Шербурские улики

Внезапно Антонио ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Он обернулся и с содроганием увидел, что за ним на некотором расстоянии следует «Доктор чумы» со своей неприятной тростью в руках. Стараясь не поддаться панике и не броситься наутек, Антонио незаметно прибавил шаг. «Только бы добраться до лестницы, – думал он, – а там уже можно и деру дать – к черту условности!»

Дойдя до лестничного пролета, синьор Антонио еще раз огляделся. Человек с птичьим носом все так же настойчиво следовал за ним. Уверенно лавируя среди людей в маскарадных костюмах, он тоже набирал скорость и определенно намеревался его догнать.

Не в силах больше сдерживать себя, Антонио ринулся по ступеням вниз. Ему было необходимо опередить «доктора», чтобы успеть затеряться в лабиринте комнат и коридоров палаццо. Ступив на мраморный пол нижнего этажа, он рванулся к первой двери, что вела во дворец, но это оказалась обманка. Антонио бросил испуганный взгляд назад – «доктор» был на середине лестницы, всего в десятке метров от него.

В отчаянии Антонио попытался открыть следующую дверь – к счастью, ему это удалось. Он проник в комнату, где на экране демонстрировали фрагмент из фильма «Семь». Герои картины как раз обнаружили на месте убийства фотографию с изображением весов, на одной чаше которых лежал окровавленный кусок человеческого мяса. «Черт возьми, какой идиот решил это сейчас показывать?!» – со злобой подумал Антонио.

В два прыжка беглец очутился у противоположной двери и изо всех сил дернул ее. Дверь открылась. Он выскочил в мрачно освещенный коридор, что разбегался в разные стороны. «Главное, не попасть в тупик», – мелькнула лихорадочная мысль. Он свернул налево. Ему снова повезло: дверь в конце сумрачного ответвления вела в пустую комнату – ее пространство образовывали четыре экрана. Больше дверей здесь не было, поэтому либо помещение было тупиковым, либо через один из экранов можно было проскочить.

На всех четырех стенах в эту минуту синхронно проецировался один и тот же эпизод из какого-то фильма ужасов. Человек в черном плаще с капюшоном, чье лицо скрывала страшная белая маска с круглыми прорезями для глаз и рта, заносил над невидимой жертвой увесистую палку. Антонио наугад бросился к одному из экранов и «нырнул» в него в тот момент, когда орудие киношного убийцы неумолимо опустилось ему прямо на голову…

Глава вторая

1

Антон Купцов через силу открыл глаза и с большим трудом пошевелил затекшей шеей. Похоже, что он всю ночь проспал в одной, предельно неудобной позе: на животе, подмяв под себя руку и уткнувшись носом в стену. Именно так, вконец обессиленный, он вчера упал на диван. По частицам собрав утраченные во сне ощущения тела, Антон почувствовал, что у него нестерпимо болит голова. Казалось, что за ночь под черепной коробкой разросся могучий куст шиповника с налитыми сгустками багровой боли вместо ягод.

Довольно скоро Купцов понял причину своих страданий. Он вспомнил, как посреди ночи в холодном поту примчался домой и, догадываясь, что не уснет без хорошей дозы успокоительного, в два приема осушил полбутылки коньяка. В тот момент он не думал о последствиях, иначе вряд ли поступил бы так неосмотрительно. Эвита всегда говорила, что с коньяком нужно быть осторожней: вроде бы он облегчает существование и окрашивает жизнь в праздничные тона, но на самом деле это только иллюзия.

– На вкус он как раскаяние, – однажды глубокомысленно заявила она, чередуя короткие глотки коньяка с длинными затяжками сигаретного дыма, – однако именно раскаяние он и развеивает в первую очередь.

