Шерлок Холмс и дело о папирусе (сборник)

Молодая женщина умолкла и, спрятав лицо в ладонях, беззвучно зарыдала. Я наклонился к ней и осторожно прикоснулся к ее плечу.

– Не плачьте, – тихо произнес я, понимая всю беспомощность своих слов.

Казалось, звук моего голоса немного успокоил ее. Подняв голову, Селия утерла слезы рукавом и продолжала рассказывать.

– Пожар лишил меня и отца, и дома. Мне удалось спасти несколько ценных вещей, книг и драгоценностей, но все остальное сгорело в огне – все отцовские картины, всё-всё. И вот я оказалась в мире совершенно одна, без денег, семьи и дома.

– А как же ваши друзья?

– У меня нет друзей. Моим единственным другом был отец. Только он был мне нужен.

Сердце мое переполнилось жалостью к этой хрупкой несчастной женщине.

– При отце я занималась хозяйством, – продолжала она. – Я даже помогала ему в студии, но не освоила никакой профессии, поэтому оказалась плохо подготовленной к самостоятельной жизни. Чтобы на что-то жить, мне пришлось одно за другим продать все уцелевшие украшения. Поэтому вы видите меня в таком состоянии. Последние два года мне удавалось выжить, снимая угол и принимая подаяние.

Она вновь умолкла, и в лице ее что-то изменилось – мягкая линия скул заострилась, в глазах зажегся недобрый огонек.

– До того, как я встретила Джона Гренфела, я считала свою жизнь достаточно тяжелой. Но после этой встречи она превратилась в ад. Какое-то время я посещала благотворительную миссию близ Шутаз-хилл, неподалеку от моего жилья. Это просто старая миссионерская организация, которая проводит молебны, раздает бесплатный хлеб и суп. Именно там я с ним и познакомилась – примерно месяц тому назад. Будь проклят тот день, когда мой взгляд остановился на его порочном лице! Поначалу он был очень добр ко мне – одному Богу известно, как не хватало мне в жизни доброты. Он был первым человеком после отца, с кем я смогла говорить. Гренфел рассказал мне, что, как и я, потерял свое положение из-за невезения и козней врагов. Он говорил, что это не продлится долго. О, на первых порах он обращался со мной так хорошо… – Селия отрывисто рассмеялась. – Я влюбилась в него, доктор Уотсон. Такова моя судьба – полюбить демона.

Она улыбнулась, но в улыбке сквозила пустота, а на глазах у нее были слезы. Я предложил ей свой носовой платок.

– Прошу вас, продолжайте!

При всем сочувствии, которое я испытывал к этой молодой женщине, попавшей в столь затруднительное положение, я не мог не волноваться за Холмса. Поэтому я с нетерпением ожидал, когда она объяснит, какая же опасность ему угрожает.

– Вскоре Джон Гренфел переехал ко мне. Мне в моем простодушии это казалось естественным. Мы были изгоями жестокого мира, и понятно было, что нам следует держаться вместе. Мы стали любовниками. – Умолкнув на время, она заглянула мне в глаза. – Это вас шокирует, доктор Уотсон?

– Мисс Лидгейт, я…

– А меня, боюсь, уже ничто не может шокировать. Бедность притупляет чувствительность. Прожив почти два года в ужасных условиях, лишенная человеческого участия, я с радостью откликнулась на предложенную привязанность. – Губы ее скривила презрительная усмешка. – Но чтобы выяснить, какой жестокий и порочный человек завладел моим сердцем, не понадобилось много времени. Он стал бить меня, доктор Уотсон. Бил при малейшем поводе к неудовольствию.

Я знал, как глубоко в сердце человека может укорениться порок, но, несмотря на это, каждый раз при встрече с ним я испытывал огорчение и гнев.

– Больше он к вам не прикоснется, – тихо произнес я, положив руку ей на плечо.

– Вы не представляете себе степень его коварства! Когда мне с ужасающей ясностью открылась истинная природа этого человека, я поняла, что его гнев, питаемый какой-то потаенной ненавистью, толкает его к полному безумию. Я случайно обнаружила, что Гренфел разрабатывает против кого-то некий дьявольский план. Он старался хранить это в тайне, но однажды вечером, сильно напившись, не смог удержаться от хвастовства и рассказал мне, что задумал погубить Шерлока Холмса.

– Пожалуйста, продолжайте, мисс Лидгейт!

Было ясно, что дальнейшие события не предвещают ничего хорошего.

– Он затаил на Шерлока Холмса какую-то ужасную злобу и намерен погубить его. Гренфел разработал некое механическое приспособление, которое поместил внутрь одной книги из моего любимого собрания. Мне не удалось выяснить, как оно действует, знаю лишь, что действие его губительно.

– Вот ваша книга, мисс Лидгейт. – Я указал на растрепанный том, лежащий на химическом столе Холмса. – Находящийся внутри механизм должен был направить в сердце читателя вот это, – добавил я, указывая на лезвие, воткнувшееся в потолок.

– Какой ужас!

– К счастью, этот план провалился.

– Но Гренфел собирается убить мистера Холмса сегодня ночью!

– Что?

– Он сказал мне сегодня вечером, что намерен выманить его с Бейкер-стрит и убить. Он угрожал расправой и мне, если я хоть кому-то расскажу. На случай, если я попытаюсь помешать его планам, он запер меня в моей комнате, связав меня и заткнув рот кляпом. Чтобы освободиться, мне понадобилось несколько часов, потом я со всех ног побежала сюда. Но все напрасно – мистер Холмс ушел, и он теперь во власти Гренфела!

– Надо быть очень умным, чтобы взять верх над Шерлоком Холмсом, – сказал я, стараясь сохранять спокойствие. – Вы не догадываетесь, как именно Гренфелд собирался заманить моего друга в ловушку?

Она обреченно покачала головой.

– Мисс Лидгейт, – сказал я, вскакивая на ноги и хватая пальто с вешалки. – Я знаю, куда ушел Холмс. Если он действительно в опасности, как вы говорите, я должен быть рядом, чтобы помочь. А вы пока оставайтесь здесь и ждите нашего возвращения. Под этой крышей вы будете в полной безопасности. Хорошо?

– Да, – тихо ответила она.

Через несколько минут, ежась от холода и тумана, я вскочил в кэб и поехал в Лондон Гарденс. Кэб с грохотом проезжал по черным пустынным улицам. Сидя в темной глубине повозки и сжимая в руке револьвер, я не переставал надеяться, что мое путешествие окажется ненужным и что все опасности, выпавшие на долю Холмса в этой запутанной истории, уже позади. Но кем бы ни был Гренфел, он, несомненно, жестокий и коварный злодей, не способный на милосердие. И если Холмс попадет ему в лапы… Как ни старался, я не мог выкинуть из головы мысль о том, что Холмсу действительно нужна моя помощь – и что она может опоздать.

Глава шестая Паук

[6]

Пригоршня холодной воды, выплеснутая Холмсу в лицо, привела его в чувство. Поначалу перед глазами стоял туман – из-за удара по затылку. Но постепенно к сыщику вернулось сознание, и он сумел оценить ситуацию. Он лежал на полу с туго перетянутыми запястьями и лодыжками. Над ним стоял человек с масляной лампой в руке, лицо его пряталось в тени.

– Добрый вечер, мистер Шерлок Холмс. Я несказанно рад, что вы откликнулись на мое приглашение.

6

Из записной книжки доктора Уотсона.