Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Неизвестные переглянулись.

– Нет, мы не ошиблись, нам нужны именно вы. К тому же обычно нам всё равно, какого цвета плащи на наших жертвах – главное, чтобы подкладка была побогаче, – ответил один из нападавших, по произношению наверняка инородец. Он махнул рукой: – Вперед!

Темные фигуры неспешно приближались, после нескольких шагов стало ясно, что это заморские матросы. В их руках играли бликами стальные лезвия кривых односторонних мечей, морских рапир, кинжалов «дикая кошка» и длинных ножей.

– О Гномы, даже помолиться не успеем перед звездной дорогой! – всхлипнул Эртрут и обратился к Идалу: – Не слушал ты отца, поделом тебе за твою беспечность…

– Замолчи, старик, – перебил бионрида Кирикиль. – Что для наших доблестных хозяев несколько десятков портовых негодяев? Лишь легкая разминка…

– Идал, обеспечь вместе с Арпадом и Эртрутом тыл, – взял на себя начальство над маленьким отрядом ДозирЭ. – Кирикиль, ко мне! Становись рядом. Вот так! Помнишь, что ты мне обещал, когда нанимался ко мне?

– Прекрасно помню, рэм, – ответил слуга, обнажив кинжал. – Сложить голову в бою по твоему приказанию, что я и собираюсь в данный момент сделать.

– Отлично! – похвалил яриадца грономф. – Рэмы, держитесь друг к другу как можно ближе. Опасайтесь самострелов…Идал, не так, ты должен встать слева… Эх, сейчас нашему монолиту не хватает только Тафилуса.

– О, славно было бы! – поддержал Идал.

Матросы приблизились, окружив белоплащных воинов и тех, кто был с ними, и с криками кинулись в атаку. Однако из-за тесноты смогли вступить в бой не многие – человек десять.

В первое же мгновение схватки Кирикиль неожиданно сделал глубокий непредсказуемый выпад, сопроводив его яростным воплем, какие часто слышал на манеже Ристалища, и продырявил живот одному из нападавших. Тот изумленно выдохнул, растерянно выронил оружие, упал на колени и схватился за рану, из которой хлынула бурая кровь. Слуга успел отступить и занять условленную позицию рядом с ДозирЭ, когда на него набросились двое разозленных великанов, с шумом рассекая воздух морскими рапирами.

– Кто вас учил сражаться, рэмы? Меньше движений, иначе поднимется сильный ветер и не позволит нам закончить, – бросил им Кирикиль, с трудом отбивая частые удары.

ДозирЭ, восхищенный смелостью своего слуги, также вступил в схватку с двумя негодяями, но не спешил атаковать, изучая противников. Однако он быстро понял, что соперники едва ли обучены боевому искусству, и перешел в решительное наступление. В следующий момент меч грономфа проделал головокружительный пируэт, разметал по сторонам клинки нападавших и вскользь, но ощутимо, ознакомил не защищенные какими-либо доспехами тела со своей коварной твердью. Оба матроса рухнули на землю, не подавая признаков жизни. Двое других бросились к ДозирЭ, но не прошло и мига, как они присоединились к своим павшим товарищам.

Тем временем Кирикиль, заработав десяток царапин, на которые не обратил совершенно никакого внимания, тяжело ранил одного из обладателей морской рапиры. ДозирЭ изловчился и посмотрел назад. Арпад лежал на земле, Эртрут с трудом отбивался, а Идал уже прикончил двоих и весьма решительно атаковал следующую пару, что было вовсе не свойственно его обычно выжидательной, хладнокровной манере схватки.

– Держать строй, держать позицию, плотнее! – командовал ДозирЭ. – Кирикиль, еще раз вылезешь – уши отрежу!

Так когда-то любил говорить молодому человеку его суровый, вечно недовольный десятник из монолита «Неуязвимые».

– Помилуй, хозяин, мне их и так уже почти отрезали, – отвечал слуга, тяжело дыша.

И правда, лицо Кирикиля было залито кровью, а новая паррада превратилась в жалкие лохмотья.

