Шифр Александра

— Как? — спросил он.

— Здесь я задаю вопросы, — оборвал его Николай и снова повернулся к англичанину: — Как?

— Я знаю нужных людей, — ответил Нокс.

— Ты знаешь людей? — усмехнулся Николай. — Мы все знаем нужных людей.

— Я знаю Хасана аль-Ассьюти.

Николай нахмурился:

— Судового агента?

— Я спас ему жизнь. Он едва не утонул. Я вытащил его на берег, сделал искусственное дыхание. Хасан сказал, что если когда-либо мне что-то понадобится…

Николай недоверчиво посмотрел на него.

— Врешь.

— Отвезите меня к нему и сами убедитесь. Он в Суэце.

— Отвезти тебя к нему? — рявкнул Николай. — Ты называешь себя его лучшим другом и не знаешь номер его сотового?

— Раньше мне не приходилось просить его об одолжении.

Николай заколебался. Англичанин определенно что-то задумал. Но что? И если в его заявлениях есть хотя бы доля правды… Он снова открыл мобильный, позвонил Катерине и попросил найти номер телефона торгового агента Аль-Ассьюти. Дожидаясь, пока она перезвонит, Драгумис нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Когда Катерина сообщила наконец номер, он не выдержал и, не доверяя Ноксу, сам набрал номер и позвал Хасана аль-Ассьюти. Его попросили подождать. Николай неотрывно наблюдал за пленником, ожидая, что тот отступит, признает, что блефовал. Взявшая трубку женщина попыталась отделаться от него обычными приемами — господин аль-Ассьюти на совещании, будет не скоро, так что оставьте сообщение, и оно будет передано, как только…

— Мне нужно поговорить с ним сейчас же, — перебил ее Николай. — Скажите, что это Дэниел Нокс.

— Дэниел Нокс? — Женщина на другом конце определенно растерялась. — О! Да. Сейчас… Я соединяю.

Не сумев скрыть изумления, Николай повернул телефон так, чтобы Нокс мог говорить, а он — слушать. Ждать долго не пришлось.

— Нокс? — спросил голос. — Это и вправду ты?

— Я, — быстро подтвердил Нокс и торопливо продолжил: — Послушай, мне нужно с тобой повидаться.

В голосе Хасана после паузы прозвучало что-то похожее на недоверие.

— Ты хочешь приехать ко мне?

— Да. Мне нужно переправить кое-что из Египта. Если я приеду к тебе, ты сможешь это организовать?

Молчание. Затем:

— Ты приедешь сам? Лично?

— Если ты согласен переправить груз.

— Что за груз? Куда его отправить?

— Объясню при встрече.

— Хорошо. Ты можешь приехать в Суэц?

— Конечно. Дай мне шесть часов.

— У тебя шесть часов. Встретимся у моего грузового терминала. — Египтянин коротко объяснил, как туда проехать. Николай записал. Хасан дал отбой.

— Ну? — спросил Леонид.

— Аль-Ассьюти согласился помочь, — неохотно признал Николай. Что-то здесь было не так, но что именно, он понять не мог. С другой стороны, предложение Нокса давало надежду выпутаться из сложной ситуации, и отказываться от него было бы глупо. — До Суэца останешься в контейнере, — бросил он англичанину. — Станешь шуметь — умрешь. Понял?

— Да.

— Вытащишь нас из Египта, уйдешь с девчонкой. Даю слово.

Николай улыбнулся, глядя Ноксу в глаза. Разумеется, никто уже не уйдет. Таких свидетелей не отпускают.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

1

Связанных, с кляпом во рту, Нокса и Гейл загнали в контейнер. Надзирать за ними поручили немолодому плотному греку по имени Эней, вооруженному фонариком и автоматом. У Нокса болело бедро, но короткий осмотр раны показал, что все не так уж плохо, и пуля всего лишь оставила на ноге глубокую борозду, не задев ни мышцы, ни кости.

После того как закрыли дверь, температура в контейнере быстро пошла вверх, а когда Эней выкурил первую сигарету, духота сделалась невыносимой. Затоптав окурок, грек сделал несколько глотков из пластиковой бутылки, а потом обильно оросил голову. Смотреть на это было выше человеческих сил, и Нокс закрыл глаза, мечтая о водопадах и пригоршнях льда.

Через некоторое время остановились для заправки. Гроб с крышкой был таким тяжелым, что тормоза протяжно заскрипели. Эней угрожающе навис над Ноксом, демонстрируя решимость применить оружие при первом подозрительном жесте. Стояли недолго. Двигатель снова взвыл, машина задрожала, набирая скорость.

Гейл заплакала. Долгие периоды спокойствия и молчания чередовались у нее с такими вот приступами, когда выносить длящийся уже несколько часов ужас становилось невозможно. Нокс пережил два приступа страха, когда его бросало в холод, а рубашка промокала от пота, что усугубляло и без того серьезное обезвоживание организма. По большей же части он вполне контролировал себя и пытался изыскать способ выпутаться из ситуации. Но ничего толкового в голову не приходило.

В конце концов Нокс попытался заставить себя думать о чем-нибудь другом. Опыт подсказывал, что ответы часто приходят сами собой тогда, когда отвлекаешься на что-то постороннее. Эней щелкнул зажигалкой, прикуривая очередную сигарету, и по гробу Александра запрыгали золотисто-красноватые отблески. Нокс задержал взгляд на крышке. Какой конец для такого человека, оказавшегося по прошествии столетий пешкой в бесконечной политической игре, разменной фигурой в борьбе амбиций. Впрочем, в этом отношении судьба Александра вовсе не уникальна. Земная жизнь великого царя закончилась в Вавилоне после череды печальных, трагических и кровавых событий. Возможно, ее ускорили ужасы Гедрозианской пустыни, поглотившей двадцать пять тысяч человек из его сорокатысячной армии. Смерть уже давно витала в воздухе. Престарелый философ Калан, присоединившийся к грекам после индийской кампании, заболел на пути в Персию и, не желая становиться обузой, совершил самосожжение, заверив напоследок Александра, что они скоро встретятся. Состязание по выпивке закончилось гибелью сорока одного македонца, включая победителя. Потом последовал самый, пожалуй, тяжелый удар — скончался ближайший друг, Гефестион. Через некоторое время Александр побывал на могиле Кира Великого в Пасаргаде. Кир был могущественным правителем и завоевателем, фигурой полубожественной, которой поклонялись во всей Персии. Но, прибыв в Пасаргад, Александр обнаружил, что кости великого царя разбросаны по полу разбойниками, пытавшимися украсть его золотой саркофаг. Надпись на могиле Кира гласила: «О, человек, кто бы ты ни был и откуда бы ни пришел — я, Кир, владевший персидским царством. Не отказывай мне в горсти праха, которая покрывает мое тело». Посмертная просьба осталась неуслышанной.

Говорят, незадолго до смерти, предчувствуя близость конца, больной Александр попытался дотащиться до протекавшей неподалеку от дворца реки, чтобы, предавшись ее водам, заставить мир поверить, будто боги забрали его к себе. Но может быть, ища смерти в волнах, он хотел избежать печальной участи Кира и не дать своим преемникам шанса поступить с его останками так же. Может быть, именно этого желал Александр для себя после смерти: найти упокоение не в Сиве, Александрии или Македонии, а в тихих глубинах вод.

Упокоение в глубинах вод. Гм. Это уже похоже на идею.

Путешествие казалось бесконечным. Наконец машина остановилась. Кто-то завозился с дверью. Нокс откинулся на стальную стенку контейнера. Страх щекотал грудь, как бусинки четок. Над горизонтом высыпали звезды. День истек. Возможно, его последний день. В контейнер поднялся Николай. Волосы справа стояли торчком, как будто он пролежал весь путь на подушке.

— Мы в Суэце, — сказал он, ткнув в Нокса пистолетом.

Эней развязал пленнику руки и вытащил кляп. Нокс потер запястья и несколько раз сжал и разжал пальцы, восстанавливая циркуляцию крови. Потом осторожно поднялся и посмотрел на бедро.

Николай жестом приказал англичанину выйти. Нокс, не обращая на него внимания, поднял брошенную охранником бутылку, в которой еще оставалось несколько капель, вытащил тряпку изо рта Гейл и поднес бутылку к ее губам. Потом поцеловал девушку в затылок.

— Я сделаю все, что смогу.

— Знаю, — прошептала она, едва шевеля губами.

— Шевелись. — Николай нетерпеливо махнул «вальтером».

Нокс, прихрамывая, проковылял к двери, надеясь убедить грека, что его рана гораздо серьезнее, чем она была на самом деле. Неуклюже спустился на асфальт. Крякнул от боли, выпрямляясь, и запрыгал по площадке на здоровой ноге. Контейнеровоз стоял в углу огромной и практически пустой парковочной стоянки. В воздухе плавали запахи отработанного топлива и жженой резины. От расположенной на некотором удалении заправочной станции доносились звуки арабской музыки. Небо за стеной невысоких деревьев пламенело в оранжевых лучах заката.