Купцов не знал наверняка, принадлежат ли эти слова Эвите или это одна из экранных цитат: она их знала наизусть в огромном количестве. Кино было их общей страстью, но обычно только Эвита украшала разговоры фразами из просмотренных вместе картин. Она делала это всегда к месту, непринужденно и естественно – ее трудно было уличить в плагиате. Если же цитировать принимался Антон, у него это выходило крайне неуклюже. Чужая фраза в его устах звучала нелепо и в живой беседе воспринималась инородным телом. Эвита тут же могла со смехом назвать фильм, из которого Антон выудил фразу, и обязательно добавляла, что взятые напрокат слова необходимо изменять, прилаживать к контексту, окрашивать собственной интонацией – только в этом случае цитата произведет хорошее впечатление…

Совершив долгое движение одеревенелой шеей, Купцов осторожно перенес голову на противоположный край дивана и прижался к подушке другой щекой. Антон окинул полусонным взглядом комнату – она была в полном беспорядке. Увидев на полу части маскарадного костюма, Антон вспомнил, по какому поводу решил напиться на ночь глядя: конечно же, чтобы не сойти с ума после всех ужасов вчерашнего карнавала. Купцов припомнил, как Пьеро с Арлекином выманили у него всю наличность и вогнали в долг своей карточной игрой. И как потом его преследовало страшилище с птичьим клювом. Благо, Антону посчастливилось быстро найти выход из лабиринта. Он стремглав выбежал из клуба и благодаря черному плащу слился с ночным мраком. Но все равно умирал от страха, когда стрелой мчался по улицам, лишь бы унести от «доктора» ноги.

От пережитых потрясений Антон забыл о том, что позорно оставил на вечеринке свою даму и даже не подумал отыскать ее. Впрочем, черт побери, дама это заслужила: не ей ли взбрело в голову, что она-де непременно попадет в клип к Киркорову, если явится вся разодетая на этот бал-маскарад? Не она ли почти силой вынудила Антона составить ей компанию, вырядив его в идиотский карнавальный костюм? Купцов пытался убедить Эвиту, что вся шумиха вокруг «звезды» – чистой воды фикция, рекламный способ вытрясти из народа деньги. Шутка ли, вход в этот балаган стоил двадцать тысяч. Ну ладно завсегдатаи клуба, у них бабла немерено. А каково было ему, студенту, сначала выкинуть двадцатку на билет, а потом махом проиграть семьдесят тысяч? И в придачу не во сне, а наяву стать невольным героем какого-то второсортного триллера. Ладно, он всё выскажет даме по поводу венецианского кошмара, в который умудрился попасть по ее прихоти!

Однако, судя по всему, Эвита так и не возвращалась с карнавала, иначе квартиру уже давно заполнил бы всепроникающий аромат вьетнамского кофе: она обычно пила его по утрам. А что если певцу и вправду понравился образ Коломбины, и она весь остаток ночи снималась в пресловутом клипе? Да нет же, бред все это: не было в клубе никакого Киркорова, ясно ведь как божий день. Наверное, Эвита просто заночевала у одной из приятельниц, столь же таинственных, как она сама.

Антон попытался себе представить реакцию Эвиты, когда она поняла, что кавалер безнадежно исчез с вечеринки – «растаял», как она давеча пошутила. Наверное, пришла в ярость из-за того, что он оставил ее посреди ночи одну в этом странном месте? Или же до утра грустно философствовала у подруги на прокуренной кухне, доказывая сквозь зевоту, что «все мужики – сволочи» и Антон Купцов в их числе. Нет, конечно, это совсем не в ее характере. Эмоциональные бури, как и поверхностная бытовая философия, были уделом обычных женщин. А Эвита была женщиной исключительной, само ее имя свидетельствовало об этом.

– Эвита в переводе с испанского означает «маленькая Ева», – в первый же день их знакомства сообщила она Антону, разрезая на две половинки яблоко – единственное, что он обнаружил из съестного у себя в холодильнике. – Имя с самого начала определило мое главное предназначение – заманивать мужчин в райские кущи, потом изгонять их оттуда и заниматься прочим мелким разрушительством.

– Звучит неплохо, – одобрил Антон, надкусывая свою половину яблока. – Что планируешь разрушить в ближайшее время?