Шкатулка с бабочкой

— Ну, это на него похоже, — вздохнула Эстер. — С тех пор как умер Нуньо, он витает где-то в собственном мире.

— Бедняга Сэм, — сказала Федерика. — Он действительно любил Нуньо, правда?

— Больше, чем кто-либо другой. Думаю, что больше отца и мамы, — ответила Молли, возвращаясь с очередной бутылкой бордо. — Видишь ли, Нуньо проводил с Сэмом большую часть своего времени. У него никогда не было сына, вот Сэм и заменил ему наследника. Бог его знает, что Сэм там писал, но он проводил весь день взаперти, так же, как и отец. Единственной допускаемой к нему персоной был Троцкий, — добавила она, откупоривая бутылку.

— Ему следовало найти себе подругу, — сказала Эстер. — У него раньше, говорят, было много подруг.

— Это было в те времена, когда у него еще была шевелюра, — ехидно рассмеялась Молли.

— Он вовсе не Самсон, Моль, — выступила в его защиту Эстер. — Я полагаю, что без волос он выглядит даже лучше. В любом случае он симпатичный.

Молли неприязненно сморщила нос.

— Это дело вкуса, полагаю, — фыркнула она, кольцами выпуская изо рта дым.

— Благодаря Торквиллу я поняла, по крайней мере, одну вещь, — печально сказала Федерика, — внешность может быть обманчивой. Никто не красив так, как Торквилл, но и никто так не эгоистичен, как он. Я предпочитаю внешнюю простоту и красоту души.

Молли опустила глаза, устыдившись того факта, что раньше восхищалась этим монстром.

Когда приехал Сэм, Федерика была поражена стремительными изменениями, происшедшими с внешностью когда-то золотоволосого и блестящего юноши, напоминавшего прекрасную греческую статую. Он ввалился в квартиру с ссутуленными плечами, дрожа от холода. Его лицо было таким же посеревшим, как на похоронах Нуньо, а глаза выдавали глубокую усталость, поскольку измучившая его страсть лишила его энтузиазма и энергии. Увидев ее, он застенчиво улыбнулся, хотя в душе хотел броситься к ней и заключить в свои объятия. Федерика вспомнила их последний нескладный разговор и улыбнулась в ответ, заметив, что все прощено и забыто. Она встала, чтобы приветствовать его.

Он положил руки ей на плечи.

— Ты в порядке? — озабоченно спросил он.

— Сейчас уже да, — ответила она, отстраняясь. — Я ушла от Торквилла, — добавила она, снова садясь на ковер перед обогревателем.

— Ты ушла от Торквилла? — повторил он, не веря своим ушам и отворачиваясь, чтобы она не заметила вернувшегося в его глаза блеска и радостного возбуждения, вызвавшего на его губах улыбку триумфатора. — Ты ушла от Торквилла? — повторил он.

— Все кончено, — подтвердила она.

— Мы отмечаем это историческое событие вином, — весело добавила Молли.

— Я бы сказала, что мы с помощью вина выражаем свое сочувствие, — сказала Эстер. — Бедняжке Феде действительно пришлось много пережить.

— Что же случилось? — спросил он, снимая пальто и усаживаясь на диван. Выбравшись из дырявого джерси отца, он остался в синей рубашке с расстегнутыми манжетами, свободно свисавшими на запястьях.

— О, это долгая история, — произнесла она, отпивая глоток бордо и чувствуя себя значительно лучше.

— Моль, дай мне стакан, — попросил он, оживляясь. — Феде, ты такая сильная. Я очень горжусь тобой. То, что ты сделала, — это самая трудная вещь в мире, и ты совершила все это сама.

— Не совсем, — ответила она. Сэм отвел глаза. — Скажем так, я раскрыла глаза на многие вещи и, полагаю, немного повзрослела. Не могу поверить, что могла быть настолько слепа и слаба. В результате пришлось вычеркнуть из своей жизни четыре года.

— Ничто не бывает напрасным, Феде, ты не только много узнала о сущности мужчин, но, и это прежде всего, о себе самой, — мудро возразил он и тут же переменил тему. — Что ты собираешься теперь делать?

— Я еду домой. Мы с мамой будем достойной парой.

— Да, мы слышали об этом, — сказала Эстер. — Нам так жаль.

— Она совершила глупость, — вздохнула Федерика. Все дружно удивились, услышав о внезапной перемене ее мнения об отчиме.

— Я полагала, что ты не выносишь Артура, разве нет? — вмешалась Молли, стряхивая пепел на ковер.

— Скажем так, я неверно его воспринимала. Сейчас все становится намного яснее, — улыбнулась она Сэму. — Мне следует перед ним извиниться. Он — еще один человек, к мнению которого следовало бы прислушиваться.

Сэм подбодрил ее ответной улыбкой.

— Я провожу тебя на поезд, если не возражаешь, — предложил он.

Федерика кивнула с благодарностью.

— Правда? — Она с облегчением вздохнула. — Я боюсь, что он разыщет меня и попытается вернуть.

— Я убью его, если он только посмеет к тебе приблизиться, — заверил Сэм и хмыкнул, поскольку не хотел, чтобы она знала, что он действительно готов на все.

В ту ночь Федерика и Сэм почти не спали. Они сидели, пили вино и еще долго беседовали после того, как Эстер и Молли отправились в постель. Она поведала ему свои заботы и тайны, а он слушал ей с той же симпатией, что и в тот памятный день в лесу с подснежниками много лет назад. — Жаль, что мне не хватило храбрости рассказать тебе все это тогда, за ланчем, — сказала она.

— Ты почти сделала это.

— Я знаю.

— Что тебя страшит? — мягко спросил он.

Она немного подумала, глядя, как золотистое пламя газовой горелки радостно пляшет за решеткой.

— Я не понимала, что несчастлива, — честно призналась она и разочарованно покачала головой. — Знаю, что это звучит ненормально, но я не могла признаться в этом себе самой. Я верила, что люблю его.

— В этом нет ничего ненормального.

— Разве?

— Нет, — подтвердил он и взял ее за руку. — Ты не ошибалась в отношении того, что любила его. Но он ошибся, растоптав твою любовь.

Она посмотрела на него с благодарностью.

— Ты так хорошо все понимаешь.

— Не все, — ответил он, — а только тебя.

На следующее утро Федерика позаимствовала одежду у Эстер. Не успела она натянуть на себя джинсы, как услышала из гостиной вопли Молли.

— О Боже, Боже! — кричала та. Все бросились к окну. — Нет, Феде, не подходи, только не ты, — сказала Молли, преграждая ей дорогу. — Он уже здесь! Дожидается тебя, — прошипела она. — Он увидел, что я смотрю.

Федерика закружила по комнате. Молли задернула штору и украдкой следила за красавцем, стоявшим возле своего «Порше» со скрещенными руками.

— Вот дерьмо, что же мне делать? — нервно сказала Феде, покусывая большой палец.

Сэм оперся о подлокотник дивана.

— Все просто. Я закажу такси, и мы уедем вместе, — решительно заявил он, снимая трубку телефона.

— Не думаю, что смогу встретиться с ним лицом к лицу.

— Ты сможешь. У тебя хватило сил уйти от него, разве нет? — настаивал он. — Значит, ты сможешь найти силы, чтобы сообщить ему, что все кончено.