Шерлок Холмс и дело о крысе (сборник)

– Хижина только выглядит большой, внутри она весьма компактна. В центре расположена общая гостиная, которая одновременно служит живущим там и столовой. Еще есть две туалетных комнаты, кухня и четыре спальни, три из которых сейчас заняты. Когда я проник в хижину через одно из задних окон, мне пришлось быстро решить, какая же из спален принадлежит Рассендилу. Несмотря на ту великолепную работу, которую вы, мой друг, проделали, чтобы отвлечь охранника, времени на раздумья у меня было в обрез. Кстати, вы, Уотсон, никогда не перестаете меня удивлять своей находчивостью. К счастью, в одной из спален я заметил расческу с несколькими застрявшими в ней каштановыми волосами, и мне оставалось проделать лишь несложный, но несколько унизительный трюк: спрятаться под кроватью.

Там мне пришлось провести довольно долгое время. Рассендил вернулся около пяти после полудня и прилег, чтобы отдохнуть. Как только я убедился в том, что мы одни и Рассендил уснул, о чем свидетельствовало его ровное дыхание, я решил выбраться из-под кровати и объявить ему о своем присутствии. Только я собрался это сделать, как дверь открылась, и в комнате появился Солберг. Мне показалось, что он просто совершал рутинную проверку и, увидев, что Рассендил спит, просто снова закрыл дверь.

Спустя еще несколько минут я выполз из-под кровати и попытался было запереть дверь изнутри, но оказалось, что задвижки на ней не было. Скорее всего, ее сняли в качестве предосторожности. Несмотря на внешне дружеские отношения между Рассендилом и его тюремщиками, они ему совершенно не доверяли. Мне оставалось подставить к двери стул, уперев его спинкой под дверную ручку, что я и сделал. Конечно, это не задержало бы охрану, если бы она задумала войти, но дало бы мне несколько мгновений, чтобы я смог снова спрятаться под кровать.

Пока я возился со стулом, Рассендил зашевелился. Я бросился к кровати и зажал ему рот ладонью. Он был крайне удивлен и обескуражен моим появлением. «Я ваш друг из Англии, – зашептал ему я. – Прошу вас, не шумите, или нам обоим грозит смерть, а королеве Флавии – весьма мрачное будущее».

На его лице изумление сменилось беспокойством, но он кивнул в знак согласия, и я почувствовал, как его тело немного расслабилось. Я как мог быстро и коротко рассказал ему, кто я такой и зачем его разыскал. Затем сообщил о визите полковника Сапта на Бейкер-стрит, его последующей смерти от руки Гольштейна, о спасении его племянника и встрече с графом Рупертом. И наконец я рассказал ему о смерти короля.

Разумеется, он был потрясен известиями, и я видел, как его обуревают противоречивые чувства, ярость и отчаяние боролись в этом человеке. Однако еще до того, как он успел мне что-либо ответить, мы услышали шум за дверью. Без единого слова Рассендил метнулся к двери, чтобы убрать из-под ручки стул, а я снова спрятался под кроватью. Рассендил только успел поставить стул на место, к туалетному столику, как дверь открылась, и вошел Солберг.

«Ужин скоро будет подан, мистер Рассендил, ваше величество. Нижайше просим вас не побрезговать нашей компанией за столом. А после ужина, не соизволите ли дать мне еще один шанс разбить вас в шахматы?»

И хоть он и говорил игривым, почти дружеским тоном, в его голосе чувствовалась едкая насмешка. Я видел из своего укрытия, что Рассендил делал вид, будто рассматривает свое лицо в зеркале, ища на нем то ли царапину, то ли укус насекомого, поскольку не успел отойти от него. И после слов надсмотрщика он слегка повернулся в его сторону и задумчивым голосом сказал: «Я сейчас подойду».

Солберг буркнул что-то еще и вышел, и как только его шаги удалились, Рассендил присел рядом с моим укрытием.

«Сейчас я должен идти, иначе это будет выглядеть подозрительно. После ужина мне придется сыграть с этим негодяем в шахматы. Я дам ему выиграть и сошлюсь на головную боль, чтобы уйти раньше спать. Тогда и договорим».

