Шерас

— Если вы, воины Якира, считаете, что интолом Маллии мог бы стать я, отвечу вам не лукавя: я согласен! — торжественно произнес одноглазый оратор. — Вы все знаете, что я — еще не совсем вождь и даже не имею права голосовать на синдане, но зато я — воин, а за моей спиной стоят еще десять тысяч отважных воинов, готовых идти со мной хоть на Грономфу. Поэтому обещаю вам, братья: я приложу все силы, чтобы сделать Маллию сильной и свободной, а если понадобится — умру за нее, не раздумывая.

Ахлерой закончил и занял свое место. Все были взволнованны до крайности и жарко обсуждали друг с другом неожиданное предложение своего знатного соплеменника. Многие лица сияли от радости, впрочем, были и такие, кто в сомнении покачивал головой, разводил руками, шептал соседу на ухо предостережения. Только один Бредерой не обращал никакого внимания на царившее в бофорде всеобщее возбуждение. Он, незаметно ухмыляясь себе под нос, безмятежно сидел на скамеечке и лишь изредка косился на флатона, бледное лицо которого по-прежнему было непроницаемо — гость оставался неподвижным и всё время смотрел прямо перед собой, будто заснул с открытыми глазами. «Настоящий воин — выдержка чудовищная, — думал про него Бредерой. — Если все флатоны такие, то никакая Великая Подкова их не остановит»…

После Ахлероя вперед вышел посол Берктоля Хугена Фейштушер. Маллы плохо относились не только к авидронам, но и ко всем инородцам. А этот чужак к тому же был рыхлым откормленным горожанином, довольно мерзким, больше похожим на женщину: двойной подбородок, длинные завитые волосы, просторная золотая плава, не скрывающая выпуклостей груди, выпирающего живота и широких мясистых ягодиц, слабые руки в золотых браслетах, пухлые пальцы, унизанные перстнями, окрашенные в пурпур ухоженные ногти. Многие маллы, особенно из труднодоступных горных селений, еще никогда не видели таких странных изнеженных мужчин, поэтому не без интереса оглядывали посланника, с трудом скрывая противоречивые чувства. Каждый из них, встретив берктольца на узкой горной тропе, скорее всего, убил бы его, не задумываясь о последствиях, и забрал себе все найденные на нем драгоценности. Но сейчас они знали, что его привел на синдан сам Ахлерой, а потому все проявили не свойственную малльским мужчинам выдержку, и если кто и усмехнулся, то совсем незаметно.

За всё время проведения синданов Хугена Фейштушер стал первым инородцем, выступившим перед малльскими вождями. Он начал с благодарности за оказанную ему честь, а потом некоторое время рассказывал о Берктольском союзе. Его заранее подготовленная речь звучала довольно изящно, однако оседлавший вдохновение берктолец и не догадывался, что малообразованный дикарь, который помогал ему общаться с соплеменниками, терял при переводе с берктольского на малльский всю красоту его слов, всю блестящую логику его утверждений. Далее гость зачитал письмо Главного Юзофа Шераса Сафир Глазза, адресованное малльскому народу. Несмотря на свою удаленность от континентальной политики, маллы уже достаточно наслышались о величественном Берктоле и о могущественном Сафир Глаззе, профиль которого часто видели на золотых монетах, поэтому восприняли послание со всей серьезностью. В нем говорилось, что Берктоль с уважением относится к племенам, населяющим Малльские горы, и видит в их лице своих первейших друзей. Что Берктоль желает лишь одного: чтобы маллы были свободны и не позволили Авидронии себя поработить. Гневные молнии, которые метал Главный Юзоф Шераса в адрес Грономфы, занимали добрую половину послания, а во второй его части Сафир Глазз советовал маллам основать свое государство и обещал в этом случае на ближайшем Совете Шераса принять Маллию в Берктольский союз, а также немедленно утвердить ее границы. «Если же интолом новой страны или ее Верховным вождем будет избран Ахлерой, — писал Главный Юзоф Шераса, — мы пошлем вам безвозмездно золота на сто тысяч берктолей и еще выделим на защиту от внешних врагов одну из своих армий численностью более восьмидесяти тысяч человек. Помимо этого, страны Берктольского союза помогут вам построить ваш первый город и окажут другую всемерную помощь».

Прочитав послание Сафир Глазза, Хугена Фейштушер от себя добавил, что Ахлерой — давний друг Совета Шераса, знаменитый своей смелостью, дальновидностью, неподкупностью и независимым мышлением. Благодаря ему всему материку стало известно о сегодняшних бесчинствах авидронов в Малльских горах. Хотя Ахлерой и молод, Берктоль ему всецело доверяет, поэтому хочет видеть именно его интолом будущего государства свободолюбивых горцев. Впрочем, решать синдану — Совет Шераса не препятствовал и никогда не будет препятствовать свободному волеизъявлению любого народа. Как вожди решат, так тому и быть.

Посол Берктоля поклонился сначала Ахлерою, потом очень низко всем собравшимся и, весьма довольный своим выступленьем, вернулся на место. Вожди завороженно проводили его взглядами. Теперь этот чужак совсем не казался им смешным женоподобным уродцем: он был посланником могучей силы, которая вот так вот — запросто, всего лишь для того, чтобы просто помочь маленькому народу, могла даровать сто тысяч берктолей, послать восьмидесятитысячную армию (одну из многих!), построить город. Похоже, что Берктольский союз не боится Грономфы, скорее всего — значительно сильнее ее и, если понадобится, одним легким усилием — при своих-то неограниченных возможностях — раздавит Инфекта Авидронии, заставит его молить о пощаде. Теперь, после всего услышанного, в этом мало кто сомневался.

