«Шестисотая» улика

Федор обернулся, тихонько шепнул Греку:

– Слушай, не заводи его. Иди, побеседуй еще раз с его сожительницей.

Грек покосился в кухню, где Яна сидела в окружении своих родителей. Узнав о трагедии, отец и мать немедленно приехали к дочери, утешить. Грек уже на всякий случай опросил и их.

– Да я уже беседовал, – признался он.

– Тогда стой и молчи, – посоветовал майор. – И не мешай экспертам, – И, обернувшись к главному криминалисту, спросил: – Ну что, какое ваше предварительное заключение?

Семин показал лезвие «Восход», которое достал из ванны после того, как спустил из нее воду. Взял лежащего в ванне Домедова за левую руку, чуть приподняв ее.

Вены на запястье левой руки были перерезаны.

Грек не стал смотреть на разрез. Ему стало неприятно, и он отвернулся. А Ваняшин с майором Тумановым наклонились над ванной.

– Скорее всего, это самоубийство. Человек решает добровольно уйти из жизни. Наливает в ванну горячей воды. Потом ложится в нее. Один удар острого металла по запястью, и все проблемы решены. А главное, безболезненно. Лежа в ванне, в горячей воде, человек совершенно не чувствует боли. Легкая слабость с едва ощутимым головокружением. Но ему не надо опасаться, что он упадет и разобьет себе голову. Он ведь лежит и медленно погружается в сон, из которого ему уже никогда не проснуться. Знаете, Туманов, многие великие люди избрали именно такой уход из жизни.

Стоящий в коридоре возле двери Грек, презрительно фыркнул.

– Тоже мне великий человек, – высказался он о Домедове. – С двумя судимостями.

Федор кивнул на Грека.

– Вообще-то, Грек прав. В той среде, к которой принадлежал покойный, такой уход из жизни не приветствуется. Для них, куда престижней окончить жизнь с пулей в башке, чем с веревкой на шее или вот так, – кивнул майор на Домедова.

Как видно, он прервал размышления криминалиста Семина на самом пике, потому что лицо у того сделалось очень недовольным, и он сказал:

– Может быть. Может быть. Но я пока не вижу ничего такого, что бы указывало на то, что это не самоубийство, а убийство. – Вышел криминалист в коридор.

Яна стояла в коридоре. Рядом ее мать с пузырьком корвалола.

– А лезвие это? У нас такого не было. Эльдар всегда брился «Жилетом», – проговорила Яна, как видно, сомневаясь в том, что Домедов покончил жизнь самоубийством.

Криминалист внимательно взглянул в ее заплаканное лицо.

– Вы, сколько тут живете? – спросил он у Яны, стаскивая с рук резиновые перчатки.

– Месяц. А что?

– А то, – ответил Семин девушке. – Я с женой живу тридцать лет, а и то не знаю, где у нас, что лежит в квартире. А тут лезвие. Может, Домедов хранил его в книжке между страницами.

– Специально для такого случая? – усмехнулся Грек, что очень не понравилось самолюбивому криминалисту. В вопросе усатого капитана он углядел подковырку.

– Возможно, – в тон Греку, ответил Семин. – Во всяком случаи, я тут криминала не вижу. Типичное самоубийство. Ну, а более точный результат заключения я вам представлю после экспертизы.

– Допустим вы правы, это самоубийство, – сказал Туманов, после некоторого раздумья. – Но почему тогда входная дверь квартиры была открыта?

Семину сейчас видно не очень-то хотелось затруднять себя всякими сложными размышлениями на этот счет, поэтому, он постарался найти просто объяснение. Сказал:

– Да все очень просто. Он мог забыть ее закрыть. Возможно, был сильно пьян. Ведь его сожительница заявляет, что в последнее время Домедов сильно пил. Так ведь? – взглянул криминалист на Яну.

Та согласно кивнула.

– Да. Это правда. Он и раньше пил, но не так уж часто. А с тех пор, как угнали его «Мерседес», стал напиваться каждый вечер.

– Вот, – с достоинством произнес Семин.

– Никогда не забывал, а тут вдруг забыл, – задумчиво сказал Федор.

Семин вздохнул, отозвав Туманова в комнату, сказал негромко:

– Федор Николаич, скажи честно, чего ты добиваешься?

– Я хочу знать, что здесь произошло? Только и всего. Сегодня днем Домедов приходил в управление. А вечером я вижу его в ванне с перерезанными венами.

– Ну и что в этом такого? – не понял Семин.

– Я не верю в то, что это самоубийство. Сожительница Домедова рассказала, что когда входила в подъезд, видела машину и двух парней.

– Ну и что? – пренебрежительно хмыкнул Семин. Для него эти двое вышедшие из подъезда не были веским аргументом, чтобы рассматривать их как потенциальных убийц Домедова.

– По следам ориентироваться, сложно. До моего приезда тут столько натоптали, что сам черт не разберет. В общем, если вам охота считать, что это убийство, пожалуйста. Я не возражаю. Но в заключение я укажу так, как есть, – с некоторой обидой в голосе произнес Семин и вышел.

Федор вышел в коридор, но криминалиста с его помощниками уже там не было. Следователь прокуратуры, пожелав операм успехов, тоже решил не задерживаться.

– К бабе своей спешит, – проговорил с недовольством ворчун Грек, когда за следователем, закрылась дверь. – А нам спешить некуда.

Ваняшин с Тумановым ему не ответили. Лично майора Туманова, в отличие от криминалиста Семина, очень заинтересовали те двое парней, которых Яна видела, выходящими из подъезда.

Сначала майор потребовал от девушки более четкого описания их, насколько она смогла разглядеть. А потом попросил еще раз припомнить машину, стоящую возле угла дома.

– Точно ручаться не могу, но, по-моему, это была «БМВ», – сказала Яна. Даже не надеялась вспомнить точнее, потому что видела эту машину всего лишь мельком. Но, наверное, сказалось стрессовое состояние. Оно освежило память.

– Так, это уже неплохо, – одобрительно произнес майор и тут же добавил: – А теперь, постарайтесь вспомнить номер машины. Это очень важно.

Яна вспомнила только цифры. На буквы она просто в спешке не обратила внимания. Но даже этого оказалось достаточно, чтобы наутро иметь целый список владельцев «БМВ». Ориентируясь по цветам, из этого списка отобрали тех, у кого были «БМВ» цвета металлик.

Глянув на внушительный список, состоящий как минимум из двух с лишним тысяч имен и фамилий, Федор Туманов вздохнул:

– Да. Кропотливая работенка ожидает нас.

– А сколько еще таких же авто с липовыми номерами. Или вообще не зарегистрированных в ГАИ. Плюс сюда, транзит. В общем, мне как раз хватит до пенсии искать этот серебристый «Бумер», – проговорил Грек без оптимизма. И чтобы уж усатый капитан совсем не впал в хандру, Федор Туманов успокоил его:

– Не горюй, Сан Саныч. Пока займемся теми машинами, которые все же стоят на учете в ГАИ. Нам на троих, это как раз по восемьсот машин. Не так уж и много, а Сан Саныч?