Шиншилла

ХимЧан стиснул зубы, о чем сказали подрагивающие мышцы его лица. Нос нервно вдохнул кислорода, и глаза наполнились таким гибнущим осознанием, словно я выдернула трубку, через которую он дышал. Я положила его руку себе над сердцем, прикрывая маленький дефект, сотворенный его меткостью. Не хотелось делать ему ещё больнее, но лучше один раз сгореть, чем всю жизнь поджариваться.

– Я знаю, что у тебя есть на земле человек, с которым ты не одинок, ХимЧан. Он должен быть у каждого. И это не обязательно тот, ради которого мы выкидываем ненужные никому безумства и лезем из кожи вон. Скорее всего, это тот, ради которого мы прекратим страдать всякой ересью и опомнимся; это тот, который излечит нас от пустых пагубных пристрастий и заставит встать на ноги. С таким человеком ты становишься самим собой. Для него ты не только сделаешь всё от тебя зависящее, но и сможешь не делать больше то, что делал всегда, разрушая себя. – хоть он и не шевелился, я знала, что он внимательно слушает. Лукавство сверкнуло в моих глазах, и я отошла, начав одеваться. – Подумай, неужели нет у тебя никого такого? Представь её, эту чисто метафизическую выдуманную девушку, на моём месте. Да-да, именно на моем, и скажи, ты бы смог в неё выстрелить? Будь честен перед собой, мне можешь не говорить. Представь, что она выбрала другого, изменила, обманула – не важно! Поступила так, что тебе не понравилось. И ты берешься за оружие, направляешь в неё и стреляешь – нет, не чтобы убить, а чтобы сделать больно, отомстить хоть самую малость. Ну что? Ты смог выстрелить в ту, беззащитную, о которой ты волнуешься и хочешь заботиться, за которую у тебя болит сердце и которая любит тебя настолько, что даже через тысячи километров ты ощущаешь её близость?

Застёгивая последнюю пуговицу кофты, я вернулась к нему, чтобы впритык увидеть результат. ХимЧан несколько загнанно посмотрел на меня, будто его выкурили из глубокой-глубокой норы, в которую он забился, уже не рассчитывая когда-либо её покинуть. Вильнув головой, он наклонил лицо, уставившись в пол.

– Признаться честно, я даже не смог навести на неё дуло. – себе под нос пробормотал он. Разобрав его слова, я медленно улыбнулась, поднимая со стула свою куртку с меховым воротником, на который он взглянул, поморщившись. Под ней я обнаружила не замеченный мобильный. Взяв телефон в руку, я вложила его ему в ладонь, предварительно нажав на кнопку экрана, чтобы посмотреть время. Было уже двенадцать тридцать ночи.

– Что ж, тогда, если вдруг она существует, позвонил бы ты ей. – я поцеловала его в щеку, затерев за собой отпечаток блеска. – С Днем всех Влюбленных, ХимЧан.

Я быстро сбежала вниз, разгоряченная и, не знаю почему, но окрыленная и счастливая, словно мне от ног отвязали кандалы, уселась обратно в такси, терпеливо дожидавшееся всё это время.

– Манхэттен, Север-Энд авеню, отель Конрад Нью-Йорк, пожалуйста. – назвала я новый пункт назначения и, достав из сумочки айфон, подержала единицу, как кнопку быстрого набора для номера мужа.

– Да, солнце моё?

– Привет, милый! Я прилетела, еду из аэропорта, встретишь меня в холле гостиницы? – откинулась я на сиденье, услышав родной и любимый голос, обрадовавшийся мне не меньше, чем я ему.

– Конечно! Как я рад, что ты прилетела как можно раньше! Устала или заказать шампанское в номер?

– Ну-у… пока не услышала это предложение, я чувствовала себя достаточно измотанной перелетом. – я проглядывала улицы и дома, которые мы проезжали. Внутри меня стало удивительно безмятежно, и, за неимением сумбурных мыслей, виды представали четче, ничто не отвлекало от любования Нью-Йоркскими панорамами. Что я рассчитывала увидеть, когда ехала сюда? Бандитский притон и опасного на вид типа, который якобы продолжал охотиться за людьми по-прежнему? Чего я боялась и остерегалась эти годы? То, что предстало передо мной, развеяло все тревоги и страхи. То, что я выудила из глубин его души, успокоило меня за его будущее. Конечно же, он тоже будет счастлив когда-нибудь, как я, обязанная именно ему своим счастьем. Спасибо тебе, ХимЧан. Я никогда тебя не забуду. После паузы я добавила. – ДонУн, как же я рада, что ты у меня есть!

* снижение уровня цен

Секс-бонус

По многочисленным заявкам

с благодарностью к постоянным

читателям и тем, кто не скупится

на отзывы.

