Шесть дней

Ох уж этот тон, я знала, что он означает: Елеазар ни капли не поверил в мой дар и не воспринял всерьез угрозы. Он отвезет меня к отцу и поговорит с ним о том, что я нуждаюсь в особом лечении. Чарли и так огромного труда стоило защитить меня от чрезмерного внимания врачей, так что разговор с Елеазаром ничем хорошим не закончится: папа будет зол, а преступник все равно останется на свободе.

– Если они умерли в операционной, почему оказались в списке пропавших без вести? Куда же делись тела? – парировала я, садясь на пассажирское сидение, показавшееся ужасно неудобным.

– Тише с обвинениями, Белла, – снисходительно улыбнулся Елеазар, занимая водительское кресло. – Я работал патологоанатомом в Чикаго несколько лет. Мертвецы окружают меня постоянно…

Машина плавно выехала с парковки. Форкс – городок маленький, до полицейского участка минуты три. Интересно, что подумают сотрудники больницы о том, почему Елеазар покинул рабочее место в разгар дня?

– Мой тебе совет, Белла, – тихо сказал доктор Эвенсон, останавливая тачку в пределах видимости полицейского участка и не собираясь выполнять свое обещание. Его глаза казались добрыми, что немало сбивало с толку. – Никому не говори того, что ты мне рассказала. Как врач, я обязан госпитализировать тебя. Но как друг… я просто тебя отпускаю. Договорились?

Вздохнув от невозможности доказать свою правоту, но чувствуя облегчение оттого, что не придется ругаться с Чарли, я отстегнула ремень безопасности, ощущая себя неловко под мягким взглядом Елеазара. Что-то впивалось мне в задницу, и я неловко поправила сидение, собираясь покинуть салон и забыть свои обвинения. Пальцы нащупали какой-то комочек, а вытащив предмет, я поняла, что это красная бейсболка, которую я видела много раз. На голове у Эммета во время занятий в школе…

– О боже, – ахнула я, застыв от потрясения.

– Не может быть, – жутким голосом вторил за моей спиной Эдвард.

На одну долю секунды я встретилась глазами с Елеазаром, открывшим в шоке рот, как и я. Задержка стоила мне свободы: пока я решалась на то, чтобы выпрыгнуть из машины и со всех ног бежать с доказательством к Чарли, доктор Эвенсон выхватил из бардачка шприц, удерживая меня локтем на месте, и, игнорируя сопротивление и крики, вонзил иглу в мое бедро. Мир поплыл перед глазами, движения стали замедленными и вялыми. Последнее, что я услышала, это рокот мотора и вселяющие ужас слова:

– Сама напросилась…

####

Наркотический туман покачивал меня на тошнотворных волнах. Мысли не успевали за рассеянным зрением: мелькающая зелень за стеклом, заброшенная индейская деревня в опустевшей резервации, старые обшарпанные двери гаража, дребезжание движения под спиной, будто маленькие колесики вибрируют по неровному полу, а затем ослепительный свет в белом, напоминающем больничную процедурную, помещении. Слова, раздающиеся в моих ушах, с трудом оседали в сознании:

– Я вовсе не собирался причинять вред ни тебе, ни Эдварду, Белла, я всегда любил Эсми. С самого начала моей целью был только Эммет. Если бы не дурость Эдварда, вздумавшего проследить за мной – видите ли, он считал, что я изменяю жене, – и не несчастный случай с бейсболкой в машине, с вами бы не случилось ничего дурного.

– Черт возьми, Белла, ты с самого начала была права, – голос Эдварда вторгался в мое сознание неотчетливо, как рваный сон. – Я узнаю это место, именно сюда я несколько раз возвращался, чувствуя боль. Белла, мне страшно… мое тело – оно находится прямо тут…

– А теперь посмотри, к чему привело ваше любопытство? Что мне делать со всем этим дерьмом, в котором я оказался по вашей вине? – обволакивающе бормотал Елеазар, будто в самом деле испытывает сожаление за то, что случилось.

