Шизо и Цикло.Присмотрись,кто рядом с тобой.Психологический определитель
Шрифт:
Эти люди сразу обращают на себя внимание. У них чрезвычайно тонкие и длинные руки и ноги при относительно коротком худощавом теле, длинные и тонкие «паучьи» пальцы, легко отгибающиеся назад, крупные кисти и стопы. Нередко отмечается аневризма аорты – тяжелая сердечная патология. Но высокий рост, диспластичность, непомерно длинные конечности – это всего лишь кажимость, мелкая рябь на поверхности неподвижных вод, внешнее проявление подспудных потаенных процессов. Куда как важнее физиология и биохимия. Все дело в том, что при синдроме Марфана в крови повышено содержание катехоламинов – физиологически активных веществ, некоторые из которых (адреналин, норадреналин) являются гормонами коры надпочечников. Катехоламины принимают важное участие в приспособительных реакциях организма, а особенно мощный их выброс происходит
Но если при стрессе происходит одномоментный выброс катехоламинов, то при синдроме Марфана их содержание в крови повышено постоянно, поэтому одаренные носители этого синдрома отличаются редкой работоспособностью, чрезвычайно деятельны и способны к длительному и напряженному интеллектуальному труду.
Прислушаемся к современникам Авраама Линкольна. При его исключительной худобе и типичном для синдрома Марфана слабом развитии мускулатуры он обладал невероятной физической силой и выносливостью – был и борцом, и лесорубом. Мы имеем полное право предположить, что его блестящий ум, находчивость, красноречие и остроумие, его замечательные интеллектуальные и физические данные не в последнюю очередь связаны с высоким уровнем адреналина в крови. В давней и не очень давней истории мы без особого труда обнаружим немало людей сходного типа.
Сразу же приходит на память великий датский сказочник Ханс Кристиан Андерсен – непомерно длинный и нескладный субъект с огромными кистями и стопами. Костлявая громадина Шарль де Голль, участник движения Сопротивления в годы Второй мировой войны и президент Франции в 1958—1969 годах, человек необычайной физической силы и выносливости, – тоже достойный представитель этого племени. По мнению Эфроимсона, можно считать почти доказанным наличие синдрома Марфана у величайшего военного теоретика, историка и писателя Базиля Лиддела Гарта, сухощавого гиганта со сплюснутым с боков лицом (о таких людях говорят, что у них нет фаса, а только два профиля) и длиннющими руками и ногами. Имя Гарта у нас не очень известно, хотя его перу принадлежит более тридцати книг. Это был глубокий и тонкий стратег, теоретически обосновавший решающую роль крупных механизированных соединений в грядущей войне. Во всяком случае, знаменитый Гудериан, осуществивший танковый блицкриг во Франции в 1940 году и глубокие танковые рейды на восточном фронте в 1941-м, называл его своим учителем, а Лиддел Гарт позже с горечью писал, что его рекомендации были реализованы не соотечественниками, а смертельным врагом Британии.
Очень подозрительными на предмет синдрома Марфана Эфроимсон полагает Корнея Ивановича Чуковского и его поразительно одаренную дочь Лидию Корнеевну, а также русского поэта и участника восстания на Сенатской площади Вильгельма Карловича Кюхельбекера, друга Пушкина и человека отчаянной храбрости. Этот список при желании легко продолжить. В него, без сомнения, попадет немецкий физик-оптик Эрнст Аббе, автор теории микроскопа и руководитель оптических заводов Цейса в Йене. Мы смеем надеяться, что цейсовская оптика не нуждается в дополнительном представлении. Более чем достойное место займет в этом списке Никола Тесла, прославившийся пионерскими работами в области высокочастотной техники и отмеченный печатью несомненной и подлинной гениальности. Его именем названа единица магнитной индукции.
Имеются серьезные основания полагать, что синдромом Марфана страдал великий и непревзойденный Никколо Паганини, итальянский скрипач-виртуоз и композитор. Некоторые современники всерьез считали, что он заключил сделку с дьяволом, потому что только в аду можно научиться этим невообразимым исполнительским приемам. Болезненная худоба и демоническая внешность артиста только усиливали впечатление. Итальянцы вообще увлекающаяся публика. Они очень любят пугаться. За четыреста с лишним лет до рождения фра Никколо прохожие на улицах Флоренции точно также отшатывались от создателя «Божественной комедии». Едва только завидев его острый профиль под низко
надвинутым капюшоном, они шарахались в сторону, бормоча в священном страхе: «Господи, помилуй, он был в аду!»Менее показателен в этом смысле наш соотечественник Лев Давидович Ландау, блестящий физик-теоретик, нобелевский лауреат и человек во всех смыслах замечательный.
Двадцати трех лет от роду, вырвавшись из Советской России в Западную Европу, он на равных дискутирует с величайшими физиками своего времени, настоящими небожителями – Бором, Гейзенбергом, Паули и Дираком. Вернувшись в Россию, он с 1932 года заведует теоретическим отделом Украинского физико-технического института и одновременно руководит кафедрой теоретической физики Харьковского механико-машиностроительного института. Молодой профессор резок и бескомпромиссен. Через мелкое сито его знаменитого теорминимума могут просочиться только единицы.
Лучше всего непростой характер Ландау характеризует, на наш взгляд, следующий эпизод. В конце двадцатых годов директор Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ) А. Ф. Иоффе занялся проблемой тонкослойной изоляции. Прикладные выходы этой работы обещали в ближайшей перспективе миллионы рублей экономии. Но тут, как на грех, из заграничной командировки вернулся аспирант Лев Ландау и в два счета, на пальцах доказал теоретическую несостоятельность предложений Иоффе. Абрам Фёдорович смертельно обиделся и однажды в присутствии других сотрудников заявил Ландау, что не видит никакого смысла в его последней работе. Ландау был совершенно невозмутим. «Теоретическая физика, – сказал он, – сложная наука, и не каждый может ее понять». Понятно, что после этой эскапады Ландау пришлось уйти из ЛФТИ.
Ландау не был особенно высок (его рост составлял 182 см), но благодаря своей исключительной худобе (у меня не телосложение, а теловычитание, говорил он) казался значительно выше. Так или иначе, но на фоне своих малорослых и крепко сбитых коллег он очень долго выглядел тощим неуклюжим подростком. Не исключено, что «виноват» тут не синдром Марфана, а подчеркнутая шизоидная астеничность, поскольку отчетливый шизорадикал в случае Льва Давидовича сомнений практически не вызывает. Впрочем, о вкладе шизоидов в мировую культуру мы поговорим отдельно.
Синдром Марфана встречается исключительно редко – один раз на сто тысяч рождений. По логике вещей, у нас не было ни единого шанса отыскать его среди четырехсот хрестоматийных гениев, но, против ожиданий, мы без труда обнаружили по крайней мере девять бесспорных случаев. Такая плотность признака среди нескольких сотен выдающихся личностей – феномен сам по себе весьма примечательный, а если учесть, что адреналиновый «допинг» – это сильнейший стимулятор физической и интеллектуальной активности, то тут есть о чем задуматься.
3 Синдром Жанны д'Арк. У не склонных к лирике медиков название этого синдрома звучит куда как суше – синдром тестикулярной феминизации, или синдром Морриса. Трехтомный энциклопедический словарь медицинских терминов определяет его так: синдром тестикулярной феминизации – это форма ложного гермафродитизма, характеризующаяся развитием наружных половых органов по женскому типу, наличием рудиментарных матки и маточных труб в сочетании с недоразвитием яичек, локализующихся в брюшной полости или в толще больших половых губ; при этом синдроме сохраняется мужской кариотип и не обнаруживается половой хроматин.
Переведем дух и разъясним простыми словами, о чем здесь идет речь. Синдром тестикулярной феминизации – это редкий наследственный синдром (по разным оценкам, один случай на 20 или 50 тысяч рождений), вызываемый наличием мужского набора хромосом (тот самый вышеупомянутый мужской кариотип), который приводит к формированию семенников, обычно легко прощупывающихся у женщин (в виде небольшой паховой грыжи). Казалось бы, мужской набор хромосом должен соответствующим образом воздействовать на соматические ткани; в норме так оно и получается. Но при синдроме Морриса этого не происходит из-за наследственной невосприимчивости соматических тканей к мужским половым гормонам. Поэтому в результате вырастает сильная и красивая женщина с хорошо выраженными внешними половыми признаками и половым влечением по женскому типу, но с отсутствием менструаций и бесплодная. У носителей синдрома Морриса отмечаются деловитость, высокая психическая активность, физическая выносливость и сила. Другими словами, это мужской ум, помещенный волею судеб в женское тело.