Лишь много позже, когда Рассендил вернулся, мы смогли продолжить разговор. Все это время, что я его ждал, я занимался обдумыванием подробного плана наших действий. Рассендил рассказал мне, что запланировал граф Руперт, во всяком случае ту часть плана, которая была ему известна. Король Богемии приезжает послезавтра, и Руперт собирается встретить его на приграничном таможенном пункте вместе с Рассендилом в образе короля Рудольфа. Вместе они поднимутся в вагон, чтобы там приветствовать монарха, и отправятся с ним до Стрельсо, где короля Богемии будет ожидать королева Флавия. Должно быть, Руперт считает, что Рудольф жив, только слишком «нездоров», чтобы исполнять свои монаршие обязанности.

Толпа, увидев Рассендила в подобном окружении, сочтет его королем Рудольфом, и Флавия вынуждена будет принять происходящее fait accompli [6] . Таким образом Руперт собирается сделать первый шаг к обладанию вожделенной короной.

Таллерхайм и я были так потрясены нахальством этого плана, что потеряли дар речи, поэтому Холмс просто продолжил свой рассказ:

– Разумеется, узнав о том, что его племянник в безопасности, Рассендил тут же захотел избавиться от навязанной ему роли и бежать с нами в тот же день, но лишь до тех пор, пока я не объяснил ему последствия такого поступка. Я рассказал ему, что бегство не только поставит под удар судьбу монархии в этой стране, но и станет угрожать жизни Флавии. Когда я предложил ему свой план и его роль в нем, Рассендил согласился участвовать без малейшего колебания. В тот вечер ему оставалось лишь отвлечь стоящего на часах охранника жалобами на внезапные боли, чтобы я смог выбраться из хижины и вернуться к вам.

6

Совершившийся факт (фр.).

– Браво! – воскликнул Тарленхайм, хлопнув моего друга по спине. – Вы прекрасно потрудились!

– Благодарю вас, – скромно улыбнулся Холмс.

– Но теперь вы должны объяснить нам, в чем именно этот план состоит.

Холмс с готовностью согласился и посвятил нас, исключительно благодарных слушателей, в свои смелые и гениальные стратегии разоблачения графа Руперта и спасения престола Руритании. После того как он закончил, в комнате повисла тишина, которую первым нарушил Тарленхайм.

– Гениально, – тихо сказал он. – Но и крайне рискованно. И, должен признать, меня мучают большие сомнения на счет того, удастся ли нам все это выполнить.

– У нас нет ни времени, ни лишних сил, чтобы позволить себе сомнения, – просто ответил Холмс. – Любой план, ставящий целью захватить врага врасплох, будет дерзким и включающим в себя определенный риск. Боюсь, что для решения этой проблемы не существует легких или более надежных путей, во всяком случае, мой интеллект бессилен их увидеть. Может, у вас есть альтернативные предложения?

Наш компаньон отрицательно покачал головой.

– Так что, мы будем действовать? – спросил Холмс, бросая вопрошающий взгляд на Тарленхайма, который в ответ просто пожал его руку.

– Будем, – только и сказал он.

– Мы должны посвятить королеву в происходящее как можно скорее, – напомнил им я. – И получить ее согласие.

– Вы совершенно правы, Уотсон. Ей в этом плане отведена центральная роль.

– Мы сможем все обсудить с ее величеством уже утром, – сказал Тарленхайм. – Да, джентльмены, я был бы признателен, если бы вы смогли присутствовать на одной приватной церемонии завтра на рассвете.

– Похороны короля? – поинтересовался Холмс.

– Да. Из-за сути происходящего в настоящем и неопределенности в будущем, о его смерти знают только несколько доверенных лиц, поэтому его похороны должны будут пройти под покровом тайны и без надлежащих случаю церемоний. – Тарленхайм тут же осунулся и показался нам уставшим и грустным. Он смотрел в огонь камина и покачивал головой. – Что творится с нашей страной! И кто скажет, что будет с нашим троном и королевой Флавией?

Холмс ободряюще положил Тарленхайму руку на плечо.