Шесть секунд до взрыва
Шрифт:
– Не скажу доктору. Пусть тайна будет…
Прибыв в нашу палату к успевшему загрустить британцу, я плюхнулся на койку и, закрыв глаза, некоторое время лежал без движения. Тэд что-то спросил меня – уже и не помню, я не отвечал – боялся расплакаться. Жена моя была в этом заведении всего три дня назад, и с ней тут забавлялись все, кому не лень… Если бы я только знал об этом, я не валял бы дурака, выслушивая столько времени всякую чушь от чеченских стариков, не выслеживал бы Беслана, а отправился бы прямиком сюда, и все проблемы бы разрешились! Если бы знать…
Повалявшись без движения некоторое время, я взял себя в руки и сообщил Тэду:
– Давай укладываться спать, старина. Завтра нам раненько в путь. Ты,
ГЛАВА 10
В последнее время я, как правило, сплю неважно, скорее дремлю с перерывами. При этом мне видятся какие-то дурацкие, ничем не обоснованные сны.
В этот раз мне приснился холодец, сваренный моей бабкой (царство ей небесное!). Она разливала его по плошкам, когда я, чумазый и голодный (совсем еще юный), приперся с улицы домой. Жмурясь от восторга, я вдыхал аромат восхитительного варева, изрядно начиненного чесноком. Когда мой грязный нос оказался в опасной близости от ватерлинии в самой большой плошке, бабка решила вмешаться в процесс намечавшейся дегустации и отвесила мне изрядную оплеуху…
…Выйдя из дремотного состояния, я осторожно раскрыл глаза. Надо мной возник какой-то тип, от которого разило чесноком, – он прерывисто дышал и за то время, что я хлопал ресницами, всматриваясь в темноту, успел пару раз нервно сглотнуть, ощутимо екнув дернувшимся взад-вперед кадыком.
Итак, сознание мое вернулось в наше измерение и, зафиксировав мощное отклонение от нормы, мгновенно включило механизм объективного восприятия и анализа окружающей действительности, который у боевой машины по прозвищу Сыч отлажен идеально и моментально адаптируется к любым ситуациям…
Пощечина повторилась – на этот раз она оказалась более смачной. Я понял, что меня пытаются разбудить, но информация для принятия наиболее рационального решения пока что была недостаточной – требовалось еще минимум несколько секунд.
Протяжно замычав, я почмокал губами и остался пребывать в неподвижности. Так-так… В палате ощущался сильный запах хлороформа – в противоположном углу, у кровати Тэда, тихо возились, судя по дыханию, еще двое.
Третья оплеуха была еще крепче, чем первые две, после чего тот, что пытался меня разбудить, невнятно выругался по-чеченски.
Таким образом, в палате присутствовали трое чужаков: двое ворочали бесчувственного Тэда, по всей видимости, собираясь его куда-то перемещать, а третий наклонился надо мной, встав одним коленом на край матраца и хлопая левой рукою вашего покорного слугу по фейсу.
Чуть ниже левого соска я ощутил давление острого предмета, и это обстоятельство мне здорово не понравилось. Значит, правой рукой чесночный крепко сжимает что-то типа кинжала и готов в любую секунду навалиться на него всей тяжестью своего тела, чтобы пригвоздить меня к казенной постели! Однако это кощунство – будить человека для того, чтобы его убить. Я этого не понимаю. Какая разница – умрешь ты во сне или наяву? Человеку до фени, в каком состоянии это случится. Умирать одинаково плохо в любом виде.
Все. С момента пробуждения минуло 12 секунд. За это время мой убийца произвел три оплеухи, я же успел трижды поблагодарить его за такое благодеяние и пришел к выводу, что собрал достаточно информации для осуществления программы-минимум по выходу из щекотливой ситуации.
Аккуратно ухватив предплечье руки, сжимающей кинжал, я чуть-чуть отжал ее от себя и, резко дернув вправо, рубанул ребром ладони вверх, ориентируясь по чесночному дыханию.
