Шиноби

Пламя обнимает кожу, сжигает волосы, и я, не глядя, прописываю правой ногой удар по-футбольному. Его уносит назад, а я, при попытке опереться на ногу, падаю, смотря на высовывающийся из своей голени кусок кости. Сломал ногу своим же ударом.

Активировав Мистическую Ладонь, накладываю жёсткий лубок из чакры на ногу и руку. Энергия восполняется под Вратами быстро, организм щедро расходует резервы. Рана на спине уже сложилась обратно, затягивается мясом и кожей, живот и грудь тоже стянуло. Только вот всё на восстановление тела и уходит...

Справа ощутил огромный всплеск чакры и, мельком глянув, бессильно выругался. Поднявший пасть к небу Курама концентрировал чакру во рту. Чуть вдалеке виднелся Восьмихвостый, тоже собирающий силу.

– Наруто, ты дебил!

Я бессильно продолжал материться, собирая крохи чакры и погружаясь в океан, попутно окружая себя слабой версией водяной тюрьмы. Успел уйти на семь метров, когда сверху вспыхнул свет, а потом меня подхватило и закружило вместе с толщей воды от ударной волны.

Надеюсь, в этом огне сдохли мои враги. Хотя, судя по их живучести, можно и не мечтать…

С трудом поднявшись к поверхности, выполз из воды. Меня мутило, Врата работали вхолостую, сжигая все крохи резервов организма, до сих пор не восполнившихся с прошлых Седьмых Врат. Оглянувшись, я пробежал полсотни метров и упал на берег, выключив Врата.

Восьмихвостый повержен: ему срезало половину морды, оторвало рог, раздробило плечо и переднюю лапу. Он медленно падал, на ходу превращаясь в чакру и втягиваясь в печать к своему джинчурики.

Такого высвобождения энергий барьер против перемещения не выдержал, я чувствовал, как исчезает давящая пелена переписанных законов мироздания. Но пошевелиться не мог, с тоской смотря, как из-под воды появляется моя водяная тюрьма с клоном и всего одним пленником. Мечник смог уйти эвакуационной печатью, которую я ему не разрушил. Забыл. Югито тоже не было видно.

Из-под воды вылез Нагато и, на ходу вытащив застрявший под ключицей вражеский кунай, с трудом дошёл до меня, рухнув рядом. Он оказался сильно побит, одних резаных и колотых ран насчитал пять штук. В том числе и страшный косой шрам на лице, чудом не затронувший Риннеган.

На мой вопросительный взгляд, мужчина прохрипел:

– Джинчурики из Камня. Владел управлением массой. Сбежал печатью, когда я его почти утопил.

– Смотрите, как мы с Курамой его! – воскликнул Наруто, появившись перед нами.

Однако, увидев нас, резко замолк и побледнел. Ну да, распаханное пополам лицо Нагато никого равнодушным не оставит. Хотя и сам блондин имел вид весьма побитый: его левая рука висела плетью и виднелся зарастающий глубокий рубец подмышкой.

– Займись ранеными и пленным, брат, – тихо попросил я его.

Разбирать бой и решать, кто и где поступил неправильно, будем позднее.

Наруто отвёл глаза и исчез, переместившись к набитой людьми и сильно выросшей водяной Тюрьме Забузы. Там оказалась вся команда, что отправилась сегодня со мной, убитые и раненые. На ногах осталась лишь Мизукаге и Джирайя.

Что ни говори, но объёмы чакры решают, ведь объём – это и скорость восстановления, в конце концов. Судя по всему, Джирайя ещё и пилюли Акимичи употребил, дающие восстановление энергии. Я не брал их, хотя мне предлагали.

Как же, Узумаки, у меня в печатях дофига чакры… Тьфу! Дурак был.

Если смотреть объективно, то мы победили. Трёххвостый за нами, силам Облака нанесён урон, так как я убил двоих новых джинчурики, взял в плен ещё одного. Со всех сторон молодец.

Переведя взгляд на дрожащие руки, исходящие вонючим потом, попробовал сжать кулак. Не вышло.

Джирайя, слабо махнув нам ладонью, подхватил на руки раненого Итачи и исчез в Крыльях. Учихе опять не повезло. Да и не невезение это: его Шаринган сильный, с интересными способностями, но у паренька маловато чакры. Его стезя – тайные операции и тихие устранения, никак не бои на выносливость.

К нам дошагала Теруми, уже отправившая своих людей домой эвакуационными печатями. Выглядела она не очень: в обрывках бронежилета, с трудом скрывающих грудь, рваных колготках из сетки и резаной раной на правом боку, а также наливающимся синяком на половину лица.

Упав на камень возле нас, устало спросила:

– Трёххвостого точно забрали?

– Да, – ответил вместо меня Нагато. – Карин доставила свиток с ним, осталось лишь запечатать нормально.

– Ты захватил их джинчурики. Сможешь повторить их печать, чтобы Трёххвостый не развеялся при смерти сосуда?

– Да. Там и повторять ничего не нужно, ведь Девятихвостый не умрёт, если убить Наруто, – откликнулся я.

– Хорошо, – бледно улыбнулась женщина. – Не зря мои люди сегодня погибли. Вы можете доставить меня домой? Совсем нет чакры.

Я посмотрел на Нагато, он посмотрел на меня, и мы одновременно поморщились.

Не знаю, как у него, а я выгреб вот совсем всё. У меня Крылья сдохнут за пару часов, если я не подпитаю печать. А всё, сейчас как-то производимое телом, моментально уходит на лечение. Я даже встать не смогу.

Хорошо, что в этот момент рядом с нами появилась Карин. Оглядев нас троих, она молча бросилась ко мне. В организм потоком хлынула её чакра, заполнив резерв наполовину. Аналогично она поступила с Нагато, только ещё и пару минут поработала Мистической Ладонью, стянув рубцы в страшновато выглядящие шрамы.

После чего присела на колени возле Теруми, водя над ней горящей зелёным ладонью. Тут она задержалась дольше, явно повреждений нашлось больше, чем видно. В итоге, ещё и поделилась чакрой, кажется, вместе с целебным компонентом.

Я события фиксировал уже с трудом. Её сила приятно согревала тело изнутри, латая многочисленные повреждения. Мизукаге что-то прошептала сестре, и они исчезли. Нагато уже бодрее пошевелился, отпил воды из появившейся в руках фляжки и дал её мне. Я протянул руку…

Точнее, попробовал. Конечность вяло поднялась и упала обратно.

– Да ты совсем плох, Ясуо, – встревоженно нахмурился соклановец, уже внимательней смотря на меня Риннеганом. – Давай отправимся к Юмико.

Подняв меня на руки, он активировал Крылья, и, после пару коррекций, мы оказались в сортировочном бункере, где дежурили медики. В том числе и мама.

Едва увидев меня, она, даже не активируя Бьякуган, скрипнула зубами. Губы сжались в бешенстве, но она глубоко вдохнула и, подержав в лёгких воздух, выдохнула почти без злости.