Без них не была бы закончена ни

одна работа размера "макси"

В доме уже не осталось ни одной неприкаянной вещи; всё нужное было упаковано в коробки или оберточную бумагу; всё первостепенно важное уже вывезли в новое место обитания, а менее значимое ждало своей очереди. Часть мебели распродавалась, часть оставалась здесь, с позволения новых хозяев особняка, которым понравился тот или иной гарнитур. ХеРин с тоской провела тонкими пальцами по шершавой коричневой упаковке, за которой скрылась картина, ещё недавно висевшая на стене, у которой теперь стояла, прислонившись, как какая-то ненужная картонка, перемотанная скотчем. На ней современный художник изобразил мифологическую сцену похищения Зевсом Европы, для чего он превратился в быка. Стилизованная под ушедшие эпохи, она была яркой и свежей, словно исполнивший её мастер сам был свидетелем того, что передал своей кистью. Но всего этого уже не было видно, и ХеРин воспроизводила в своей памяти, как ХимЧан однажды принес её, чтобы украсить пустое пространство и оживить то место, в которое иногда утыкался захваченный грустью взгляд сестры. Как она отругала его за расточительство, ведь это была не просто репродукция или плакат, а авторский труд маслом.

На стуле рядом лежал ящик с чанги. Много вечеров они провели с братом за игрой в них, переставляя тридцать шесть фигур по полю туда-сюда, соответственно с правилами ходов коня, генерала или колесницы. Смех и споры, возмущения и недовольство, радость от поочередных побед – так много было прожито здесь, в этом доме, который чуть больше чем за месяц совершенно потерял свой облик. Без кошек и собак, попугайчиков и хомячков, морских свинок и иногда даже Шин Шиллы всё тут потеряло душу, но, главным образом, из-за отсутствия здесь ХимЧана.

ЁнГук подошел сзади и, обойдя справа, положил свою руку сверху, выводя девушку из состояния ностальгии.

– Не хочется покидать жилище? – негромко спросил он, медленно и осторожно притягивая за руку к себе всю натуру.

– Мне бы не хотелось покидать то, что было здесь раньше. – ХеРин обернулась, сжимая пальцы на его ладони. – А то, что осталось теперь меня не очень-то держит. Напротив, хорошо, что есть где оторваться от прошлого.

– Ты не очень похожа на ту, которая от него оторвалась, - он мягко улыбнулся, подведя ХеРин к себе, а потому выпустив руку и переместив свою на её талию. – Не кривя душой, признаю, что даже у меня здесь есть уголок, который заставляет меня предаваться приятным воспоминаниям.

– Неужели? – удивилась девушка. – У тебя есть приятные впечатления от места, где тебя держали связанным, били и угрожали пристрелить?

– Конечно, обожаю, когда меня хотят грохнуть! – расплылся молодой человек и подтолкнул невесту вперед. – Пошли, покажу тебе этот волшебный закуток.

Подведя её к лестнице, ЁнГук упорно завел ХеРин на второй этаж и пропихнул к той комнате, где когда-то его держали пленником. Распахнув дверь, он вошел туда, не отпуская спутницы, поэтому она оказалась там же. Кроме прикрытых целлофаном тумбочек и пустой кровати с голым матрасом, не было ничего, что выдавало бы спальню, некогда уютную и гостеприимную, а теперь неприглядно опустошенную. Отвечая на подозрительный взгляд, ЁнГук поцеловал в щеку возлюбленную.

– Разве я могу забыть, как ты пришла тогда ночью, позволив мне уповать на то, что я не безнадежен и удостоюсь ответа на свои симпатии. – ХеРин порозовела, хорошо помня, как не выдержала лежать в кровати, пораженная напористостью и обаянием узника, двойственное отношение к которому не давало ей покоя. Понимая, что он враг, ей тем не менее хотелось помочь ему чем-то и облегчить участь. Теперь-то она точно знала, кто он, чтобы определиться с чувствами. – Несмотря на то, что руки у меня были связаны, я всё же заполучил твой поцелуй.

– Ты умеешь уговаривать, - улыбнулась смущенно ХеРин, уткнувшись в его плечо. Он накрыл её своей рукой.

– Что удивительно, со свободными руками я чувствую себя куда скованнее, потому что боюсь позволить себе лишнего. – ЁнГук провел пальцами по её скуле и, подняв лицо к себе за подбородок, серьёзно посмотрел в глаза девушки. – Больше всего на свете я боюсь тебя чем-нибудь обидеть…

– Я… - ХеРин немного отстранилась от него, не потому, что он сказал что-то не то, а потому, что хотела сама ощутить грань, до которой ничего ей не повредит. – Я понимаю, что ты говоришь о моём психологическом состоянии. Я толком не знаю его устойчивости, но прошло столько лет… я давно не мучаюсь видениями или панической боязнью мужчин. – она воззрилась в глаза ЁнГуку с расстояния. – Но ведь я и не подпускала к себе никого всё это время… Я не знаю, насколько далеко я смогу зайти и хотела бы дать тебе то, чего ты хочешь, но пойми меня правильно…