Шерлок Холмс и крест короля

Человек, подошедший к нам, представился констеблем Пайпером. Он отдал Лестрейду честь.

— Мистер Лестрейд, сэр? В начале десятого к нам обратился мистер Вейл, владелец галантерейной лавки в доме номер сто двадцать, неподалеку отсюда. Он со своей сестрой занимает второй этаж над магазином. Они услыхали шум — будто рядом сверлили, пилили, пытались ломом раздробить кирпич. Я прибыл на место и сперва не обнаружил ничего подозрительного, но вскоре в самом деле послышались такие звуки.

— Сколько с вами людей? — спросил Лестрейд.

— Констеблей Вудхэмса и Чоута я оставил здесь, чтобы стерегли дом с улицы, а сам отправился на Бишопсгейт с сержантом Бентли. Скоро должны прибыть Мартин и Стронг, патрульные в штатском. Всего нас семеро.

— Для простого ограбления, пожалуй, более чем достаточно, — раздраженно буркнул Лестрейд, ежась от холодного ночного ветра.

Царила зловещая тишина. Нарушители порядка ничем не выдавали своего присутствия, и все же они были где-то близко.

По соседству с лавкой Вейла находился ювелирный магазин Гарриса. Шерлок Холмс перешел дорогу и приблизился к его витрине. Сквозь стекло мы разглядели большой и, казалось, надежный сейф, над которым днем и ночью горела электрическая лампочка. Тот, кто посягнул бы на него, был бы вынужден действовать на виду у всей улицы. Холмс повернулся к нам, не вынимая рук из карманов.

Как бы громко здесь ни сверлили и ни стучали несколько минут назад, сейчас я ничего не слышал, о чем и сказал констеблю Пайперу.

— Сэр, шум прекращается, как только кто-нибудь подходит к конторе мистера Вейла, — пояснил он. — Я почти уверен: грабить хотят не этот сейф, а тот, что в соседнем доме.

Лестрейд огляделся по сторонам.

— Нужно хорошенько прочесать задний переулок. Бентли и вы, парни, давайте со мной, — приказал он.

Наш бульдог отправился на охоту в сопровождении сержанта и пятерых констеблей. Пайпер остался на Хаундсдитч-стрит. Холмс и я двинулись следом за инспектором, так что при всем желании он не смог бы отдать нам команду держаться сзади. Из боковой улицы нам навстречу светили газовые лампы паба. Их слепящее сияние делало все вокруг совершенно неразличимым.

Поравнявшись с крыльцом заведения, Лестрейд повернул направо. Мы оказались в переулке, застроенном убогими домишками, чьи окна выходили на задворки лавок и складов Хаундсдитч-стрит. Вероятно, грабители намеревались подобраться к сейфу с заднего дворика одного из этих прижатых друг к другу строений. Некоторые лачуги были до крайности ветхи и, судя по темным окнам, пустовали. Как сейчас помню сырой холодный воздух и ветер, свистящий между полуразрушенными стенами. Переулок замыкала высокая складская стена. Мы почти дошли до нее, так ничего и не услышав. Холод и леденящая кровь тишина были нашими единственными провожатыми до самых дверей склада, но, как только мы уперлись в тупик, где-то справа и позади раздался крик.

Кричал один из четверых полицейских, пробравшихся через первый этаж заброшенного дома к задней стене ювелирной лавки. Вскоре зов повторился:

— Они почти прорвались! Осталось пробить только деревянную внутреннюю обшивку!

Холмс и я обернулись. В кромешной тьме было трудно что-либо рассмотреть. Вдалеке, в резком свете фонарей паба, быстро пронеслись чьи-то черные силуэты. Затем мелькнуло несколько вспышек, раздался щелчок, потом хлопок. Вдруг я ощутил удар, заставивший меня распластаться по мостовой. Через секунду я понял, что был повержен наземь вовсе не пулей, а сильной рукой Шерлока Холмса.

— Лежать! — крикнул он, не в первый раз спасая мне жизнь.

Один за другим прогремели еще несколько гулких выстрелов, эхом прокатившихся по темной улице. Я сжимал револьвер в руке, но не решался пустить его в ход, видя перед собой лишь тени, мелькающие в свете газовых фонарей, и не зная, где люди Лестрейда, а где грабители. К тому же, услыхав шум, из паба высыпали зеваки. Я наверняка попал бы в кого-нибудь из них.

На протяжении двадцати или тридцати секунд в переулке, охваченном сумятицей, ничего нельзя было разобрать. Я не мог сообразить, кто стрелял, в кого стреляли. Однако взял себя в руки и осторожно пошел вперед — если не пригодилось мое оружие, то навыки врача должны сослужить добрую службу.

Если бы в тот момент мне сказали, что в перестрелке, не продлившейся и половины минуты, были ранены пятеро полицейских, я бы не поверил. Но вот в свете фонаря я увидел Чоута, неподвижно лежащего у двери заброшенного дома. Констебль Такер, шатаясь, вышел из темного проема и упал, едва не накрыв товарища своим телом. Сержант Бентли навзничь распростерся на мостовой. Брайант сидел, привалившись к стене. Слава богу, он дышал. Вудхэмс поначалу держался на ногах, но они словно подломились, и он рухнул.

Поскольку наши полицейские не носят при себе револьверов, грабители, как правило, тоже их не имеют. Никогда раньше я не слышал о бандах, все члены которой были бы вооружены. Но очевидно, именно такая группировка повстречалась нам теперь. Быстро осмотрев раненых, я определил, что Чоут получил шесть пуль, в тело и в ноги. Такера поразили чуть выше сердца. Сержанта Бентли — в горло. Он был без сознания. Этим троим могли помочь только в больнице. Вудхэмсу прострелили бедро, и он не мог стоять. Брайант получил более легкие ранения в грудь и левую руку. Я принялся оглядываться, ища Лестрейда. Оказалось, пуля зацепила его плечо, но благодаря плотной ткани пальто инспектор отделался царапиной.

Тем, кто остался невредим, я велел вызвать с ближайшей станции машину «скорой помощи» для сержанта Бентли и констебля Чоута. Прежде чем она прибыла, мы остановили кеб, проезжавший по Хаундсдитч-стрит. Пассажиры сошли, и возница по возможности быстро доставил Такера в госпиталь Святого Варфоломея. Ранами Брайанта и Вудхэмса я занялся сам.

Как выяснилось позднее, от хаоса полуминутной перестрелки пострадали и сами преступники. Один из них по ошибке застрелил другого — некоего Гардштейна. Его отнесли домой, где он на следующее утро умер. Осматривавший его доктор вызвал полицию. Двух молодых женщин, живших с преступником под одной крышей, арестовали.

4

Таковы были события той ночи — путанные и на первый взгляд необъяснимые. В течение многих лет никакому другому происшествию не удавалось затмить тот шум, какой наделали в газетах «убийства близ Хаундсдитч-стрит» [35] . Никогда прежде взломщики сейфов не пробивали себе путь на свободу шквалом пистолетных выстрелов.

Почти весь следующий день Холмс провел в компании Лестрейда, а вернувшись вечером на Бейкер-стрит, рассказал нечто совершенно неожиданное. Он перешагнул порог и упал в свое кресло, не находя сил снять расстегнутое пальто.

35

Инцидент, произошедший в декабре 1910 года между анархистами из российской Риги и Скотленд-Ярдом, был не первым. Анархистская группа «Liesma» («Пламя»), возглавляемая Петром Пятковым, обосновалась в Лондоне в начале 1909 года.

— Дела плохи, Ватсон. Газетчики пока не знают и половины.

— Скверно, что часть информации просочилась в прессу.

Холмс покачал головой.

— Нет, мой дорогой друг. Это варварство может повлечь за собой гражданскую войну, войну против всех нас, войну анархистов против целого мира. Лестрейд, хвала Небесам, ранен легко. Я не всегда высоко оценивал его аналитические способности, но отваги ему не занимать. Мы с его сержантами просидели большую часть дня в одном из домишек на задах Хаундсдитч-стрит. Кажется, преступники неплохо там обжились. Очаг все еще дымился, когда мы прибыли.