Шестерки Сатаны

— Валет, — приказал я, — раскрыть «ПП-90»! Навинтить глушитель. Продвинуться по канаве до забора, занять позицию у дыры, замаскироваться. Всех чужих, пытающихся пролезть в дыру или перебраться через забор в любой точке, — уничтожать.

— Есть! — ответил «зомби» и принялся выполнять мой приказ точно в той последовательности, какую я установил.

Потом я обратился ко второму молодцу. Ему было приказано скрытно выдвинуться на рубеж поваленной яблони и уничтожать всех чужих, которые попытаются пересечь линию забор — пень — поваленная яблоня — забор. Под словом «чужие» Ваня и Валет понимали всех, кто не входил в состав группы, поэтому если бы вдруг здесь, на даче, появился Чудо-юдо и попытался пересечь вышеупомянутую линию, перебраться через забор или пролезть сквозь дыру, то они застрелили бы его со спокойной совестью.

Тем временем Богдан настроил ГВЭП. Стрелка переключателя режима стояла на «Н» (наблюдение), а на цветном жидкокристаллическом экранчике размером 4x4 мерцала довольно четкая телевизионная картинка, на которой хорошо различался полутемный интерьер. Очевидно, одной из комнат дачи. Там за столом сидели трое и вели между собой беседу, изредка прикладываясь к пивным бутылкам, расщипывая и разжевывая волоконца вяленой воблы.

У Богдана к правому уху был прицеплен наушник, через который он прослушивал этот переговорный процесс. Второй наушник он молча подал мне, и я пристроил его себе на левое ухо. Сразу после этого картинка стала смотреться значительно интереснее, потому что всем телезрителям известно, как скучно смотреть изображение, если нет звука.

— Не, ну мы опять не по делу базарим! — услышал я басовитый голос, скорее разочарованный, чем возмущенный. — Сколько можно, блин, воду в ступе толочь?

Принадлежал этот голос мощному, но жирноватому, коротко стриженному бугаю в черной майке с увесистым — по прикиду граммов на 20 — золотым крестиком на мохнатой груди.

— Как не по делу, братуха? — оскалился фиксами другой, почти налысо обритый, в распахнутой на груди безрукавке. — Это самое оно по делу. Сечешь логику? Если б ты был на белом свете один, то мог бы собрать все башли и ни с кем не делиться — тут я согласен. Но ты же, блин, на друзей хрен кладешь, согласись…

— Зачем ты так резко? — Судя по всему, это произнес тот, чьими глазами мы смотрели на эту беседу, и потому практически невидимый. Лишь изредка в поле зрения попадали его мохнатые руки с татуировками на пальцах.

— А как еще? Как еще это понять? — Фиксатый гражданин глянул как бы прямо на нас, но на самом деле он просто посмотрел в глаза нашей «живой телекамере». — Он на нас хрен кладет с прибором!

— Какой хрен, „-мое! Зачем пургу гнать, как в Арктике? Ты ж уже

согласился, что товар взяли мы. Верно?! — Верно, — подтвердил третий видимый нами участник разговора, отхлебнув пива из горла и оторвав спинку воблы. Этот был красиво, художественно татуирован и вообще восседал с голым пузом, в одних шортах, с пейджером на поясе. — Но взять — это еще не продать, корефан. А товаром вещь становится только тогда, когда ее продают. Маркса читать надо хотя бы.

— Ты это к чему, Твистер? — настороженно пробормотал крестоносный бугай.

— Это к тому, блин, что если б не мы, то ты бы вещь спустил за десять штук и еще рад был бы до усрачки, — ухмыльнулся тот, кого назвали Твистером.

— С чего ты это взял, братан? — опять встрял невидимый. — Самым умным себя считаешь, да?

— Не, я человек скромный, — покачал головой Твистер, — но у Кири, похоже, с арифметикой в школе не ладилось. Не знает, что больше: десять тысяч или один миллион.

— Между прочим, нам еще за этот перекид ответить придется, — с явной опаской заметил крестоносец. — Не простят, на фиг.