Бульк! Послышался хрип – рука обмякла и уронила кинжал на мой живот. Чесночный плюхнулся всей массой мне на грудь и судорожно потянулся руками к изголовью кровати, нащупывая мое горло. Втянув живот, я просунул руку под грузное
тело чеченца, перехватил ребристую рукоять и, достав кинжал, аккуратно вставил лезвие под лопатку незадачливого убийцы. Хрип повторился, но на этот раз он длился очень недолго.Отметив, что в противоположном углу возня прекратилась, я сделал вывод, что соратников моего убийцы несколько насторожила суматоха в нашем районе. Быстренько выбравшись из-под трупа, я аккуратно уложил его на свое место, начал натягивать штаны и громко прошептал по-чеченски:
– Вот сволочь! Живучий попался!
В противоположном углу возникло некоторое оживление – мне показалось, что товарищи хором облегченно вздохнули.
– Э, Ваха, – послышалось оттуда, – завалил?
– Конечно! – шепотом ответил я и, натянув куртку, стал нащупывать кроссовки – в процессе побудки этот сволочной Ваха отпинал их куда-то под кровать.
– Ну, молодец, – похвалил тот, кто спрашивал. – А говорил, что не сможешь! С почином тебя! Давай, тащи его к машине. Только в одеяло заверни, а то заляпаешь там все. Справишься?
– Обязательно! – прошептал я, нащупывая наконец кроссовки.
– А чего шепчемся? – вполголоса спросил второй – Мертвый все равно не услышит! Ха!
– Не богохульствуй, – шикнул на него первый и сердито скомандовал: – Потопали!
Спустя несколько секунд они покинули палату, грузно ступая и пыхтя, как пара локомотивов. Значит, утащили британца, вахлаки. Обувшись, я вытер кинжал о матрац, пристроил его за пояс и, завернув труп в одеяло, взвалил его на плечо.
– Однако тяжел ты, Ваха, – пробормотал я и потопал к выходу. Во дворе можно были различить смутные силуэты, снующие возле нашей машины. Те двое, что вышли передо мной, приблизились к корме «ленда» и начали упаковывать Тэда в багажник. Судя по силуэтам, всего захватчиков было не более десятка.
На секунду я усомнился в том, что избрал единственно верный способ действий. Можно было поступить гораздо проще: аккуратно перерезать кинжалом все, что движется во дворе – при этом я был наверняка гарантирован от случайностей: Тэд в багажнике, а все остальные, вне всякого сомнения, вполне заслуживали того, чтобы их отправить на тот свет. А можно еще проще: приблизиться к воротам и заорать по-русски дурным голосом что-нибудь типа: – Пацаны, наших бьют! – и тут же спрятаться, затаиться где-нибудь за корпусами. Очень может быть, что на заставе такой крик кого-нибудь заинтересует и ребята припрутся сюда выяснить, что почем. И в том, и в другом случае я мог рассчитывать на то, что спасусь сам и вызволю Тэда.
Однако резня во дворе дурдома и заполошные крики о помощи вполне могли вылиться в громкий скандал с непредсказуемыми последствиями. Если ловкие ночные гости тихонько покинут больницу и растворятся во тьме, то инициатор всей этой потехи только гнусно хмыкнет и утрется, а информация о том, что под личиной коллеги журналиста прячется русский офицер, пойдет гулять по горным дорогам. То, что похитители знают об этом, было почти бесспорно. В противном случае меня, как и Тэда, угостили бы хлороформом и уложили бы в багажник без колотой раны в области грудины. Ведь за двоих иностранцев денег дадут больше, чем за одного, это однозначно!
Значит, придется все делать так, как решил с самого начала. Пусть это более рискованно, но зато гораздо больше шансов обстряпать все благопристойно и тихо…
– Э, Ваха! Что застыл? – позвали от машины. – Давай его сюда!
Сделав четыре шага, я приблизился к багажнику и сгрузил свою ношу рядом с Тэдом. Нащупав артерию на шее журналиста, я облегченно вздохнул – британец всего лишь спал. Ну что ж, очевидно, что Тэд должен послужить бандитам залогом богатого выкупа, его машина уйдет куда-то налево, а мою голову за две тысячи баксов предъявят куда надо, если не вскроются кое-какие дополнительные обстоятельства. Очень грустно…