Шибари

Сима, как всегда, была великолепна. Даже эти узкие джинсы и футболка с логотипом любимой хоккейной команды, смотрелись на бабуле великолепно. Не понимаю, как ей это удается.

– Милая! Я могу тебя поздравить?!

– Привет бабуль. – Сима растянула тонкие губы в озорной улыбке, а я обратила внимание на странную локацию родственницы. Обычно, бабушка предпочитала делать звонки из своего кабинета. Или, из кабинета деда. А сейчас, она стояла в…. В ванной? – Ба…. А ты чего это из ванной переговорную устроила?

– Так ты тоже, вроде как не в кабинете! – Парировала родственница.

– Здесь нет кабинета.

– Есть. Третья дверь справа. – Ухмыльнулась Сима. – А вообще, с моего последнего появления, в этой квартире ничего не изменилось.

– Скучаешь?

– Нет. – Хмыкнула Сима. – Марс мне никогда особо не нравился. Все время потеешь, постоянные бури, повсюду эти арены, бабы с манией величия. Вообще, я удивлена, что твоя мама не унаследовала марсианского гена. Она бы дала местным кумушкам порцию свежих эмоций.

Мы дружно засмеялись. Да уж, «красный ген» мама может, и не унаследовала, но вот характер, у нее как раз для жизни в местных реалиях. Эта женщина ни себя в обиду не даст.

– У нее будет шанс, сегодня вечером.

– Надеюсь, Роб запасся успокоительными каплями. – Совершенно безразлично пожала плечами Сима. – Я, кстати, тебе не за этим звоню. Там курьер должен придти.

– Зачем?

– Ты же не думала, что бабуля оставит тебя без свадебного подарка? Только, деду не говори.

Сима, как всегда, умела заинтриговать. Буквально через минуту у дверей действительно стоял робот-курьер с огромной коробкой. А в коробке…

– Сервиз?

– Это не просто сервиз! Это наша семейная реликвия! Передается по женской линии!

– А почему ты его маме не подарила?

– Так она же на Земле живет. Под присмотром. – Снова пожала плечами бабуля, и достала из пачки тонкую сигарету. – А ты там, на Марсе. Скучать же будешь. А так, достала красивую чашечку….

Чашечки действительно были красивыми. Сразу было понятно, что вещь дорогая. Делалась под заказ. На белом фарфоре изображены какие-то бытовые сцены. На одной из чашек художник изобразил рождественскую елку, и кучу детишек, пытающихся вскрыть коробки с подарками. Рядом горит камин. Небрежно развешаны красные носочки для конфет и подарков. А в окно заглядывает странный мужчина в красной куртке и с густой бородой. На секундочку показалось, что я слышу треск горящих поленьев.

На второй чашке был нарисован базар. Яркий, шумный, засыпанный белоснежным снегом. Толпы людей, продавцы укутанные в пуховые платки, и дамы в меховых шубах. Интересно, какой это век изображен?

– Очень красиво.

– Вот-вот, - кивнула Сима, - вон та, моя любимая! – Бабушка показала на чашку с изображением балетного класса.

Пять маленьких пухляшей, в розовых пачках, стояли у балетного станка и старательно тянули носок. Из панорамного окна лился яркий солнечный свет. И если прислушаться, то наверняка можно было услышать, как играет рояль.

– Правда, после реставрации, я их немного усовершенствовала.

– Как можно усовершенствовать чашки?

– Это не просто чашки! Это семейная традиция! – Еще раз подчеркнула важность подарка Сима. – Мы изменила форму ручек, чтобы они стали немного эргономичней. И сместили центр тяжести.

Не знаю, насколько эргономичными они были раньше, и какой центр тяжести должен был быть у кружек, но сейчас посуда удобно лежала в руке. Впрочем, как и любая другая современная утварь.

– Спасибо.

– Я рада, что тебе понравилось.

– Вы….

– Все детка, некогда болтать! Мне пора!

Экран погас, и я наконец-то осталась одна. С сервизом, котом и желанием поспать хотя бы пару часов. Водрузив коробку с подарком на барную стойку, пошлепала босыми ногами в спальню. По пути споткнулась о Нури, но тот, отказался подавать хоть какие-то признаки жизни.

Кажется, что уснула я еще до того, как голова коснулась подушки. А проснулась, от горячих рук, скользящих по голой спине.

– Тшшшш…. – горячее дыхание обожгло ухо, - это мы.

– Пора вставать? – Хотела повернуться лицом к Гордону, но сильные руки не дали этого сделать.

– Нет. Еще можно поваляться. – Голос Рида прозвучал у самого лица.

– Или заняться чем-то более интересным. – Это был Кисад. Кажется, именно он стащил с меня. А Ран перехватил руки.

– Не бойся. – Его насмешливый голос было сложно не узнать.

– Что вы делаете?

– Соблюдаем традиции твоей родины. – Пояснил главнокомандующий.

Его дыхание обожгло ухо, медленно опустилось к ключицам. Соски моментально затвердели.

– Какие такие традиции? – Дыхание сбилось, и я трудом сдерживалась, чтобы не застонать.

Сдерживалась, и не заметила, как Ран зафиксировал мои руки над головой. То же самое случилось и с ногами. Только там уже орудовал Кисад. Мягкие ремни перехватили голени, практически лишая меня подвижности.

– Традиционная брачная ночь. – Губы Рида добрались до твердого соска.

– Сейчас день. – Соображать с каждой минутой становилось сложнее.

– Значит, - Рид оторвался от груди как раз в тот момент, когда пальцы Кисада подобрались к клитору, - брачный день.

– Доверься нам, - шепнул Гор, когда мое сознание уже отказывалось воспринимать действительность.

Каждое касание, каждый поцелуй, каждое движение отзывалось в теле сладкой болью. Пальцы Роджеча выписывали замысловатые узоры вокруг чувствительного бугорка, заставляя мое тело извиваться от удовольствия. Подводили к грани, и не давали сорваться в бездну удовольствия.

– Какая ненасытная кошечка. – Прорычал Кисад, явно наслаждаясь происходящим.

– Кис….

Просить не пришлось. Уже через секунду почувствовала, как твердый член медленно, миллиметр за миллиметром начал входить в меня. Никогда не думала, что это может так возбуждать.

– Детка!
– Прохрипел в ухо Рид. Только сейчас поняла, что руки и ноги снова стали подвижны. И еще через секунду, уже оказалась сверху Кисада и смогла двигаться в своем ритме, а пальцы Рида нежно массировали тугое колечко ануса. – Можно?