Шибари

Только заботился он не обо мне, а о фамильном престиже. Видимо, на Красной планете за этим следили не менее тщательно, чем на Земле. Одежда, макияж, манеры, развлечения – каждый вдох и выдох должны соответствовать статусу. Кажется, именно от этого я сбежала из дома в 18 лет. И к этому же вернулась.

Гор в этом плане был более откровенен.

– Детка, кого бы ты из себя ни строила, тебе придется соответствовать нашему уровню.

Сам того не зная, мужчина наступил на больную мозоль: статус. Мне всегда хотелось, чтобы во мне видели личность, ценили мои достижения, а не кошелек, который я когда-нибудь унаследую. Слова сорвались с губ так быстро, что я даже не успела понять, как это произошло:

– Так может, вы себе подберете более подходящую супругу? В соответствии со своим статусом?

– Если бы могли, – оскалился мужчина, – то так бы и сделали, не сомневайся. Или ты считаешь, что я в восторге от такого недоразумения, как ты?

Слова марсианина, вопреки логике, больно полоснули где-то в районе солнечного сплетения. Обида, горькая и мерзкая. Как будто эту фразу бросил не посторонний марсианин, а кто-то очень родной, чье мнение для меня действительно важно. Пара секунд ушла на то, чтобы справиться с эмоциями и удержать лицо. Только ответить обидчику я не успела.

– Гор! – голос раздался откуда-то справа. – Попридержи язык!

Мужчина, которому принадлежал голос, возвышался скалой в десяти метрах от меня. Как я его не заметила? Черная военная форма без знаков отличий, тяжелая фигура, взгляд, которым можно убить. О его принадлежности к этой планете говорили только специфический оттенок кожи и типичные марсианские глаза. Ни традиционной косы, ни каких-то других атрибутов высокого лорда вроде дорогих фамильных побрякушек и аксессуаров я не заметила.

– Это не твое дело, Рид! – заявление прозвучало как-то неубедительно, даже нервно.

Я посмотрела еще раз на своего заступника. Тугая пружина снова скрутилась внизу живота. Да твою мать! Я что, так на каждого прохожего теперь кидаться буду? Или они выпускают какие-то феромоны? Надо срочно заказать назальный фильтр!

Тем временем мужчина сделал несколько шагов вперед и закрыл меня своим телом.

– Это мое дело, Гордон! – я не видела лица своего обидчика, но почему-то была на сто процентов уверена, что он как минимум растерян. – Я сам отвезу ее домой, а потом мы все обсудим.

– Мне нужно на работу, – невпопад ляпнула говорящей скале.

– На работу? – мужчина повернулся и вопросительно приподнял бровь.

– Да, я работаю экспертом РУМ. И мне, правда, нужно спешить.

– Это не шутка, – вступил в диалог второй Мрантек. – Наша супруга работает, и лишить ее этой радости ни один из нас не может.

Если бы из уст Гора это звучало бы издевкой, то Ран сообщил новость с нескрываемым сожалением.

– Я вернусь через час, – бросил незнакомец и повернулся ко мне лицом. – Пойдем. Под чьим руководством ты работаешь? – вопрос прозвучал дежурно, как будто был задан из вежливости.

– Кисад Роджеч.

– Тогда нужно поторопиться. Золотой мальчик не любит, когда его сотрудники болтаются без дела.

Он осторожно подтолкнул меня к своему ЛТС. По спине пробежалась очередная толпа мурашек. Я даже забыла, что на парковке остался собственный транспорт.

– Меня зовут Ридерик Мрантек, – представился мужчина, когда закрылась дверь капсулы ЛТС. – Лорд главнокомандующий.

– Ну надо же… – только и смогла выдохнуть я. А потом еще одна гребаная волна желания накрыла меня с головой так сильно, что я испугалась и вжалась в кресло.

– Это нормально, не бойся.

– Вы о чем?

– О том, как ты на меня реагируешь, – его, несомненно, очень красивое лицо не выражало ни одной эмоции. – Я чувствую то же самое. Так мы понимаем, что встретили свою супругу.

Видимо, в этот момент я стала совсем плохо выглядеть. Потому что первое, что сделал мой новый знакомый – протянул стакан воды. Моей любимой, самой обычной дешевой воды из магазина «Дядя Снупи».

– Этого же быть не может.

Мужчина ничего не ответил, пожал плечами. ЛТС сделал крутой вираж и направился в сторону РУМ.

– Кто управляет? – попыталась мягко сменить тему разговора.

– Водитель, – коротко, совсем по-военному, ответил Ридерик. – Он нас не слышит. Конечно, – мужчина задумчиво погладил подбородок, – ты не так должна была узнать об этом. Мне очень жаль.

– Я просто немного растеряна.

– Понимаю. Я должен был просить твоего согласия на брак. Но мои братья решили ускорить процесс.

– Зачем они это сделали? Тем более, я им настолько не нравлюсь.

– Нравишься. Гор сейчас переживает о своих словах. Но мы не умеем правильно выражать эмоции – семейная особенность.

Не нашла, что ему ответить. Видимо, мы с этими мужчинами совсем из разных миров.

– Что будет дальше?

– К вечеру все документы будут готовы. Потом ты переедешь в мой дом. Не беспокойся, – мужчина достал из холодильника еще одну бутылку воды, – у тебя будет отдельное крыло. Мы не будем тебя торопить.

– У меня кот, – в ответ мужчина кивнул.

Я молчала, говорить не было ни сил, ни желания. Мой воинственный настрой потихоньку сошел на нет. Слишком много событий за одно утро. Сейчас я с огромным облегчением заметила на горизонте шпиль РУМ и захотела спрятаться в обещанной лаборатории. Тело венерианки как раз должны были доставить.

Рид

Рид смотрел на Киру, иногда забывая, как дышать. Светлые волосы выбились из строгой прически, маленькие ручки сжимали бутылку с водой, как будто та была самым грозным оружием во всей галактике. Сама Кира старалась не смотреть на Рида. Марсианин все понимал и не злился на нее. Наоборот, старался сильно не смущать своим вниманием.

Девушка выглядела растерянно и так беззащитно, что хотелось сгрести ее в охапку и увезти домой, где спокойно и безопасно. Но он свои порывы сдерживал, хоть это и было не так просто, как казалось на первый взгляд.

– Разрешение на посадку получено, – сообщил пилот через встроенное устройство связи.

– Во сколько ты заканчиваешь?

Кира неопределенно пожала плечами. Рид почувствовал ее замешательство и мягко улыбнулся, пытаясь демонстрировать исключительно мирные намерения.

Он уже понял, что право на работу и самостоятельность бледная земляночка будет выгрызать зубами у любого, кто попытается ее в этом праве ущемить. Не потому, что боится остаться без средств к существованию, а потому что сейчас работа для нее была точкой опоры. Единственная сфера, в которой ничего не менялось, где она оставалась профессионалом. Где все было четко, ясно и понятно.