Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2

— Уймись, — процедил матрос сквозь зубы, вынимая из-за пазухи пистолет и взводя курок.

Вспыхнул порох…

Левая рука Рене распрямилась, словно пружина, сверкнула молния, и матрос рухнул замертво.

Молодой человек по рукоять вогнал ему в сердце кинжал, что носил на шее.

Пока девушек вновь не охватил ужас и чтобы не пугать их видом крови, Рене за ноги выволок матроса из каюты и оставил за дверью.

— Успокойтесь, — нежным голосом, не по-матросски ласково обратился к ним Рене, — никто сюда больше не войдет.

Девушки бросились в объятия друг к другу.

Потом та что постарше, обратилась к молодому человеку:

— Сударь, как горько, что отец больше не с нами и не может отблагодарить вас! Он сделал бы это лучше двух несчастных детей, которые все еще дрожат от страха.

— Благодарности не нужны, сударыня, я всего лишь выполнил долг чести!

— Поскольку вы объявили себя нашим защитником, сударь, я надеюсь, что для вас все обойдется благополучно.

— Увы, мадемуазель, я плохой защитник, — отвечал Рене. — Всего лишь бедный матрос, как и тот, что вас оскорбил, и мое могущество основывалось на том, что я сильнее. Однако, — прибавил он с поклоном, — если вы хотите оказаться под защитой нашего командира я дерзну обещать, что ни один волос не упадет с вашей головы.

— Вы подскажете нам, в какой час и каким образом мы должны представиться ему?

В эту минуту послышался голос Сюркуфа.

— А вот и он, — сказал Рене.

— И вы утверждаете, — говорил капитан, — что именно Рене убил этого человека?

Рене отворил остатки двери.

— Да, капитан, я.

— Что он сотворил, Рене, что вам пришлось так поступить?

— Посмотрите на состояние мадемуазель, — ответил Рене и указал на изорванные одежды младшей из сестер.

— Сударь! — воскликнула та и бросилась к ногам Сюркуфа. — Он спас нам больше нем честь!

Сюркуф протянул руку Рене, который отступил на шаг.

— Вы француженка, мадемуазель? — спросил Сюркуф.

— Да, капитан. Вот моя сестра… и… — ее голос пресекся. — … Вот наш мертвый отец.

— Но как умер ваш отец? Он сражался против нас?

— О Боже! — Чтобы наш отец сражался против французов!

— Но тогда как случилось несчастье?

— Мы сели на корабль в Портсмуте. Мы возвращались в Индию, в Рангун, в поместье отца. Командир «Штандарта» пригласил нас подняться на палубу, чтобы посмотреть бой с пиратом, которого он потопит, как он сказал. Пуля настигла моего отца, простого зрителя, и он умер.

— Простите, мадемуазель, — молвил Сюркуф, — что я мучаю вас расспросами, это не для забавы, но в надежде быть вам полезным. Если бы ваш отец был жив, я бы даже не просил разрешения войти в вашу каюту.

Девушки переглянулись. Это были те самые жалкие пираты, которых г-н Ревигстон обещал повесить, чтобы развлечь пассажиров.

Обе были в растерянности. Никогда среди светских людей они не встречали учтивости, подобной манерам этих двух пиратов.

У Сюркуфа был острый взгляд и тонкий ум, и он разгадал причину удивления прекрасных соотечественниц.

— Мадемуазель, — сказал он, — это неподходящее время для расспросов, но я хотел бы как можно скорее внушить вам уверенность в новом положении, которое принесла вам наша победа.

— Сударь, — отвечала старшая из девушек, — это мы неправы, задержавшись с ответом, и умоляем вас задавать вопросы, так как вы лучше знаете, что мы должны сообщить.

— Одно ваше слово отвлекло нас, мадемуазель, и одно слово вернуло к теме разговора. Вы сказали, что возвращаетесь в Рангун. Это в княжестве Регу, по ту сторону Ганга. Я не могу проводить вас, но обещаю, что доставлю на остров Франции, где вы найдете лучшие оказии вернуться в империю Бирмы. Если несчастье оставило вас в денежном затруднении, я надеюсь, вы окажете честь принять помощь именно от меня.

— Спасибо, сударь, у отца должны быть векселя на необходимую сумму.

— Простите нескромный вопрос, как звали вашего отца?

— Виконт де Сент-Эрмин.

— Он служил до 1792 года в королевском флоте, а после 1792-го вышел в отставку [21] ?

— Да, сударь, верно. Его взгляды не совпадали со взглядами тех, кто служил Республике.

— Это младшая ветвь. Главой семьи был граф де Сент-Эрмин, которого обезглавили в 1793 году, и оба сына его тоже были убиты как приверженцы короля.

21

«Ваш дядя, верный слуга короля, подал в отставку после смерти герцога Энгиенского», — вспоминал Фуше в главе XLVIII.

— Вы знаете историю нашей семьи так же хорошо, как мы сами, сударь. Может быть, вы скажете нам, что стало с его третьим сыном?

— Был еще и третий? — спросил Сюркуф.

— Да, и он исчез самым загадочным образом. Вечером того дня, когда должен был заключить брачное соглашение с мадемуазель Клер де Сурди; когда надо было подписывать контракт, его не смогли найти. Никогда больше его не видели и не слышали о нем ничего.

— Должен сказать, об этом мне ничего не известно.

— Нас воспитывали вместе, пока мне не исполнилось восемь лет. Потом его бросили в тюрьму вместе с моим отцом, и мальчик оставался там до 92-го. Он покинул нас, как и его семья. Мы больше никогда не виделись. Не случись Революция, кузен стал бы моряком, как мой отец.

Девушка попыталась сдержать рыдания.

— Плачьте, мадемуазель, не стесняясь, — молвил Сюркуф. — Мне несладко быть причиной вашего горя. Я доставлю «Штандарт», или, скорее, я отправлю «Штандарт» как трофей на остров Франции, там он будет продан, а вы найдете подходящую возможность вернуться в Рангун.

Сюркуф поклонился с глубоким уважением и вышел.

Рене последовал за ним. Но когда он уже стоял в дверях, ему показалось, что младшая из сестер смотрит на него, словно хочет что-то сказать.

Он остановился, протянув ей руку.

Девушка, следуя безотчетному побуждению, схватила ее, поднесла к губам и произнесла:

— Сударь, ради всего святого, попросите капитана не выбрасывать тело нашего отца в море.

— Не беспокойтесь, мадемуазель, — отозвался Рене, — но и вы окажите мне услугу.