Шиворот-навыворот

"Хотя, — Арман усмехнулся, — по гуманным европейским законам убить не дадут".

Но представить, что Алисия вколола сама себе эту гремучую смесь, он не мог, хотя мюнхенская полиция поначалу пыталась представить дело именно так. Ничего, теперь забегали мальчики, когда министр юстиции позвонил в мюнхенский комиссариат и доходчиво объяснил, что случится лично с комиссаром, если виновные не найдутся.

А то, что виновные есть, Арман не сомневался. Конечно, замысел был удачный, аплодисменты тому, кто так решил избавиться от Алисии. Расчет был на то, что ей станет плохо не сразу, а в самолете, и пока прибудут в Бангкок, пока довезут до больницы, адский коктейль, введенный в вену беззащитной женщине, уже разложится на совсем безобидные составляющие. Но у бедной девочки был в крови алкоголь, и именно он дал такую моментальную реакцию, о которой вряд ли кто мог догадаться заранее. Алисия вывалилась из такси на руки изумленному Курту, ее коллеге-фотографу, успела попросить вызвать его, Армана. Со стороны это походило на встречу милых друзей, и водитель такси, не заметив ничего плохого, выгрузил багаж и уехал. Курт, сразу обратив внимание на расширенные зрачки и невнятную речь, позвал полицейского. Пока приехала неотложка, Алисия впала в кому.

Арман отошел от окна и посмотрел на молодую женщину, лежащую среди трубок и проводов. Что ж, первоначальный план готов. Пункт первый: кто и почему хочет избавиться от фройлен Верленмайер? Пункт два: водитель такси, его нужно срочно найти. Пункт три: сам Курт. Парень не производит впечатления преступника, и от Алисии, на первый взгляд, ему избавляться незачем, но все может быть. И снимать со счетов даже незначительный факт Арман не собирался. Никто не смеет покушаться на его семью и уйти безнаказанным. Он повернулся к сестре, разговаривающей с нанятой сиделкой, и не терпящим возражения голосом поинтересовался:

— Ты нашла ключи от ее квартиры? Я хочу поехать туда и осмотреться. Последнее время Алиса жила одна. Готовилась к крупному проекту.

— Полиция изъяла сумку со всем содержимым, — устало ответила Хлоя, сказывалась еще не прошедшая до конца болезнь.

— Поеду туда…

— Но…

— Ты думаешь, что я буду сидеть и ждать?

Через пару дней стало ясно, что зацепиться особенно не за что. Арман лично просмотрел все вещи в квартире, поговорил с полицейскими. Нашлось много глупостей и несуразностей, сделанных Алисией. Поступков, за которые ему стало стыдно. Но все это касалось именно к ней, и не имело отношения ни к кому другому. Большим сюрпризом для Армана стал продолжительный роман с каким-то русским, еще большим — рождение ребенка. А документы об отказе от собственной дочери привели его в полное изумление. Бумаги казались сомнительными и требовали юридической экспертизы. Но юрист должен быть свой, в честности которого он не сомневался бы. Поэтому Арман позвонил в юридическую контору "Эбенхайм и Эбенхайм", услугами которой пользовался сам. Уже в отеле, усевшись на диван в гостиной, он достал из сумки лэптоп Алисии, полученный в комиссариате. Полицейские не нашли там никакого криминала.

Хлоя примостилась рядом, сунув ему в руки чашку с зеленым чаем.

— Похоже, ночь предстоит бессонной, — пробормотала она, заглядывая в монитор.

— Нет, сейчас посмотрим ее личные фотографии и пойдем спать, — хмыкнул Арман.

— Почему именно личные?

— А чего мне на пантеру с зеброй смотреть? Лучше глянуть на того парня, отца ее ребенка. Да и саму девочку увидеть хочется. И на фотографии, и лично.

Фотографии в папках имели нумерацию, и к каждому номеру были даны комментарии. Профессиональная привычка Алисии.

Отчеты об отдыхе, вечеринках. Более пятисот фотографий.

Вот и гражданский муж появился. Симпатичный мужик с короткой стрижкой русых волос и пронзительными голубыми глазами, светящимися от счастья. На руках маленький сверточек — дочечка с греческим именем Таис.

— А мужик-то ничего, — игриво заметила Хлоя и серьезно добавила: — Мне кажется, он к этому ужасу не причастен, посмотри, какое лицо…

— Я посмотрю на факты, ладно? — холодно отрезал Арман. — Я не силен в физиогномике, поэтому доверяю только достоверным сведениям, и тебе советую.

Хлоя надулась и начала подниматься с дивана.

— Лучше глянь, какая красотка, — слишком радостно воскликнул Арман и потянул сестру за руку, чтобы не вздумала уйти. Оставаться одному с тяжкими мыслями не хотелось.

— Где?

— А вот, — Арман открыл папку "Египет" и увеличил фотографию, где Алисия сидела в баре рядом с необыкновенной красавицей. Холеной и утонченной.

— Мне не нравится, — сморщила нос Хлоя. — Холодная и слишком надменная. Кто она? Какая-то богатая наследница?

— Нет, детка, это Лили Цагерт, опекунша нашей малышки.

— Откуда ты знаешь?

— Из бумаг, моя наивная крошка. Я внимательно прочел все документы, которые нашел у Алисии, а потом комментарии к фотографиям. Затем отобрал те, где есть интересующие меня люди, понятно?

— Угу, — буркнула сестра и повысила голос, — а тебе понятно, что я не малышка, не крошка, а взрослая женщина.

— Ты — моя младшая сестра…

— У нас год разница…

— Поэтому ты и малышка, и крошка. Иди спать, детка.

Хлоя вскочила с дивана, запустив в брата подушкой, но он парировал удар и отбросил подушку в сторону.

Арман усмехнулся и принялся дальше листать фотографии в ноутбуке. Только теперь он выбирал те, на которых была самая красивая женщина, увиденная им за всю жизнь. Женщина, которая вполне могла бы стать графиней де Анвиль.

Утро выдалось пасмурным и дождливым. Обхватив Тайку одной рукой, другой Лиля поднесла соску с молоком к маленькому розовому ротику. Тайка улыбалась и гугукала, потом схватила соску губами и довольно зачмокала.

"Хоть кому-то радостно, — подумала Лиля. — Скучно и грустно".

Все разъехались в преддверии Нового года. И в доме стало пусто. Первой отбыла Ангелина, свекор бывший пальчиком поманил, и меркантильная сестрица упорхнула в тот же день, оставив в печали бедного Гену Лурдина. Потом уехала тетя Тая, передав все заботы по хозяйству наспех нанятой экономке Ирине. "Остались лишь те, кому податься некуда", — решила Лиля и ощутила щемящую безысходность.

— Ты чего такая напряженная, родная? — Мокрый от пота и дождя Виктор Пахомов вернулся с пробежки и радостно ввалился в кухню.

— Настроение плохое. Погода испортилась. А за молоком к кормилице ехать нужно.

— Джотто пошли, все равно штаны просиживает, — дал команду Пахомов.

— Хорошо, пошлю, тем более массажистка Тайкина через час придет, я не успею.

— Вот и ладненько, — кивнул Виктор и отправился под душ.

Лилия смотрела на Тайку, которая уже почти расправилась с бутылочкой молока, и думала об Алисии. Кем нужно быть, чтобы бросить новорожденного ребенка с искривленной шеей и вывихом бедра? Ребенка, которому нужны помощь и внимание. А вместо этого наша дамочка сейчас колесит по Танзании в поисках удачных фотографий. Никакого материнского инстинкта. "Мне бы и в голову такое не пришло в свое время", — вздохнула про себя Лиля. Дальше мысли перескочили на Иштвана, и на глаза навернулись слезы.

— Ну вот, снова здравствуйте, — пропел Витька, вернувшись на кухню в одних тренировочных штанах. С шеи свисало банное полотенце.

— Ты чего реветь удумала, а? — грозно спросил он.

— Ничего, — буркнула Лилия и строго заметила: — Витя, ты ж не в сауне, оденься к столу нормально и полотенце это дурацкое сними.

— Зачем? — осклабился Витька.

— Моим детям плохой пример подаешь.

— Детям? Тут только Джотто и Кульбит…

— Иди переоденься, — настаивала Лиля.

— Нет, Агапова, я на тебе не женюсь, ты склочная и характер у тебя противный, — попытался перевести разговор в шутку Пахомов, прекрасно понимая, что месяц назад потерял подружку, но так и не приобрел любовницу. После того проклятого Октоберфеста отношения разладились. Каждый испытывал напряженность в обществе другого и старался свести встречи и разговоры к минимуму. Только по делу.