Прошло еще какое-то время. Атаки нападавших ослабели, они всё с большей неохотой заменяли в бою раненых и убитых товарищей. Двое в смятении бежали, несколько других предпочитали держаться на безопасном расстоянии и только размахивали клинками и кричали, изображая рвение перед главарем, стоявшим в стороне со скрещенными на груди руками. Это именно он ранее отвечал на предложение ДозирЭ всё закончить миром.

– Трусливые продажные душонки! – кричал он на исковерканном берктольском. – Вы даже не можете победить впятером одного. Или вы думаете, что вам заплатят за это жалкое кривляние? Вперед, недоумки!

Когда же он увидел, что половины его людей уже нет, а остальные в панике и близки к бегству, он вспомнил гароннов и приказал отступать. В последнее мгновение боя главарь распахнул полу серого плаща, в который был закутан, и в его руке появился взведенный самострел с небольшими плечами лука и коротким ложем. Он направил оружие сначала на одного белогшащного, потом перевел на другого и, наконец, выстрелил. Раздался характерный хлесткий щелчок.

«Самострел!» – вскричал ДозирЭ, но было поздно. Короткая стрела с утолщенным древком и массивным наконечником преодолела за миг несколько десятков шагов и, пробив одну из пластин легкого доспеха на груди Идала, вошла глубоко в тело, чуть выше сердца. Воин взмахнул руками и упал на спину.

Негодяи бежали, прихватив своих истекающих кровью сообщников, тех, кто был в состоянии передвигаться. Кирикиль с воплями погнался за ними, но ДозирЭ грозным окриком вернул слугу. Оглядевшись, грономф бросился к лежащему на земле окровавленному Идалу и в то же мгновение увидел торчащее из его груди оперение стрелы. «О гаронны!» – схватился он за голову. Рядом, сидя на земле и раскачиваясь, рыдал Эртрут.

– Один еще живой, – сообщил Кирикиль, расхаживая между окровавленными телами матросов с присвоенной морской рапирой в руке. – Рэм желает, чтобы я его добил?

– Подожди, – ответил ДозирЭ.

Он оставил не подающего признаков жизни Идала и подошел к раненому разбойнику. Тот лежал на спине, в горле его клокотало, а из носа и рта сочилась кровь.

– Кто тебя нанял?

– Тот…тот, который с самострелом. Он пообещал по инфекту на каждого…

Несчастный испустил дух…

При помощи гиозов Идала доставили в лечебницу при казармах Белой либеры. Прибежали сонные лекари и принялись за работу. Им удалось вытащить стрелу и остановить кровотечение, но раненый был плох и в любое мгновение мог умереть. Всё это время Эртрут находился рядом, его лицо оставалось мраморно-бледным, а губы беспрестанно шептали молитвы. Раненного в живот Арпада и Кирикиля, получившего несколько неопасных царапин, отправили в обычную грономфскую лечебницу.

ДозирЭ, опечаленный ранением друга, поспешил сообщить о случившемся своему сотнику. Подобное происшествие расценили как чрезвычайно серьезное, и айм, ахнув, побежал будить цинитая… Посреди ночи трехтысячный отряд Белой либеры выдвинулся в город на поиски преступников, напавших на телохранителей Инфекта. Порт, все подозрительные корабли, а также склады, виночерпии, кратемарьи и акелины, находящиеся в портовой зоне, – всё подвергалось самой тщательной проверке. Часть отрядов белоплащных направилась на окраины города, чтобы обследовать доходные дома, территории общественных садов, парков и просто улицы и переулки. К Белой либере присоединились гиозы, поднятые на ноги тревожными сигналами, потом отряды Вишневых, высыпавшие из Круглого Дома, словно из муравейника, за ними – циниты грономфского гарнизона, которые перво-наперво выставили стражу на всех воротах и взялись за ночлежки для бездомных. Когда ночь подходила к концу, не меньше двадцати пяти тысяч воинов и стражей порядка были на ногах. К тому времени они уже задержали около десяти тысяч инородцев и бродяг, половину из которых составляли матросы с кораблей, стоявших в порту. Всех их развезли по Липримариям, а самых подозрительных отправили в Круглый Дом.