Шестое чувство

– - Сливе толкнешь. Я у него был только что, но дома не застал. Бери, Паук, не прогадаешь! Тебе за пятерку отдам, а ты Сливе за чирик толкнешь. Ну!

– - А Сливе-то оно на кой ляд, чтобы он чирик просто так отстегивал?

– - Дурак ты, Паук, и не лечишься. Это ж первейшая вещь в аппарате! Ты ж знаешь Сливу: сам не пьет, зато первач гонит -- что твой спирт.

– - Во-первых, бабок у меня и вправду нет, а во-вторых, сам толкай эту бандуру своему Сливе. Он, того и гляди, засыпется со своим аппаратом, а я вместе с ним садиться не желаю. Не желаю -- и все тут! Слышь, Боцман, шел бы ты, а? Надоел -- хуже некуда.

Боцман в бешенстве сжал трубу теплообменника -- так, что его пальцы аж побелели.

– - Значит, нету бабок, Паук?
– - прошипел он, сузив глаза до чуть заметных щелочек.
– - Или поищешь?

– - Утомил, Боцман.
– - Паукова совсем развезло, он засыпал буквально на ходу.
– - Покемарить охота. К Носу сходи, может, у него что обломится.

– - К Носу я обязательно схожу -- потом. А пока что потрясу тебя. Давай, выкладывай все что есть.

– - Иди-ка ты...
– - не выдержал Пауков.

– - Что-о?
– - Физиономия Боцмана покрылась багровыми пятнами, а рука, сжимающая теплообменник, угрожающе поднялась.
– - Что ты, сволочь, сказал?

– - Это кто сволочь?
– - вскинулся Пауков и навалился на Боцмана.
– Это я сволочь? Да сам ты...

– - Кто же?
– - в бешенстве прохрипел Боцман, хватая свободной рукой дружка за грудки.

– - Гнида ты -- вот кто!

– - М-М-м...

Рука с теплообменником молниеносно взвилась вверх, и в ту же секунду на голову Паукова обрушился сильнейший удар. Раздался хруст ломаемых костей, и Пауков, теряя сознание и хрипя, рухнул на пол. Рядом валялись осколки разбитой бутылки из-под водки...

...Кто-то тряс меня за плечо. Я вздрогнул и очнулся. Передо мной стоял сержант Стоеросов.

– - Я наблюдал за вами и решил, что пора вмешаться. Нашли что-нибудь?

Я кивнул.

– - Это дело рук Боцмана. Только ударил он Паукова не бутылкой, на которой отпечатались пальчики Мокроносова, а стальным теплообменником. Я думаю, повторная экспертиза сможет это доказать.

– - Вот оно что, -- протянул Стоеросов, с интересом разглядывая меня.

– - Теплообменник следует искать у некоего Сливы, специалиста по самогоноварению и поставщика этого зелья местной клиентуре. Вот только адреса его...

– - Адрес Сливы мне известен, -- перебил меня Стоеросов, -- как, впрочем, и сам Слива... Спасибо вам, товарищ Нерусский, вы нам очень помогли.

– - Пустяки, -- ответил я, смутившись.
– - А вот вам, сержант, действительно, огромное спасибо.

– - Да ладно, -- отмахнулся Стоеросов.
– - Вы теперь куда? К Пронину?

– - К нему.
– - Я удивился его прозорливости.

Сержант поморщился.

– - Может быть, мне и не следовало бы вам этого говорить, но все же считаю своим долгом предупредить: не связывайтесь вы с этим майором. Я слышал о нем не очень хорошие вещи.

Я улыбнулся.

– - Давайте говорить начистоту. Майор Пронин -- подлец, но именно потому, что он подлец, я и должен повидать его во что бы то ни стало. Я обещал ему найти истинного убийцу Паукова -- и я его нашел. Боюсь, сам бы он его искать не стал... Кстати, где он?

Боцман о дружками исчез, растворившись в близлежащих домах.

К следователю Пронину я попал сегодня же, решив не откладывать столь серьезного разговора на потом. К моему рассказу он отнесся с величайшим интересом, а ко мне лично -- с благожелательностью и, я бы сказал, с дружеским участием.

– - Вы просто молодчина, дорогой коллега, -- вещал он, расплываясь в сладчайшей улыбке.
– - Подумать только -- провернуть такое дело! Нет, о вас стоит упомянуть в рапорте, вы того заслуживаете... Кстати, вчера, прежде чем покинуть эти стены, вы, уважаемый Николай Николаевич, обещали достать доказательства невиновности Мокроносова. Ваш рассказ любопытен, и я склонен поверить ему, но одной моей веры на суде будет недостаточно. Нужны доказательства. Они у вас есть? Я так думаю, что в качестве вещественного доказательства вины Козлятина могло бы служить орудие совершенного им преступления, то есть пресловутый теплообменник -- но где его найти? Вам известно только прозвище самогонщика, которому Козлятин сбыл свой агрегат, -- Слива, -- и все: ни адреса, ни настоящего имени. Этого, согласитесь, мало, чтобы разыскать человека, и тем более деталь якобы созданного им самогонного аппарата.

– - Сведения об этом человеке имеются в местном отделении милиции, -- сказал я.
– - Им известно и его полное имя, и его место жительства.
– - Я заметил, как он нахмурился.
– - Кроме того, и Козлятин, и Мокроносов наверняка знают этого алхимика... Послушайте, майор, перестаньте, в конце концов, играть со мной в кошки-мышки!
– - не выдержал я.
– - Создается такое впечатление, что вы любыми путями пытаетесь увильнуть от расследования, ищете хоть какую-нибудь зацепку, чтобы не дать делу дальнейшего хода. Что, опять, скажете, сроки поджимают? Некогда, да и неохота, возиться в этом дерьме? А невинного человека сажать -- на это у вас и время, и охота есть? Ведь в ваши руки судьбы людей вверяют, а вы... Эх, вы!..

Мои слова все-таки возымели действие. Я видел, как он смутился. А это уже, согласитесь, кое-что. Несколько минут он молча ходил по кабинету, насупив брови и боясь встретиться со мной взглядом. Наконец он остановился как раз напротив меня.

– - Хорошо, Николай Николаевич, -- сказал следователь Пронин, и я впервые услышал в его голосе человеческие нотки, -- я доведу это дело до конца. Обещаю вам. Позвоните в понедельник, я сообщу вам результаты расследования. В неофициальном порядке, конечно, сами понимаете...

Мне ничего не оставалось, как поверить румяному майору. Кто знает, может, хорошее в нем возобладает и перетянет, наконец, плохое.

Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. В понедельник, опять-таки после работы, я решил лично повидать майора Пронина, предпочитая беседу с глазу на глаз телефонным разговорам. Но дежуривший у входа милиционер не пустил меня наверх, заявив, что следователь Пронин отсутствует и будет отсутствовать до конца недели. Что мне еще оставалось делать, кроме как положиться на свой безотказный "детектор лжи"? Я прозондировал мозг дежурного и выявил лживость его сообщения: майор Пронин в это самое время сидел у себя в кабинете и меня -- лично меня!
– - велел к себе не пускать ни под каким видом. Что ж, придется идти на хитрости. Я пересек узкую улочку, остановился в тени какого-то подъезда и приготовился к длительному ожиданию. Должен же он когда-нибудь выйти оттуда! Ждать мне пришлось около часа. Наверное, он заметил меня еще раньше, из какого-нибудь окна, или дежурный сообщил ему, что "тот самый тип" караулит напротив, -- словом, не успел майор выйти, как сразу же юркнул в стоявшую у подъезда "волгу" и тут же умчался, дав полный газ. А я, несолоно хлебавши, вышел на середину безлюдной улочки и вдруг почувствовал приступ неудержимого веселья. Ведь кому сказать, что следователь по особо опасным делам избегает меня, словно муха хищника-паука, -- поднимут же на смех!

Майора я поймал только через два дня. То ли он ослабил бдительность, то ли понадеялся на судьбу, но только в среду я столкнулся с ним нос к носу при входе в его контору. Он понял, что влип, и не стал разыгрывать комедию.

– - Идемте, -- бросил он на ходу и быстрым шагом направился к себе. Пока мы шли, я проник в его сознание и как следует поворошил там. К концу нашего недолгого пути я уже знал все.

Войдя в кабинет, он резко повернулся и, с неприязнью глядя мне в глаза, выпалил: