Шип и хаос. Факультет отверженных

Сван ударил ладонью по столу:

– Придержите язык! Опасные мысли и слова ведут к смерти. Я это видел. Тех, кого я знал лично, лишали дара. Они подыхали в муках на глазах у друзей. Молили прикончить. Хуже этого нет ничего…

Все опустили взгляды, сникли, придавленные жутким откровением наставника.

Неужели они смирились?!

Я не верила, что молодые, полные сил парни и девушки могут так быстро сдаться. Самые старшие пробыли в Академии всего три года. Больше чем за десять лет в «Весёлом кролике» я не опустила руки, взрастила в себе желание бороться. Там тоже было непросто.

Будто со стороны я услышала собственный упрямый голос:

– Очнитесь же! Никто не придёт и не спасёт. Верить в это, значит терять время. Спасители – это мы…

Я произнесла это вслух?

Множество глаз уставились на меня. Неловкое молчание осязаемо повисло в воздухе. Вероятно, я рисковала. Кто-нибудь донесёт Эссару о недозволенных речах Кирстен Шип.

А хоть бы и сама Урса! Наставница играет роль доброй тётушки, но следит, чтобы все жили по дурацким правилам. Сван такой же… Если не хуже!

Стоять мне в кабинете декана, выслушивая нравоучения. Может, ещё и к ректору потащат.

– Поторопитесь. – Урса оглядела студентов. – Скоро господин Америус призовёт всех в турнирный зал.

Все потянулись к еде, сделали вид, что ничего не произошло. На этот раз пронесло. Лучше затаиться, не привлекать внимания. Но разве Дикий Шип в силах удержать язык на привязи?!

Я поковырялась в миске, посмотрела, как все уплетают это жуткое варево. Одна только Жюли, как и я, скребла ложкой по дну миски и не ела, сидела, опустив голову.

– Не слишком аппетитно, но полезно, – сказал Лиль, неторопливо поднося ложку ко рту, точно участвовал в торжественном обеде.

Мысли об Эссаре не оставили меня.

– Декан-то не ест. Небось кушает сладкие фрукты и мясо. Или пирожные с кремом.

Я невольно облизнулась и взяла немного орехов из общей плошки. Она стремительно пустела, а во мне пробуждались старые привычки, позабытые за время сытой жизни у опекуна.

Кто бы подумал, что в Академии магии всё так же, как и в распоследнем трактире – немного зазевался и остался без обеда. А тут ещё Илма сверлила меня бешеным взглядом и норовила ткнуть острым локтем под рёбра.

– Выглядит так себе, – рассмеявшись, согласился Лиль. – Но не смертельно. Господин Эссар делает, что возможно в нашем положении.

– Держит вас на коротком поводке и с пустой миской. Это не Академия, а тюрьма. Ты его защищаешь, хотя он лишил вас воли к сопротивлению и надежды. – Я со вздохом запихнула в себя комок каши: такой же мерзкий, как предатель Гастон. – М-м… Бывало хуже.

Я рано научилась ценить и самую плохую еду. Силы мне будут нужны.

– Ты не поверишь, эгиихоль… Прости. Язык фейри…прекрасная Кирстен, но надежды, каждый лишил себя сам. Совершенно самостоятельно.

Илма вся извелась, наблюдая за нами. Я видела, как ей хотелось вставить хоть словечко. Она хмурила лоб, сводила от напряжения белёсые брови, умудряясь строить глазки Лилю – того гляди окосеет.

Я задумалась о словах фейри, запихнула в рот слишком большой комок варева и не удержалась от восклицания:

– Какая же гадость – эта каша!

– Сегодня дежурит Барт. Бедняга совсем не умеет готовить. Ты привыкнешь, – с сочувствием улыбнулся Лиль.

– Не собираюсь привыкать! И смиряться не стану! – Я огрызнулась, но без особой злобы.

Лиль не был виноват в моих неприятностях. Он мне нравился, но могу ли я доверять «неправильному» фейри?

Да и стоит ли пускать в сердце кого-то из Академии. Осмотрюсь и найду щёлочку, через которую ускользну от предателя Эссара и его пришибленных подопечных. Из «Весёлого кролика» я же вырвалась!

Это был отличный план. Очень вдохновляющий, но туманный в главной своей части. Меня тревожили метка на руке и зачарованные крепостные стены вокруг территории учебного комплекса.

Придумают же такую подлость!

Создать глупую иллюзию и отлупить соседок по комнате метка не мешала, а покинуть факультет или врезать декану промеж глаз – не смей!

Однотонный, низкий голос господина Свана вытащил меня из раздумий.

– Урса, твоя курочка сейчас выпрыгнет из одежды и прямо на мальчишку-фейри.

На этот раз все рассмеялись, глядя на покрасневшую Илму. Наставнику юношей этого показалось мало.

– Кто не знает стыда – получает стыд.

В ядовитом тоне Свана было нечто такое, что подействовало на нас. Смех оборвался.

Звякнула упавшая ложка, скрипнул стул. Жюли закрыла рот ладонью и опрометью выбежала из столовой.

– Я поговорю с воспитанницей, Сван, – в тишине ответила Урса.

Оглушающий звон колокола, раздавшийся откуда-то сверху, чуть не взорвал мне голову.

13

Урса суетилась, подгоняя нас к выходу. Лицо Свана приняло ещё более жёсткое и недовольное выражение.

У меня уже сводило скулы от вечно кислых физиономий вокруг. Даже прежде жизнерадостная Жюли потеряла природный задор. Я пообещала себе ни за что не поддаваться общему настроению. Да и вообще, это гнездо засохших хаотиков пора хорошенько разворошить.

– Соберитесь. Порядок наведёте позже. Илма, ты помнишь, что наказана и помогаешь на кухне? – скороговоркой проговорила наставница, когда утих гонг.

– Помню, госпожа Урса, – послушно, с поклоном ответила Илма, изображая смирение.

Кривляка принялась игнорировать меня, будто рядом с Лилем была не я, а, например, тумбочка или иной предмет мебели. Мне же лучше!

– Где Жюли? – всплеснула руками Урса. – Девочки, ищите Жюли!

– Она здесь.

Две подружки вытащили бледную Жюли из тёмного закоулка в коридоре, взяли под руки, чтобы та наверняка не скрылась.

– Да что с ней происходит?! – вслух, но нарочито тихо произнесла я.

Мой вопрос предназначался волшебному фейри. Лиль шёл рядом. Всей гурьбой немногочисленные студенты факультета запретных заклятий двигались в сторону турнирного зала. Происходило это сумбурно и суетливо. Мы знали, что нас ожидает занятие с ректором, но, казалось, к нему никто не был готов. Студенты то и дело отставали и замедляли шаг.

Лёгкий, словно летящий над полом Лиль, мягко взял меня за руку.

– Нельзя оставлять Жюли одну.