После Хугена Фейштушера вожди выступали один за другим, многословно и со свойственной маллам горячностью. Все, в общем-то, поддерживали идею создания Маллии, но касательно Ахлероя единодушия не было. Будущим интолом, помимо одноглазого соплеменника, называли Аквилоя, Аза, Мегеринка и даже Бредероя. Кто-то робко предложил управлять государством синдану или совету самых высокородных вождей. Впрочем, многие предводители, побаиваясь мести Ахлероя, вообще обходили эту тему.

Незаметно наступил вечер. Все хотели пить и есть. Многие устали и потребовали отдыха. Пал замертво старый немощный вождь — хозяин малоизвестной малльской деревушки: ему в бофорде не хватило места и он целый день простоял без движенья в дальнем душном углу. Наконец белобородые приостановили синдан, и это был первый случай, когда собравшиеся вожди не уложились в один полный день.

Во время вечерней трапезы Бредерой в очередной раз поинтересовался у ДозирЭ свитком с важной информацией для маллов. С собой ли он, не потерял ли? Молодой человек показал онис, и вождь успокоился.

— Смотри ж, — сурово предупредил он, — завтра тебе придется выступать перед синданом. Как ты и хотел. Я переговорил с Аквилоем и некоторыми белобородыми — ты получишь слово. Советую тебе говорить честно, ничего не утаивая. Если вожди хотя бы на мгновение что-то заподозрят, мне вряд ли удастся опять выручить твою голову. Они разорвут тебя на куски, словно изголодавшиеся волки, а я буду вынужден им помочь… Когда начнешь говорить, постарайся преподнести мои заслуги перед маллами в самом благоприятном свете, и не забудь о нашем уговоре по поводу награды.

— Не беспокойся, Бредерой! — искренне заверил ДозирЭ. — всё будет так, как ты захочешь. Что же касается вождей — я буду перед ними правдив, как никогда.

— Надеюсь!

ДозирЭ быстро поел и, не дожидаясь окончания трапезы, сославшись на крайнюю усталость, отправился спать. Бредерой послал с ним нескольких воинов, предупредив их, что они отвечают головой за жизнь коротковолосого. Жилище, которое выделили молодому человеку для ночлега, было на другом конце Бахет-меги, и ему пришлось идти через всю деревню. По дороге он неожиданно встретил Зару, которая шла с тяжелым сосудом в руках. ДозирЭ улыбнулся и было собрался сказать девушке несколько добрых слов, но юная маллка испуганно вздрогнула, отвела глаза и ринулась прочь. Молодой человек удивленно посмотрел ей вслед…

Опустилась ночь. ДозирЭ завернулся в толстую шкуру и только начал засыпать, разомлев от сытости и тепла, как вдруг какое-то странное беспокойство овладело его сердцем. Он тихо поднялся и осторожно выглянул наружу. Стражников Бредероя, которым поручили охранять вход в жилище, не было.

ДозирЭ удивленно огляделся, постоял, прислушиваясь к ночным звукам, и вернулся обратно. Собрав по углам несколько шкур и бросив на ложе, он свернул их так, будто здесь спит человек, потом прихватил заячье одеяло, оружие и поспешил прочь. Стараясь оставаться незамеченным, он тенью прокрался мимо глиняных жилищ на окраину Бахет-меги. Завидев тлеющие кострища и спящих вокруг них малльских воинов какого-то пешего отряда, молодой человек пробрался в самую их гущу, лег, накрылся с головой одеялом и спокойно уснул.

Утром, прежде чем отправиться на синдан, ДозирЭ заглянул в свое временное пристанище. Там он застал полный разгром, а ложе, на котором он собирался провести прошедшую ночь, было искромсано в клочья…

Бредерой вышел на середину бофорды и встал перед синданом, расставив ноги и надменно приподняв подбородок. Маллы приветствовали его громко и дружно. Для многих, особенно молодых, теперь Бредерой (а не Ахлерой!) служил образчиком малльского героизма.

Ахлерой догадывался об этих настроениях и раньше и про себя отметил, что Бредерой всего за несколько лет добился такого авторитета, которого в Малльских горах еще никогда не имел ни один предводитель, даже он сам. Однако одноглазый вождь особенно не расстроился, приветствуя его наравне со всеми: авторитет Бредероя должен был работать прежде всего на него, Ахлероя, ибо все знали, что Бредерой — пусть и самостоятельный вождь, но, по крайней мере, в военных действиях подчиняется Ахлерою и к тому же открыто признает его главенство. Тем более что род Ахлероя значительно знатней, а отец Ахлероя — сам великий Аквилой. Еще давным-давно, когда они вместе с Бредероем первый раз напали на авидронский обоз, Ахлерой заручился его поддержкой; именно тогда Бредерой поклялся ему быть другом навек и преданным слугой. И, честно говоря, с тех пор не подводил его.

Поэтому Ахлерой рассчитывал сейчас на безусловную поддержку своего доблестного соратника. И тогда уже вряд ли что-нибудь сможет помешать ходу событий — вожди единодушно проголосуют за Маллию и за своего будущего интола — Ахлероя. А потом, когда его власть укрепится, он найдет способ «сквитаться» с этим героем, «отблагодарить» его за подмогу…

Последний раз Ахлерой разговаривал с Бредероем вчера вечером, и тот не скрывал своих намерений. Бредерой поклялся ему в вечной преданности самим Якиром. Ахлерой успокоился, однако все-таки приказал убить этого ненавистного авидрона со шрамом над губой, которого непонятно зачем допустили на синдан. Да и случай представился удачный. Очень жаль, что этому грономфскому проходимцу каким-то образом удалось провести лучших людей Ахлероя: всю ночь они тщетно искали его по всему Бахет-меги…