Шесть лет спустя

Солнцева побелела, как мел, а я смотрела на неё и просто… у меня просто слов не было. Вот почему Стужев такой разъяренный прибежал к нам с Нестеровым? Или это не так?

– Бедный парень и так себе места не находил, – вдруг начала рассказывать Катя. – А когда про это услышал, как с цепи сорвался. Ломанулся сначала в вип-зал, а потом на выход.

Я кивнула, складывая картинку воедино. После этого он нас и нашел.

– Это вовсе не отменяет того факта, что она шлюха! – вдруг закричала Солнцева, заставив меня вздрогнуть.

Я кривлю губы в горькой усмешке, чувствуя, как подступает к горлу комок, оттягиваю воротник и срываю пластырь.

– С каких пор шлюхами становятся женщины, которых пытались изнасиловать ножом у горла, Солнцева?

Кажется, в зале замолчали абсолютно все. Да и плевать на них.

Не желая больше продолжать разговор, да и в целом здесь находится, я развернулась и направилась к выходу. Меня никто не останавливал, да и не смог бы. Стало вдруг очень душно.

Выйдя на улицу, я взглянула на стремительно темнеющее небо. Вспомнила, как в это же время шесть лет назад бежала отсюда, переломав каблуки на маминых туфлях и содрав ноги в кровь.

Сейчас мне было почти так же больно, как тогда. Но в этот раз я не бежала, а шла размеренным шагом, повторяя весь пройденный нами путь.

***

Дыхание сорвалось и воздух раздирал легкие, зубы свело так сильно, что я почувствовала вкус крови на языке. Ноги исцарапаны, туфлей нигде нет. Я плохо помню как добежала сюда.

Домой не пошла, потому что в последнюю секунду представила реакцию мамы на мой вид и слезы. Я не хочу делать ей больно. Мне самой так муторно, что хочется сброситься с моста, но я на это никакого морального права не имею. Кто будет ухаживать за матерью, если меня не станет.

Задрала голову, пытаясь надышаться воздухом и вздрогнула, когда услышала сзади чужие шаги, а затем на меня налетел сильнейший вихрь, стиснул за плечи и посмотрел в глаза.

Я мгновенно вызверилась, отталкивала его и вырывалась, чтобы снова сбежать. В какой-то момент настолько отчаялась, что укусила парня за плечо, после чего он крепко схватил меня за лицо двумя руками и укусил за губу.

Это было очень больно и вовсе не похоже на поцелуй. Я вскрикнула, отпихнула его от себя, но снова оказалась в его руках.

Слезы катились просто градом. Нам, наверное, нечего было сказать. Да мы и не успели бы, потому что в этот момент на моё плечо ложиться чужая рука и резко дергает, заставляя обернуться.

Взгляд Стужева блуждает по моему лицо, а затем переключается на Пашку. Я не помню, как меня оттолкнули. Знаю только, что оказалась на земле, а эти двое сцепились, как волки, готовые друг друга разорвать. Подступиться к ним, чтобы разнять я бы ни за что не рискнула, а вот попросить кого-то вполне могла. Во двор как раз зашла группа парней, и мне показалось нормальным попросить их о таком.

Вот только они меня даже слушать не стали, махнув рукой. Этим уродам нужны были хлеб и зрелища, потому они принялись ржать и подначивать их.

– Что вы за нелюди, а? – стирала я слезы со щек. – Животные!

Наверное, именно в тот момент я впервые осознала, как слаба без защитника и с ним. Отец в детстве говорил, что мужики по сути своей обожают грубый спорт и нежных женщин. В этот момент все просто сошлось.

– Че ты сказала, соска? А ну повтори!

– Пацаны, это же Нестеров!

Меня грубо схватили за шею и я закричала. Уже через секунду Стужев и Нестеров бросились на парней, я же, поняв, что происходит что-то страшное, просто сбежала домой.

Просто сбежала.

И больше не смогла увидеть Пашку живым.

Глава 11

Где-то вдали над кромкой паркового леса громыхнула гроза, озарив на миг весь ночной небосвод. Вспорхнула из-под козырька крыши летучая мышь, противно захлопав крыльями, запищала и нырнула обратно.

Я крепко зажмурилась, стараясь не думать о последних минутах своей жизни. Боясь пролить первые капли слёз раньше, чем начнётся ливень, о котором так яростно кричала надвигающаяся непогода.

Новый раскат грома, и я вдруг вспомнила холодные голубые глаза парня, что ещё шесть лет назад казался мне совершенно искренним. До того как замухрышка Савельева узнала цену странной дружбы. Понимала ведь, что не просто так у него вдруг возникло желание подтянуть учёбу.

Я взглянула на ноги и поморщилась, когда новая вспышка света выхватила лакированные туфли.

А в ту ночь я содрала все ступни, пока сюда бежала. Холодный бетон весь был в бурых разводах, когда Пашка нашёл меня.

Снова скривилась и отвернулась, пытаясь отогнать видение.

С тех пор я сюда ни разу не возвращалась. Знала, что демоны выпускной ночи набросятся и сожрут живьём, не оставив и следа от здравого смысла.

Шмыгнув носом, я посмотрела вверх. Туда, где бесновалась природа и готовилась свалить на сухую землю тонны литров воды. Туда, где чертили линии миллионы киловатт электричества. Туда, где хотелось заплутать взглядом в мерцающих вспышках и впасть в некий транс, который позволит забыть.

Забыть обо всём, что так рвёт душу на куски.

Но видимо, не сегодня.

Трель мобильника, донёсшаяся из сумки, прервала уединение. Я достала телефон и, взглянув на дисплей, горько усмехнулась. Не посмела не ответить. Игнорировать этого абонента может быть опасно.

– Где ты? – сухо раздалось в трубку, и я поняла, что Ярослав Стужев в преотвратнейшем настроении.

Почему-то мне всегда легко удавалось распознать его негативные эмоции.

– Я… гуляю.

Моя заминка наверняка не осталась не замеченной. Я была почти уверена, что он подумает, будто я лгу.

– Адрес.

– Не нужно сюда приезжать, – выдохнула возмущённо.

А у самой сердце заколотилось с такой силой, что его, наверное, можно было слышать на другом конце улицы.

Яр последний, кого я хотела бы сейчас видеть. Тем более здесь!

– Адрес, – повторил также сухо.

Я быстро взглянула в сторону, пытаясь прикинуть, сколько времени мне потребуется, чтобы убраться подальше, а главное, понять, куда именно убраться. Встала со скамьи, спрятанной под козырьком подъезда, и вздрогнула, когда на плечо легла чужая рука.