Шериф и его кот

Почему решил отпустить, а не пристрелил? Да сам не знаю, нашло что-то. Не люблю напрасно забирать жизнь. И вообще, не люблю убивать. Да-да, как бы странно это не звучало.

— Вы меня отпускаете, шериф? — пинкертонец вытаращил на меня глаза.

— Да, отпускаю. Но пообещайте, что никогда не вернётесь в Бьютт.

— Клянусь! — Каллахан вытащил из-под рубахи крестик и истово поцеловал его. — Клянусь святым Бренданом! Шериф, я помню добро! Я поговорю с нашим боссом в Хелене! Постараюсь сделать так, чтобы больше ни один наш агент не сунулся к вам! Не обещаю, но постараюсь…

Я помог ему встать и подтолкнул к двери.

— Покажитесь любому доктору, пусть зашьёт вам мошонку.

— Док! — Каллахан прижал руку к груди.

— Не надо лишних слов. Идти сможете?

Пинкертонец раскорячив ноги, осторожно потоптался на месте и кивнул.

— Тогда на этом всё, свободны.

Каллахан сделал неловкий шаг, болезненно сморщился, и медленно поковылял к двери.

Но тут, откуда не возьмись, у него между ногами шмыгнула Муна. Агент споткнулся, засеменил, его понесло вперед, после чего с грохотом полетел в угол, где и остался, слабо подёргивая руками и ногами, в очень странной позе, словно его подвесили.

Я подбежал, чтобы ему помочь и очень быстро понял, что в помощи он уже не нуждается.

Кованый, слегка загнутый, четырехгранный штырь в стене…

На который я вешал упряжь…

Вошёл ему в глазницу почти до упора…

— Ну вот, раз в жизни собрался сделать доброе дело, а ты всё испохабила, рыжая колбаса…

Муна тихо мявкнула и потёрлась мне об ногу. Никакого раскаяния, маленькая рысиха, похоже, не испытывала.

Я взял её на руки и строго поинтересовался:

— Ты чего натворила, террористка?

— Бог не фраер, он всё видит, папочка, — ответил за неё Мусий и тоже запросился на руки.

Шучу, конечно, ничего такого он не говорил. Но именно эту фразу я прочёл на наглой морде сибиряка.

— Ну раз так… — я глянул на начинающее светлеть окошко. — Тогда пора завтракать…

С этим оба пушистика дружно согласились. Мы славно позавтракали, а после еды, я привёл себя в порядок и поехал в город.

По пути попытался ещё раз осмыслить произошедшие события и продумать свои дальнейшие действия.

Итак, Уолкеры опустились до откровенного покушения. Собственно, ничего удивительного, выхода у них другого нет. Братцы по уши в долгах, кредиторы нажимают, единственный вариант расплатиться — отжать земельку у Пруденс. А я стою у них на пути. И попытки вывести меня из игры будут продолжаться до тех самых пор, пока не получится, либо я сам не покончу с братцами. Как? А вот это вопрос. А может банально грохнуть их? Спровоцировать на откровенную агрессию и грохнуть? Конечно, можно, но, чёрт побери, такое решение чревато серьёзными осложнениями. Ну и что делать? А хрен его знает. Впрочем, немного времени на раздумья у меня есть. Пинкертонцев я вывел из игры, пока сюда доберутся другие, что-нибудь придумаю. Стоп!!!

Неожиданно вспомнилось о странном вечернем визите Скарлетт Стоун. Приезжала разведать? Вполне вероятно. Однако Каллахан её не упоминал в числе сообщников. Но и я не спрашивал. По времени совпадает, инструкции от управляющего Уолкеров пинкертонцы получали поздно вечером, Скарлетт вполне успела добраться до города и рассказать ему о том, что в доме никого кроме меня нет. Твою же кобылу!!! И Каллахана уже нет, чтобы распытать под пристрастием. Впрочем, он о ней мог ничего не знать. Чёрт, сплошные неизвестные.

Пока раздумывал — добрался до города.

— Шериф! — Дункан Макалистер шутливо отдал мне честь.

— Где остальные помощники? — не особо приветливо буркнул я, входя в офис.

— Скоро соберутся. Нет настроения, Бен? — шотландец состроил озабоченную рожу.

— Откуда оно возьмётся? Ночью припёрлись пинкертонцы и пытались меня убить.

— Да ну… — ахнул Дункан. — И что?

— Что-что, убили конечно…

— Бен? — Макгвайр неуверенно улыбнулся. — Но как? Ты же живой…

— Давай я тебе кое-что расскажу… — я присел за свой стол. — Спрашивает внук у своего деда, старого шерифа: дед, расскажи про ту историю, когда ты попал в плен к индейцам вместе со своим отрядом, ну, когда всех убили, а ты выжил. Дед хлебнул виски, пригорюнился и говорит: ну хорошо внучок, расскажу. Поймали нас сиу и говорят. Выбор простой, либо трахнем в зад, либо убьём. Выбирайте.

— Ух ты! Вот же мерзавцы эти краснозадые! — шотландец с интересом вытаращил глаза. — И что дальше?

— Дальше? Первого спрашивают Кривого Джона. Джон — убивайте, зад свой не подставлю. Ему тут же перерезают глотку. Дальше Длинного Руди. Тот тоже выбирает смерть. В общем, поубивали всех. Остался только я. Внук: а что дальше, дедушка? Дед так грустно покрутил башкой и отвечает: что, что, убили меня внучек, убили…

— Но как? — Макалистер растерянно уставился на меня. — Тогда как он остался в живых?

— Ты дурак, Дункан?

— Бен? — шотландец ожесточённо почесал затылок и вдруг радостно хлопнул себе по лбу. — Я понял, понял! Его отодрали! Но подожди! Причём здесь ты? Тебя что тоже… — он ахнул. — Господи, Бен! Клянусь, я никому не расскажу!

— Всё-таки ты идиот… — грустно констатировал я, вытащил из кармана ключ и бросил помощнику. — Возьми кого-нибудь, съездите ко мне домой, и заберите три трупа — я их в сарай оттащил.

Тут до шотландца, наконец, дошло, и он принялся ржать. И ржал до тех самых пор, пока я не наорал на него. Блядь, никогда больше не буду анекдотов рассказывать.

Отправив Макгвайра, я совершил визит к судье, после беседы с которым ещё раз убедился, что предъявлять Уолкерам официальные обвинения совершенно бесполезное дело.

После судьи, пришло время приёма в клинике, но я его сократил до минимума, провёл только необходимые перевязки, во время которых пообщался с полковником Пимпсом.

— Да уж… — полковник озадаченно покрутил головой. — Пока я здесь, мои солдаты в вашем распоряжении. Но дело в том, что я скоро убуду в фот Бентон. Вот что! — он решительно хлопнул себя по колену. — Вы пока готовьте обвинение этим говнюкам, а я поговорю в Хелене с кем надо. Есть у меня приятели во власти. Посмотрим, что получится. Полковник Пимпс умеет быть благодарным. Мы ещё прижарим задницу этим говнюкам.

Обещание полкана не особенно меня воодушевило. Девятнадцатый век, так его растак. Самолётами или автобусами даже и не пахнет. В этих ебенях даже поездов пока нет. Все передвижения на лошадиной тяге. Пока он доберётся до Хелены и своего форта, да поговорит с нужными людьми — пройдёт немало времени, пока эти люди попытаются что-то предпринять, за это время меня десяток раз могут грохнуть. С другой стороны, с поганой овцы хоть шерсти клок, а я голову подставлять не собираюсь.