Широка страна моя родная

– Это ты у Васенко спрашивай. Он те места, как свои пять пальцев знает!

Начальник Лаборатории развернулся ко мне.

– Сложно. Очень сложно. Объект находится всего в тридцати пяти километрах от города. Какова дальность выстрела из гаубицы и «Града»?

– Максимальная – 15 и 20 километров соответственно.

– То есть на полдороге от Советска. Будем считать, что с максимальной дальности они стрелять не будут, чтобы уменьшить разброс, а постараются подъехать поближе. Есть там пара узких мест…

– Им даже с нескольких километров понадобится корректировщик: там местность холмистая, и стрелять придётся с закрытых позиций, - подал голос комбат.

– То есть надо будет перехватить корректировщиков! – ухватился за мысль Воздвиженский. – Засада, минирование дороги, а на конечном этапе – корректировщики. Уже во что-то складывается! Где бы только людей для этого взять? Призывников туда не пошлёшь: сами убьются и дело завалят.

– Найдём людей! – заверил Кирикаров. – Немного, не больше десятка. Но с ними разговаривать придётся! Впрочем, я беру это на себя. Остаётся решить, как этих людей доставить в нужное место…

Генерал поморщился, и по нему было видно, что от сердца отрывает.

– А это я беру уже на себя.

Дорога Советск – Лаборатория № 1, 36 год, 9 июля, суббота, 13:50

Надо меньше пить! Меньше пить надо! Пить надо меньше!

Хотя, если откровенно, не в питие дело, а в гиподинамии. Привык, панимаишь, то за рулём, то самолётом, то на кораблях! Вот и приходится теперь всякую ритмичную чушь про себя повторять во время бега по пересечённой местности.

Генерал, когда говорил о том, что решит вопрос, как доставить группу в окрестности Точки Перехода, не соврал. «Каталину», что прилетала на Тонкий, всё-таки высылали на поиск наших судов в океане. С приближением тайфуна она села на аэродроме Угледара. С командиром экипажа у Воздвиженского уже была договорённость о переброске руководителя СГБ в Золотое, где завтра к вечеру должны были собраться руководители городов Загорья, как называли здесь западную часть континента. Теперь всё приходилось переигрывать.

Не подвёл и Кирикаров, «засадным полком» которого оказались ветераны Афганской войны. Как оказалось, Павел Стиллианович юным «летёхой» успел повоевать «за речкой», а после ранения его забросили сюда, в Новый Мир. И ни он, ни бойцы, также оказавшиеся теперь не «за речкой», а «за Стеной», до моего появления здесь не знали, чем закончилась та война. Но боевое братство сохранили. И на зов побратима откликнулись все двенадцать, живших в Магнитке. Серьёзные сорокалетние мужики, каждый из которых и дерево успел посадить, и дом построить, и сына воспитать.

Слушали майора молча, лишь время от времени поглядывая на нас с Наташей и Воздвиженского. Вопрос был один:

– Ты-то, Стиллианыч, идёшь?

– Иду! – отрезал Кирикаров, который до того и не помышлял об участии в операции.

– Тогда нет вопросов.

– Зато есть ограничения, - вступил в разговор генерал. – Гидросамолёт может взять не больше 12 человек. Минус два человека – я и мой начальник охраны: мы летим дальше. Васенко идёт с вами, и это не обсуждается. Двое оставшихся моих охранников – тоже. Их задача, кроме помощи вам, охранять Григория Никитича. Плюс майор Кирикаров. Обязательно нужны подрывники, снайперы и артиллерийский корректировщик.

Мужики переглянулись, и один из них, массивный, с жёстким выражением изуродованного шрамами лица, ответил.

– Нет среди нас артиллеристов. Водители есть, танкисты, механики по обслуживанию вертолётов, а артиллеристов нет. Четверо из десантуры, ДШБ. Но Фрол недавно операцию перенёс, он отпадает. Отпадает я сказал! – рыкнул он на товарища, пытавшегося возразить. – Двоих из мотопехов можно было бы взять, но у тебя, Ара, жена опять рожать собирается, ты тоже не идёшь. То есть от нас – четверо, если не считать Джавдета.

– Кого? – удивился Воздвиженский.

– Меня! – ткнул себя пальцем в грудь майор. – Кстати, могу артиллериста подсказать. Капитан Ахметов у Носиевича во время срочной служил в артполку. Командиром гаубичного расчёта. Если согласится – получится девять человек.

– Десять. Я десятый. И за стрелка сойду, и с минно-подрывным делом знаком.

– А я? – встрепенулась следом за мной Наташа.

– Не в этот раз, любимая!

Она на меня, разумеется, обиделась. Но, оставшись наедине, я объяснил, почему она остаётся.

– Просто подумай о ребёнке.

– О каком ребёнке? Ещё неизвестно, когда он у нас будет и будет ли вообще!

– У тебя когда должны были начаться месячные?

– А причём тут это? – фыркнула благоверная.

– Так когда?

– Десять дней назад…

– И ты мне будешь что-то рассказывать? Всё, солнышко, закончились твои стрельбы и беготня по буеракам без крайней необходимости! Теперь нам тебя и нашего будущего ребёнка нужно беречь, холить и лелеять.

– Главное – себя сбереги! – уткнулась Наташа носом куда-то мне за ухо.

На её бронежилет я посягать не стал, а вот автомат, АПБ и рацию изъял. Как и у Деда. Полтора десятка ВОГ-25 к трём автоматам, конечно, погоды не сделают, но с ними лучше, чем без них.

Перелёт на «Каталине» я, пожалуй, всю жизнь вспоминать буду. Просто не забывайте, что ещё сутки назад Магнитку зацепил краешек тайфуна. Пусть он сейчас и уходил куда-то на северо-восток, но дождь и ветер никто так и выключил. Ну да, когда подошли к Старым горам и вырвались из дождей, стало намного легче. Но посадка на узкое, изрядно потрёпанное шоссе с глубокими кюветами, в наступающих сумерках при наличии бокового ветерка так бодрит!

Посадка, молниеносная выгрузка. Развернуть самолёт на месте и помахать ему рукой, когда он описывает над нами круг перед тем, как уйти в сторону Золотого. Теперь рюкзаки на спину и прочь от дороги. А потом разбегаемся: Васенко с двумя охранниками в сторону Точки Перехода, до которой им всего километров пять, а мы – к Советску. Надо меньше пить! Меньше пить надо! Пить надо меньше!

Ахметов, подсвечивая фонариком, на бегу сверяется с картой.

– Стоп!

– Что случилось, Татарин?