Шестнадцатые звездные войны

— Сколько?

Хотя он сказал это тихо, но его голос эхом пронесся по коридору с гладкими стенами.

Рейнз сверился с картой.

— Сто восемьдесят шесть.

Его спутник хмыкнул.

— Давай отметил ее как пустую и вернемся.

— Не получится.

Рейнз показал рукой в сторону бесконечного тоннеля, лежавшего перед ними.

— Нам все равно придется в конце концов проверить весь этот участок, или Диллон намылит нам шею.

— Он не рассердится, если ничего не узнает. А я ничего не скажу. Голик, а как насчет тебя?

Третий член их группы копался в своем рюкзаке. Услышав свое имя, он поднял голову, нахмурился и издал низкий, неопределенный звук.

— Я так и думал.

Голик подошел к старинной машинке для изготовления сигарет. Пнув замок, он распахнул дверцу и начал загружать свой рюкзак сохранившимися наркопалочками. И, естественно, он жевал, проделывая все это.

На поверхности его чавканье не было так слышно, как здесь, в ограниченном пространстве и абсолютной тишине. Боггз проворчал:

— Ты не можешь жевать с закрытым ртом? Или заглатывай все целиком. Я все пытаюсь понять, какой величины это отделение, чтобы можно было решить, это законное хранилище ядов или чей-то частный тайник, а мне мешает дьявольский шум, который ты производишь.

Рейнз неодобрительно зашелестел картой.

— То, что мы удалились от остальных, еще не означает, что мы можем пренебрегать заповедями. А ты ругаешься.

Боггз поджал губы.

— Извини.

Он с ненавистью посмотрел на Голика, который совершенно не обращал на него внимания. В конце концов Боггз перевел взгляд на тоннель.

— Мы уже один раз обошли всю эту секцию. Думаю, что этого достаточно. Еще раз, сколько свечей?

Ответа не последовало.

— Рейнз, сколько свечей?

Его спутник ничего не слышал. Он яростно чесался, но это была нервная реакция, не имевшая ничего общего с вшами, которые к тому же и не встречались в шахтах. Это было так нетипично, что даже Голик перестал жевать. И тут Боггз с удивлением посмотрел назад.

Свечи, оставленные ими, гасли одна за одной.

— Что за мразь это делает?

Голик надул губы, стирая с них крошки тыльной стороной ладони.

— Ты не должен ругаться.

— Заткнись.

В голосе Боггза не было испуга — бояться здесь было нечего — а только беспокойство.

— «Мразь» говорить можно. Это не против Бога.

— Откуда ты знаешь? — с детским любопытством пробормотал Голик.

— Потому что я недавно спрашивал его об этом. А теперь заткнись.

— Диллон будет ругаться, если мы вернемся пустыми, — заметил Голик.

Таинственность делала его слишком говорливым. Но Боггзу это нравилось больше, чем непрерывное тупое поглощение пищи.

— Пусть ругается.

Он подождал, пока Рейнз зажжет очередную свечу. Голик неохотно упаковал остатки еды и поднялся. Все трое уставились в сторону пройденного пути. То, что заставляло свечи гаснуть, оставалось невидимым.

— Должно быть, это ветерок со стороны вентиляционных шахт. Или на поверхности буря. Вы же знаете, что эти внезапные порывы ветра могут натворить. Проклятье! Если все свечи потухнут, то как мы сможем определить, где находимся?

— Но у нас есть карта, — и Рейнз показал на то, что держал в руках.

— Ты хочешь по ней вывести нас отсюда?

— Я же не сказал этого. Это просто означает, что мы не заблудились. Всего лишь испытываем затруднения.

— Я не хочу испытывать затруднений и торчать здесь дольше, чем требуется!

— Я тоже, — вздохнул Рейнз. — Поэтому, как ты отлично понимаешь, это означает, что кто-то должен вернуться и снова зажечь свечи.

— Короче, ты хочешь покончить со всем этим сейчас? — с надеждой спросил Боггз.

Рейнз усмехнулся:

— Угу. Сперва закончим этот тоннель, потом можем возвращаться.

— Ну и делай по-своему.

Боггз скрестил руки на груди, изображая человека, который никуда особенно не торопится.

— Раз ты на этом настаиваешь, то ты и делай эту работу.

— Вполне честно. Я так понимаю, что это поручается мне.

Боггз обратился к Голику:

— Дай ему свой факел.

Тот возразил:

— Но у нас останется только один.

— Ничего с тобой не случится. У нас еще остались свечи. К тому же Рейнз скоро вернется. Не так ли, парень?

— Я постараюсь как можно скорее.

— Ну ладно.

Голик без особого энтузиазма протянул Рейнзу свой факел, и вместе с Боггзом они смотрели, как их компаньон двигается вдоль ряда свечей, останавливаясь возле каждой, чтобы снова зажечь. Свечи находились на полу там, где их поставили. И никаких признаков того, что заставило их погаснуть.

Должно быть, какой-нибудь внезапный порыв ветра, убеждал себя Рейнз. Похоже на то. Голос Боггза ослабевал, по мере того как Рейнз уходил все дальше.

— Эй, Рейнз, смотри под ноги!

Хотя они и пометили пройденные вертикальные шахты, но все равно, опасность была, если человек уходила темноту.

Рейнз прислушался к предостережению. Когда долго живешь в небольшом коллективе, то уже знаешь, на кого можно положиться. У Боггза не было оснований для беспокойства. Рейнз продвигался вперед очень осторожно.

Впереди него погасла еще одна свеча. Он нахмурился. Ни малейшего движения ветра. Что же еще могло это сделать? В тоннелях обитало очень мало представителей животного мира. Конечно, встречались такие крупные насекомые, которые могли столкнуться со свечой, но не могли же они погасить целый ряд? Он меланхолически покачал головой, но никто этого не видел. Насекомые не могли передвигаться так быстро.

Что же тогда?

Свечи, которые он зажег повторно, ободряюще горели позади него. Он выпрямился. Здесь не могли поработать мистические силы. Подняв факел, он осветил тоннель, но ничего не увидел.

Опустившись на колени, Рейнз зажег очередную свечу и направился к следующей. Его факел осветил гладкие каменные стены. И что-то еще, угловатое и массивное.

Оно двигалось.

Быстро, ох, как быстро. Осколки отражений, словно в желтом стекле, инкрустированном твердым черным металлом. Оно издало несообразно тихий журчащий звук и бесшумно прыгнуло на Рейнза. Заключенный не мог опознать его, потому что раньше не сталкивался ни с чем подобным. Оно могло лишь туманно напомнить какие-то кошмарные детские сны.