Меня крутануло с огромной силой, потолок исчез, в поле видимости оказалось пространство, заставленное медицинским оборудованием как в операционной, столиками с хирургическими инструментами, лекарствами, тележками, контейнерами. Моя голова качнулась от слабости на грудь, и доктор Эвенсон, схватив за волосы, поднял ее, чтобы я продолжала смотреть. Даже действие сильного успокоительного не помешало мне ужаснуться картине, которая передо мной открылась: на специальном операционном столе лежало тело с ведущими к нему многочисленными трубками и проводами, капельницами и регистрирующими показатели приборами, с маской для искусственного дыхания на лице. Бронзовые волосы и знакомые любимые черты вкупе со стонами ужаса призрачного Эдварда быстро дали мне понять, что я смотрю на сына Эсми… Уверенный медленный пульс, считываемый аппаратом для поддержания жизни, дал понять, что Эдвард… вовсе не мертв!

– Алло, Кармен, срочно приезжай и позвони клиентам, с которыми ты вчера говорила, скажи, я согласен на их условия, если они возьмут еще комплект, – бросив мою голову, Елеазар жестко и отрывисто говорил по мобильному телефону. – Некогда объяснять. Меня раскрыли, придется сворачивать лавочку как можно скорее. Волтури я сам позвоню, донор давно готов… давай, бегом.

Услышав стон правее, я обессилено повернула голову и разглядела толстые стальные прутья решетки, за ними – койку с белым постельным бельем. Все как в тюрьме или, хуже и более жутко – как в зоопарке содержат зверя: клетка, поднос с едой на полу… Мое внимание привлек человек, мужчина крупных габаритов: из-за решетки устало и обреченно смотрел Эммет… «Беги», – я прочитала по его слабым от действия успокоительного лекарства губам.

– Нет, Аро, нужно все закончить сегодня или сделка отменяется, – нервно кричал Елеазар в телефонную трубку. – Ты же понимал, на что шел, покупая товар на черном рынке: донор не может вечно ждать! Ты берешь сердце сегодня или я солью тела в кислоту, и мы с тобой больше никогда не увидимся. Конечно, отрицательная, мы же вместе его выбирали! Идеальный вариант: спортсмен, всего двадцать три года, твоя мать с таким сердцем еще лет тридцать проживет. Готовь вертолет, через три часа жду тебя здесь.

По мере того как действие наркотика отпускало, я начинала все понимать: вот на чем простой врач сделал себе состояние. Елеазар вел двойную жизнь, похищая людей, чтобы затем продать их органы на черном рынке. Та же участь, похоже, ждала теперь и меня, если, конечно, найдется желающий купить мои внутренности за бесценок. В противном случае где-то была приготовлена кислота, в которой Елеазар уничтожит потом все следы своей преступной деятельности.

– Нет, – застонала я со слезами на глазах, когда доктор Эвенсон со сжатыми от злости губами дернул специальные медицинские носилки, к которым я была привязана прочными эластичными жгутами и приподнята так, чтобы могла хорошенько все разглядеть. Темные глаза жестокого убийцы больше не содержали доброты, они смотрели с ненавистью за то, что я нарушила режим его злодеяний.

– Не волнуйся, девочка, ты будешь не первой, – мрачно усмехнулся Елеазар, подкатывая меня поближе к хирургическому столу и отбрасывая белую ткань, которой Эдвард был укрыт до подбородка. Чувствуя себя на грани безумия, я застонала от страха: бледная грудь парня медленно поднималась и опускалась, на животе с правой стороны от ребер до пупка виднелся свежий, грубо зашитый напухший разрез, а на другой стороне проведена зеленая линия для будущей операции.

– Нет, прошу вас, – отчаянно взывала я, зная, что Елеазар, конечно же, не учтет мои мольбы, не станет вдруг нормальным человеком, не отпустит никого из нас, но не могла остановить поток сбивчивых надежд хотя бы на то, что он не заставит меня смотреть, как убивает. Его даже нельзя было назвать психопатом – нет, все было гораздо страшнее! Елеазар не был больным маньяком, убивающим потому, что ему нравится кромсать людей, и заслуживающим пожизненное принудительное лечение в клинике как невменяемый. Этот врач поступал осознанно жестоко, поставив свое умение резать людей на поток, безнравственно и аморально обогащаясь за счет ни в чем не повинных жертв, которые просто становились для него удачно проданным товаром…