Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Широко закрытые глаза
Шрифт:

Этот разговор со Штромом о Розе пришелся опять на пятницу – спустя две недели после смерти мистера Гранта. Просто удивительно, как много волнующих событий происходило в доме миссис Гэр именно по пятницам. И только то нападение на меня случилось не в пятницу. Но все остальное!

Ходж Кистлер уже во второй раз не обращал на меня никакого внимания в свой свободный вечер. Поэтому, когда лейтенант Штром пригласил меня провести с ним вечер, я с благодарностью согласилась. Н в течение всего вечера я была как-то расстроена и обеспокоена и около десяти часов попросила его проводить меня домой. Штром, не скрывая своих намерений, ясно дал мне понять, что интересуется мной. Но я ничего не обещала Штрому, не имея ни малейшего желания возбуждать в нем напрасные надежды. Внутренне я злилась на то равнодушие, которое проявлял по отношению ко мне Кистлер.

Придя домой, я взяла какую-то книгу и начала читать, но не могла

сосредоточиться. Я попеременно думала то о Кистлере, то о Штроме.

Я слышала, как вернулся домой мистер Баффингэм, а позже – Ходж в сопровождении мистера Уэллера. Я теперь уже абсолютно безошибочно определяла всех по шагам.

Я была слишком взвинчена, чтобы заснуть, а больше всего я ненавижу бодрствовать, лежа в постели. Если бы у меня была собственная ванная комната, я с удовольствием приняла бы горячую ванну! Но, к сожалению, нет никакой надежды на то, что миссис Халлоран когда-либо потратится на персональную ванну для меня! Следовательно, если мне так уж необходима горячая ванна, то я должна, хочешь не хочешь, спуститься вниз, включить водонагреватель, а затем принять ванну на втором этаже. Собственно говоря, я была слишком инертна для этого, но, в конце концов, взяла себя в руки и спустилась в подвал, чтобы включить этот нагреватель. Это был старый ржавый калорифер, и обычно требовалось почти полчаса, чтобы вода стала действительно горячей. Я снова вернулась в свою комнату и начала стелить себе постель. Не спеша раздевшись и облачившись в ночную рубашку и домашний халат, я опять пошла вниз, чтобы посмотреть, достаточно ли нагрелась вода. Убедившись, что её едва хватит на половину ванны, я решила ещё немного подождать. Злясь на отсутствие в доме современного оборудования, я начала снова взбираться по лестнице – той самой лестнице, по соседству с которой миссис Гэр провела столько часов, – той самой лестнице, по которой скрылся несколько недель назад тот, кто напал на меня. Старые, стертые ступени, покрытые тонким слоем старой, поблекшей краски. Немного не добравшись до верха, я внезапно остановилась. Мой взгляд был устремлен на ближайшую ступеньку. Электрическая лампочка, свисавшая на шнуре с потолка подвала, освещала щель между ступенями. Я увидела что-то блестящее и нагнулась, чтобы получше рассмотреть, в чем тут дело. Мои глаза увидели щель, в которой мерцало что-то металлическое. Перед моим мысленным взором возникла старая миссис Гэр, покачивающаяся взад и вперед в своем кресле-качалке. Поджидая и наблюдая. И внезапно я поняла, что означает этот металлический блеск. Это была своеобразная дверная петля. Я механически взялась правой рукой за эту ступеньку, и она тут же открылась, как крышка коробки. Внутри ступени лежало всякое тряпье, а под ним старые газеты. Я даже не знаю, что, в сущности, надеялась найти. Я ни на что не рассчитывала, ничего не ждала, – я действовала. Я наклонилась над открытой ступенькой ещё ниже, вынула тряпье и газеты и нашла – деньги!

Толстые, тяжелые стопки банкнот. Чистые, новые купюры. Я достала эти пачки – и в тоже мгновение на меня набросился какой-то человек и начал со мной бороться.

Я тоже боролась. Я сопротивлялась отчаянно, потому что знала: это то самое! Это были те самые руки, которые схватили меня в ночь после смерти миссис Гэр. Это был тот самый человек, который явился к моей постели и хлороформировал меня! Это была смерть – смерть, которой до сих пор мне удавалось избежать!

Я пыталась подняться, пыталась разглядеть атаковавшую меня фигуру, но рука, обхватившая мое горло, ещё сильнее прижала меня вниз. Я пробовала закричать, но другая рука зажала мне рот. Я пыталась произвести какой-то шум, чтобы подать сигнал опасности остальным жильцам дома, но была поставлена на колени и не имела возможности пошевелиться. Я отчаянно пыталась сохранить равновесие, так как мой противник намеревался сбросить меня с лестницы, что повлекло бы мою верную смерть. Я защищалась изо всех своих ещё оставшихся сил, но была слишком слаба и после нескольких ужасных секунд яростной борьбы упала навзничь вниз. Но я знала, что и мой противник упал вместе со мной. Я ударилась головой и лишилась чувств. Когда я снова пришла в сознание, мне представилось, будто над какой-то сценой поднялся занавес, и на этой сцене сама собою разыгрывается жестокая борьба. Я слышала шаги, кряхтенье, стоны, затем голос Ходжа:

– Присмотрите за Гвинни!

Борющиеся теперь несколько отдалились от меня. Я попыталась повернуть голову в сторону и увидела чью-то руку. Чья же это могла быть рука? Она безжизненно лежала под моей головой. Едва ли это могла быть моя собственная рука! Разве она могла оказаться в таком положении? Подо мной был цементный пол. Значит я лежала в подвале. Постепенно ситуация прояснялась. Надо мной висела электрическая лампочка – следовательно я лежала возле лестницы. Борьба происходила

вблизи бойлерной. Я тревожно посмотрела в ту сторону. Там ожесточенно дрались трое мужчин. Они нападали, отступали, снова атаковали. Одним из них был Ходж! Волосы в беспорядке свисали ему на лицо, лоб был окровавлен. Неужели он и был убийцей? Но ведь это он кричал: Присмотрите за Гвинни!

Трое мужчин боролись между собой! Двое против одного? Или это три враждующих группировки? Я вспомнила о деньгах, разбросанных на ступеньках лестницы. Так вот, значит, в чем дело! Они боролись за эти деньги. Я все ещё ломала над этим свою гудевшую голову, когда один из этих мужчин упал на пол. Я не могла определить, кто это был. Ходж быстро подскочил ко мне и крикнул:

– Не спускайте с него глаз. Мне нужно наверх – позвонить Штрому и вызвать врача! И я должен отнести наверх Гвинни!

Он легко поднял меня и понес вверх по лестнице. Рука, которую я заметила у себя под головой, двигалась вместе со мной. Значит, это все-таки была моя рука. Но об этом я в настоящий момент не могла долго думать. Меня все ещё занимала та группа боровшихся возле бойлерной. Пока Ходж нес меня наверх, я, правда, обнаружила ещё кое-что: деньги! Везде валялись деньги…

Моя рука болела не очень сильно, или у меня просто не было времени задуматься над этим! Ходж, отдавая распоряжения, влил мне в рот какую-то жидкость. Но, когда пришел врач и дотронулся до моей руки, я тут же лишилась сознания от боли!

Ненадолго приходя время от времени в себя, я убеждалась в том, что весь мир сошел с ума! Я находилась в какой – то постели – но эта постель куда-то уезжала! Потом я опять оказывалась в этой постели, и она поднималась вверх! Внезапно мне в лицо ударил яркий белый свет, и кто-то быстро прикрыл мне чем-то глаза. А воздух, которым я дышала, был сладковатый, противный, удушливый. Потом я снова была в постели, и при каждом моем движении в меня вонзалась сотня острых ножей! В конце концов я поняла, что нахожусь в больнице!

Я была так забинтована, что едва могла пошевелиться, но если бы даже и смогла, в этом не было никакой необходимости! Я даже попробовала шевельнуть мизинцем, но немедленно отказалась от этого. У моей постели стояла медсестра.

– Хелло! – сказала я.

– Доброе утро! – сказал она с обычной веселостью, свойственной больничным медсестрам. – Как у нас сегодня дела?

– Что, собственно говоря, со мной произошло?

– У вас несколько несложных переломов.

– А кто напал на меня?

– Пожалуйста, никаких вопросов! Вы должны вести себя тихо и спокойно.

Больше и ничего не смогла от неё добиться.

В течение всего дня я поминутно засыпала, вновь просыпалась и задавала вопросы, на которые мне никто не отвечал. Я спрашивала сестру, врача, уборщицу, которая приходила, чтобы навести порядок, ассистентов и, наконец Ходжа Кистлера. Он пришел во второй половине дня, и я даже попыталась окончательно проснуться.

– Ты его поймал?

– Да, на этот раз мы его, действительно, схватили! Теперь тебя, наконец, оставят в покое!

– Кто это был?

– Тебе нельзя волноваться!

– Я волнуюсь только из-за того, что никто не дает мне вразумительного ответа! Он взял эти деньги? Я ведь нашла так много денег. Они были спрятаны внутри одной из лестничных ступеней. Кто это был? Халлоран?

– Пациентка слишком возбуждена, – сказала медсестра. – Будет лучше, если вы сейчас уйдете.

И с этими словами она выпроводила Ходжа из палаты.

Я метнула в неё яростный взгляд одним незабинтованным глазом.

– Завтра – завтра вы все узнаете, – сказала она успокаивающим тоном. – Завтра мистер Кистлер сможет все вам рассказать.

На следующий день, в три часа пополудни, Кистлер появился опять.

– Итак, похоже, что ты выживешь! – ухмыляясь сказал он.

– Разве кто-нибудь в этом сомневался?

– Я был не совсем уверен, так как на этот раз тебе повредили не только голову, которая так крепка, что с тобой ничего не может случиться.

Я оставила без внимания его поддразнивания.

– Кто это был? – настойчиво спросила я.

– Ты, в самом деле, этого не знаешь?

– Конечно, я не знаю этого! И, если ты мне немедленно не скажешь, я сейчас же переломаю себе ещё несколько костей.

– Так что же ты увидела на верхней ступеньке?

– Деньги!

– И больше ничего?

– Нет!

– Тогда, значит эти деньги вынула не ты?

– Не все. Я подняла крышку этой ступени и вынула сначала тряпье и газеты – а затем увидела это. Пачки, куча денег! Я достала только несколько пачек. А затем на меня напали. Кроме того, я ведь стояла нагнувшись.

– Нечто в этом роде я и предполагал. Когда я пришел, он стоял, склонившись над тобой. Он утверждал, что услышал, как ты упала, и прибежал вниз, чтобы тебе помочь. Но он держал в руках пачку банкнот, а когда я увидел свисающую из его кармана черную шаль, все понял.

Поделиться с друзьями: