Шизофрения
Шрифт:
— Пресвятая, Божественная София, — начал шептать он, — существенный образ красоты и сладость сверхсущего Бога, светлое тело вечности, душа миров и единая царица всех душ, глубиною неизреченною и благодатию первого Сына Твоего и возлюбленного Иисуса Христа молю тебя — снизойди в темницу душевную, наполни мрак наш своим сиянием, огнем любви расплавь оковы духа нашего, даруй нам свет и волю, образом видимым и существенным явись нам, сама воплотись в нас и в мире, восстановляя полноту веков, да откроется глубина пределом и да будет Бог все во всем».
Ему показалось,
«Пришла», — счастливо улыбнулся Соловьев…
…Звезды — хранители душ ушедших в вечность Богов — смотрели сверху на фигурку маленького человека, который спал на песке с безмятежной улыбкой на лице, не зная, как и все смертные, что уготовило ему будущее…
…Солнечное утро радовало молчанием местного телефона. Казалось, и сам телефон спал, наслаждаясь покоем.
— Аллах велик! — запел муэдзин совсем близко. — Просыпайтесь, правоверные! Молитва прекраснее сна! — именно так поняла сегодня Александра протяжные призывы.
«И жизнь — прекраснее сна, — подумала она. — И не тем, какая она будет. А тем, что она просто есть», — блаженно улыбнувшись, перевернулась на другой бок и снова закрыла глаза…
Окончательно проснулась через пару часов, когда солнце заглянуло в окно.
«Хорошо! — Александра потянулась в постели. — В Москве уже осенняя слякоть и дожди. А я сейчас — в бассейн, потом чашку кофе и — к египтологам», — откинула одеяло, не спеша поднялась, надела купальник и бросила полотенце в сумку.
У бассейна никого не было. Вода была прохладной, и она с удовольствием проплыла несколько раз туда и обратно. Тело, растертое полотенцем, наполнилось приятным теплом и бодростью. Настроение было превосходным. День обещал быть удачным.
— Что это вы не здороваетесь, а?! — услышала за спиной напряженный женский голос и обернулась. На узкой дорожке у бассейна стояла Стелла Петровна, которая смотрела на нее с нескрываемой неприязнью…
…Телефонный звонок на этот раз был кстати.
— Я тебя разбудила? — услышала голос арабской журналистки.
— Все нормально, Нихад, — вздохнула Александра, отставляя недопитую чашку кофе и садясь на диван.
— Ты говоришь неправду, — простодушно сказала собеседница. — Что случилось?
— Я просто немного растеряна, потому что представляла свою жизнь здесь по-другому. Думала, что буду спокойно работать, писать, мне никто не будет мешать и…
— Я поняла. Это — мужчины, — без колебаний заявила журналистка. — Ты красивая. Что же ты хочешь? А их женщины тебя тоже не любят? — продемонстрировала она неожиданный для своего возраста жизненный опыт. — Думаю, уже нет. Я права?
— Права. Их женщины, и не их женщины… Фальшивые, агрессивные, нервные. Столько солнца вокруг, а они не живут, а все время что-то преодолевают и с кем-то борются. Не могут без образа врага.
— Мне жаль, что у меня в квартире не много места.
Я бы пригласила тебя пожить у меня. Я бы не отвлекала.— Спасибо, Нихад. Ты замечательная. У вас в Египте люди совсем другие. И земля пропитана историей. Удивительная земля.
— Понятно, — согласилась Нихад. — «Наша земля — всего мира святилище». Это слова Гермеса.
— Кстати, — оживилась Александра, — один наш знаменитый философ, его фамилия Розанов, говорил, что столпы религии сложены были в Египте. И это выше, вечнее пирамид.
— Древний Египет стараниями богини Изис подарил миру идею воскресения, которое стало плодом ее великой любви к Осирису — добавила Нихад. — Я, наверное, идеалистка, но так хочется, чтобы всех людей окружало счастье, радость и любовь!
— Человек рожден для счастья и любви, хотя многие вообще не знают что это такое! — воскликнула Александра. — Ты можешь, к примеру, дать определения, что это такое?
Журналистка задумалась.
— Я могу попытаться, — скромно сказала она. — Счастье — это то, что есть у каждого с момента рождения. Радость — это обстоятельства, при которых каждый это для себя открывает. А любовь — это принцип устройства мира…
— …который можно понять только любя, — добавила Александра. — Может быть, я не очень понятно сказала по-английски? — на всякий случай переспросила она.
— Я поняла, — рассмеялась Нихад. — Знаешь, я очень рада, что встретила тебя.
— А мне нравится с тобой разговаривать, — улыбнулась Александра…
Дом, в котором жили российские египтологи, находился неподалеку, поэтому Александра решила пойти туда пешком.
По уважительному признанию Ивана Фомича, накануне по просьбе Александры представившему ее руководителю группы Алине Александровне, «российские египтологи — люди почти святые, подвижники и бессребреники, которые не дают умереть российской египтологической школе и, в отличие от своих французских, немецких и английских коллег, работают практически без финансирования, на энтузиазме, оптимизме, любви и преданности искусству. Но в дискуссии вступать с Алиной не советую, — на всякий случай предупредил он. — Характер покруче вашего будет!» — Иван Фомич покачал головой, видимо, вспомнив какую-то поучительную историю, но рассказывать не стал, добавил только, что она не только доктор наук, но еще и мастер спорта, к счастью, по художественной гимнастике, а не боевым единоборствам. — «И кстати, — уставился на Александру, словно увидел впервые, — а вы ведь на нее чем-то похожи! Ну, просто, как сестра! Младшая, — предусмотрительно добавил он. — Только Алина — рыжая!»
«Если Алина на меня похожа, значит, любит цветы», — решила Александра и, заметив на противоположной стороне улицы цветочный развал, напоминавший благоухающий сказочный сад, остановилась, ожидая, когда можно будет перейти дорогу. Сплошной поток машин, беззлобно переругивающийся гудками, не давал этого сделать. «Желтые розы слева очень хороши», — сняв темные очки, заранее сделала она выбор, и шагнула вперед. Отчаянный визг тормозов разорвал какофонию звуков. Чья-то рука с силой рванула ее назад. Оказавшись снова на тротуаре, она обернулась. Выразительные серые глаза и смущенная улыбка загорелого мужчины-европейца. Она растерянно наклонилась, поднимая упавшие темные очки, но, распрямившись, никого рядом не увидела. Только спина стремительно удалявшегося незнакомца.