— Отвечай, если надо. И перед Антоном отвечай, и перед Чудом-юдом. Ты же делал офис с корешами? Мокряк исполнил — исполнил, — прищурился фиксатый. — За двух жмуров тебе шланг от компрессора в задницу впиндюрят. Как Киборгу. Антон тоже за облом отыграется. Он этот «лимон» от Равалпинди в серной кислоте растворит и в глотку закачает. Помяни мое слово.

— А я что говорю? — возбух бугай. — Прикинь, может, лучше десять кусков на руки, чем «лимон» в кислоте?

— Не, Киря, ты тормоз какой-то, точно! — раздосадованно произнес Твистер.

— По-моему, такие дела надо понимать быстро, а не тянуть резину. Чудо-юдо тебя здесь через пару дней найдет, усек? Антон — через неделю. Если они не подерутся из-за того, кто тебя канать будет, то эта самая неделя — максимальный срок твоей предстоящей жизни. У тебя один ход — с нами за бугор.

— Ну да, — осклабился Киря, — отдай вам «лимон» налом, а за бугром получи хрен с маслом? Клевый расклад, однако!

— Да не кипешись ты, „-мое, не по делу! Мы тебя кидали когда-нибудь, братан? Ты пойми, кореш, что тебе мы сорок процентов отстегиваем, а себе просим по тридцать. Ты хоть видел когда-нибудь четыреста тысяч баксов, а? Что в руках ни разу не держал — я и так знаю, — сказал фиксатый.

— А я их и так не увижу, — пробурчал Киря. — Я за десять отдам Антону и слиняю. Клал я на все с прибором.

— Куда ты слиняешь, чувак? В Турцию, что ли? Так Равалпинди тебя там в два счета достанет. И долго ты там на десять тысяч проживешь? За месяц пропьешь. А потом куда? Бабы хоть на панель уйти могут, а тебя даже вышибалой не возьмут.

— Слышь, Твистер, я малый терпеливый, но могу и обидеться… — Киря угрожающе подался вперед.

— Обижайся, обижайся… — вызывающе-презрительно сузив глазки, подзадорил Твистер. — Может, ты в пятак давно не получал, а?

— Вот этого не надо, господа! — миротворчески произнес фиксатый. — На хрена козе баян? Надо мирным путем решать. Давайте по-деловому, без мордобоя. Короче, Киря, тебе жалко шестьдесят процентов, верно?

— Да я вообще против того, чтоб Равалпинди продавать! Хрен этого чурку знает?! Впарит нам куклу или самопал, а то и вообще почикает, чтоб не рассчитываться.

— А ты думаешь, что Антон не сможет впарить? Честного нашел, блин!

— Да Антону десять тыщ скинуть — ерунда. Знает же, что врагов наживет, если на такой мелочевке обломит. А вот откуда у Абдулки миллион найдется — не знаю. Если только вчера с вечера печатать начал…

— И все-то ты знаешь, Киря! Везде-то ты бывал… — саркастически скривился Твистер. — Равалпинди эту вещицу не для себя берет, понял? Он сейчас за козырного валета играет. Но если вещь та, то ему в натуре и пять «лимонов» переведут, а могут и прямо нам.

— Да, — поддакнул фиксатый, — если мы Равалпинди помаринуем до вечера, то можем с него больше содрать, усек?

Базар, судя по всему, подходил к апогею. Богдан посмотрел на меня вопросительно: не пора ли завязывать с наблюдением?

Я поглядел на часы. Время близилось к 11 часам. Вот-вот должен был позвонить по сотовому представитель Равалпинди. Начинать сейчас то, что было задумано Чудом-юдом, представлялось несвоевременным.

— Подождем немного, — сказал я, — сейчас должен быть один важный звонок. Надо, чтоб они поговорили в спокойной обстановке.

Тем временем и на даче вспомнили о первом контрольном сроке.

— Сейчас «шестерка» от Равалпинди звонить будет, — заметил Твистер. — На мою «сотку»…

Едва он произнес эти слова, как послышалось тюлюканъе.

— Слушаю! — Твистер открыл крышку телефона. — Здравствуйте, уважаемый! Хорошо слышу, хорошо. Пока вопрос еще обсуждается, господин Хамид. Есть трудности с определением суммы. Да, конечно, звоните, как условились.