где эта чертова охрана!
– разъяренно думал Мирча.

Охрана дома Копоша.

– Странные дела творятся в этом мире. Господин Мирча так любезен с этим незнакомцем.
– Аарон Стэнилэ был слегка озадачен. Несмотря на свою профессиональную память на лица он не сказал бы, кто пришел в гости к его хозяину, даже за миллион долларов. Стоило отвести взгляд, и через несколько секунд он не смог бы сказать, даже к какой расе принадлежит этот новый посетитель. – Вроде бы белый? Нет! Азиат! Точно азиат! Или чернокожий... Черт! Настолько неприметные люди зачастую все как один служили в спецведомствах. А то, что перед ним негражданский говорило буквально.... что? Что об этом говорило? И с чего я взял, что это не гражданский? - Голова у Аарона заболела так сильно, что на секунду вызвала дезориентацию.

Через некоторое время, вежливо разговаривая, двое вышли и сели в представительский Мерседес, за которым сидел один из людей Стэнилэ. Когда я попытался подойти к окну, чтобы получше разглядеть спутника хозяина, он как-то резко глянул, а затем была тьма....

Мирча Копош.

– Куда вы меня везете сволочи!? Вы думаете, что взлом моего дома и похищение меня из собственной постели сойдет вам с рук? Я СЕНАТОР! А ЗНАЧИТ УЖЕ ДАВНО ОБЬЯВЛЕН ПЛАН ПЕРЕХВАТ!