Шесть историй о любви

Он разлил коньяк по кружкам тем, кто не отказывался. Не отказались Вадим, обе арзамасские ягодки, обе тамбовские, Наталья и он сам.

"Однако, какая закономерность. Те девушки, которые курят, и спиртным злоупотребляют. Испорченный народ.

На чем я там остановился? На Ольге? С ней мы будем друзьями.

Татьяна- занята. Юра, вроде, парень неплохой, не будем им мешать.

Надежда? Даром, что Танюшкина подруга. По-моему, вздорный человек, уже с кем-то из девчонок поругаться успела…

Остались только четверо. Арзамаские девочки, конечно, на любителя. Я не этот любитель. Мне бы что-то попроще.

Придется выбирать из тамбовских барышень. Как там у Лермонтова, "Тамбовская казначейша", говоришь. Инна- девица симпатичная, но задавака. Значит остановимся на Галочке.

А что, девушка неплохая: маленькая, лицом приятна, веселая.

Что пьет и курит, так не напивается же. В конце концов, я же не жениться на ней собираюсь, а просто подружиться, пообщаться вплотную. Получится-хорошо! Не получится- пусть одна скучает, я себе еще поищу.

Остались конкуренты. Юра- не противник. Вася? После той лажи, что он совершил в Симферополе, тоже. Да он, похоже, барышнями не интересуется. Вовик занимается Леночкой и Ларочкой. Остался Вадим. Ну уж с ним мы как-нибудь поладим."

Вечер закончился с последним бревном, сгоревшим в костре.

Народ разбрелся по палаткам и не только. Ларочка с Леночкой и примкнувший к ним Крицкий, побродив в темном лесу, все-таки вышли к ущелью с эхом и, несмотря на поздний час, разбудили его. Они громко пели ему песни, а эхо им старательно вторило, с некоторым опозданием.

Было около половины второго, когда Вадим и Михаил решили идти спать. Совершая ночной моцион, они обсудили достоинство барышень и пришли к выводу, что дружить лучше всего с тамбовскими. И негласно поделили сферы внимания. Мишеньке досталась Королева, а Вадику- более красивая Инна.

II

Утром они встали без особого труда. Надо заметить, что несмотря на постоянные бдения до глубокой ночи, на следующий день все вставали на редкость бодро.

Позавтракали и стали собираться. Иванюк предупредил, что выйти надо до восьми часов. Все продукты достали из инструкторской палатки и быстро разделили по числу присутствующих. Надежде, недовольной такой справедливостью, Виталий объяснил, что здесь все - туристы, все - одинаковы и не делятся по половому или национальному признаку. Хотя вот ту же картошку и так делили только среди парней. Если кто-то из молодых людей желает проявлять джентльменство, то это- его личное дело. Вообще-то, это не поощряется. В походе все- туристы.

Вышли вовремя. Как полагается, оставили компот для следующей группы и убрали мусор за собой. Дежурным по кирпичу Мишенька назначил Васю. Он обнаружил камень у себя в рюкзаке, когда укладывал спальник и переложил его к Бергеру, который не ко времени отвлекся.

Они вышли по тропинке на дорогу. В тот день им надо было преодолеть самый длинный переход в двенадцать километров.

– Рюкзаки почти не похудели,— сделал вывод Вадим.— Мало жрете, товарищи, нести тяжело.

– Зато, может, сами похудеем,— предположила Надя.

– Напрасные надежды,— возразил Иванюк.— Это бывает страшная катастрофа для тех, кто мечтает похудеть таким образом. Туристическая пища очень калорийная и после ходьбы ее поглощают в таком количестве, что чаще всего, все, наоборот, толстеют.

Девушки оспаривать мнение опытного инструктора не решились, и кое- кто из них загрустил.

После вчерашнего мускулы ног болели, но как известно, это не смертельно, и группа медленно набирала обороты и входила в ритм.

Небо потемнело, и на землю брызнул мелкий дождик. На две минуты туристы остановились, повытаскивали из рюкзаков штормовки, и, облачившись в них, зашагали дальше, моля, чтобы дождь не стал проливным. К счастью мольбы их были услышаны небом.

– Я думал, что туризм, особенно пешеходный, это когда идешь и любуешься красивыми видами, которые тебе открываются на каждом шагу,— размышлял вслух Бурлаков.

– А теперь до тебя дошло, что всю дорогу ты пялишься на рюкзак идущего впереди, а если дорога идет вверх или рюкзак слишком тяжел и гнет к земле, то на его же задницу?— поинтересовался Иванюк.

– Ты как всегда прав, начальник,— согласился Михаил.— Даже по сторонам смотреть некогда, да и нет охоты.

Дорога вела в горы, но вскоре подъем закончился, лес расступился, и туристы вышли на открытое пространство. Вдали виднелись какие-то строения. Здесь группа подтянулась и пошла уже не гуськом, а свободной толпой по двое, по трое.

Михаила догнал Вадим и они пошли рядом, мирно беседуя.

– Что там бабье на стоянке не поделило?— спросил Дюков, отлучавшийся куда-то во время утреннего конфликта.

– Да эта брянская подруга чего-то кипятилась. То ли ей недоложили чего, то ли лишнего положили. Вдобавок, они, похоже, на два лагеря разбились. Непримиримых. Одни курят, другие это не переносят. И если я правильно понял, то теперь у нас есть вагон для курящих, то есть палатка, и для некурящих. Вчера они чего ссорились, курящих у нас пять, а других семь. В одной палатке пусто, в другой густо.

– О чем говорим?— послышался сзади девичий голос.

– Ну о чем, могут говорить два интеллигентных, русских мужика? О женщинах, естественно, Оленька,— ответил Бурлаков.— И это даже не я придумал. Это еще Антон Палыч заметил, который Чехов.

– Да ну, сочиняешь.

– Оленька, я всегда говорю женщинам правду. Вот возьми его повесть "Ариадна", там так и написано, что когда встречаются два русских мужика, то они сразу начинают про женщин сплетничать.

– Опять разыгрываешь?— спросила Ольга.

Мишенька только тяжело вздохнул и улыбнулся.

Ольга была очень доверчивая, добрая и впечатлительная девчонка. Они шли второй день, но ее пару раз удалось необидно разыграть. И в течение всего похода это проделали раз пятнадцать.

Ей с самым серьезным видом говорили невероятную чушь, заведомые враки, а правдивую информацию давали с таким ехидным видом, что она почти ни разу не могла определить, какие из фактов и событий действительно имели место, а какие- нет.

Вот и сейчас она не знала, шутил Бурлаков или нет.