Шкатулка с драгоценностями

Опоздание на пятнадцать минут! Ни один приличный мужчина не опоздает на пятнадцать минут на встречу с такой девушкой, как она! Его по-прежнему не было. Наверное, что-то произошло, его задержали какие-то дела, совершенно неуместные, но достаточно значительные, чтобы разрушить вечер и уничтожить все ее надежды. А может быть, он вообще не собирался с ней встречаться? Вероятно, он никогда не бывал в «Савое», а сейчас сидит в каком-нибудь другом баре, тщательно разглядывая женщин и посмеиваясь при мысли о том, что она сидит одна и ждет его.

Вдруг чья-то рука сжала ей плечо, и знакомый голос с американским акцентом с чуть заметным смешком спросил:

– Итак, как же мне вас называть, Дайамонд или Сапфайр? Кто вы сегодня?

Улыбка довольная, но не слишком возбужденная, не выказывающая особого облегчения, уже появилась на лице Грейс, когда она повернулась и ответила:

– Можете называть меня как угодно, только закажите что-нибудь выпить!

Столик в углу освободился. Официант налил два бокала «Боллингера» и поставил бутылку в ведерко со льдом. А они тем временем внимательно рассматривали друг друга. Он был и меньше, и больше, чем она помнила. Менее совершенным, но более реальным. У нее мелькнула мысль, что она давно с ним знакома, хотя на самом деле ничего о нем не знала. Сегодня это казалось приятным противоречием – незнание и знание. Он играл ножкой своего бокала. Она покручивала свой.

– Итак, расскажите мне о вашей колонке, – попросил он.

– Что тут рассказывать? Это взгляд своего человека на Уэст-Энд. Я рассказываю людям, где следует есть, танцевать, покупать одежду. И предупреждаю, куда ходить не следует.

Он провел пальцем по краю своего бокала и отхлебнул шампанского.

– Ладно вам! Я читаю вашу колонку каждую неделю не для того, чтобы выяснить, покупать мне рубашки в «Сэлфридже» или в «Либерти» и где лучше оркестр, в «Сайросе» или в «Саламандре»!

– Вы каждую неделю читаете мою колонку?

– Это гораздо более личное, чем может показаться на первый взгляд. Это история необыкновенной женщины, ведущей очень современную лондонскую жизнь. Жизнь, которая возможна только сейчас, в этом году, сегодня.

– А! Значит, вы считаете, что я – это вечеринки, шампанское и изысканные стрижки?

– Ну, ваша стрижка кажется мне шикарной.

Она улыбнулась, глядя в свой бокал.

– А как живете вы? Чем занимаетесь в Лондоне?

– Я? – Он пожал плечами. – Я интересуюсь людьми. Вот почему я здесь.

– Людьми?

– Мне нравится наблюдать за ними. Думать о том, чем они живут. Что делает их индивидуальностями... Вы, наверное, скажете, что я коллекционер.

– Каким образом? Вы набиваете чемодан интересными экземплярами и увозите их с собой?

– В некотором роде. – Он взял пачку «Бейкерс лайтс» и предложил Грейс.

Когда он зажег ее сигарету, она обратила внимание на его сильные руки.

– Посмотрите вон на ту женщину в сером платье! – Он слегка наклонил голову, и Грейс посмотрела туда, куда он показал.

Женщине было лет сорок. Привлекательная, но слишком худая. Выглядела довольно возбужденной.

– Она замужем, но не за своим спутником в цилиндре, – продолжал он. – Он не знает, что она замужем, а она не хочет, чтобы он это знал.

– Как вы обо всем этом догадались?

– Сначала, когда она села, у нее на пальцах были кольца. Когда он подошел к стойке бара, она сняла их и положила в сумочку. Она выглядит несколько нервной, вы не находите? Как и должно быть, когда слишком много поставлено на кон.

– Значит, вы считаете, что у нее роман с мужчиной в цилиндре?

– Похоже что так. Но фактически она едва его знает.

Грейс подняла взгляд, желая рассмотреть его лицо, пока он пристально разглядывал замужнюю женщину и ее спутника, но теперь его светлые глаза были устремлены на нее.

– Вы любили когда-нибудь? – спросил он не мигая.

В ее голове сразу же возник рыжеволосый мужчина в мундире, но она отогнала от себя его образ.

– Нет, – ответила она. – По-настоящему нет. А вы?

– Я любил женщину, но она умерла.

– Мне очень жаль. – Грейс отвернулась и отхлебнула шампанского.

– Не стоит. Она ни о чем не жалела.

Эти слова показались ей такими странными, что Грейс задумалась, а не специально ли он говорит так, чтобы шокировать ее.

– Это было давно.

– А с тех пор у вас кто-нибудь был?

Он, казалось, провоцировал ее на этот разговор, полный кокетливой откровенности.

– Конечно. Я постоянно влюблен. Это великолепно. Попробуйте как-нибудь. Вам понравится.

Грейс помотала головой:

– Вы говорите о любви, как о мороженом.

Он пожал плечами:

– Одна горячая, другое холодное. И то и другое приятно на вкус.

– Любовь – это не то, что можно попробовать на вкус.

– Скажите это ей. – Он снова показал на женщину в сером.

У той было очень печальное лицо. Человек в цилиндре держал ее за руку.

– Похоже, для нее это не такое уж «великолепное» время, – заметила Грейс. – И я вообще не уверена, что для людей, когда они влюблены, настает великолепное время.

– Может быть, и нет. Но именно любовь раскрывает нас, обнажая все самые нежные чувства. И если вы не хотите засохнуть, надо обязательно влюбляться! Любовь напоминает вам, что вы живы, мисс Шарп!

– Если она не убивает вас.

– И то верно.

– Простите, сэр. – Это был служащий отеля, своим костюмом чем-то напоминавший священника.

– В чем дело? – смерив того взглядом с головы до ног, откликнулся он.

– У конторки портье вас ждет какой-то джентльмен, сэр, – сообщил клерк.

– Ну и что? – В его голосе чувствовалось раздражение. – Я, как вы видите, не один.

Клерк кивнул Грейс:

– Прошу прощения, мадам. Сэр, он говорит, что пришел поговорить с вами.

– Как его зовут, этого джентльмена? Он дал вам свою карточку?

– Нет, сэр. – Клерк смутился. – Я, конечно, спросил его имя, но он отказался назваться.

– Ради бога. – Американец сделал большие глаза. – Пойдите и скажите ему, что я занят. Или что меня здесь нет, вы не смогли меня найти. Скажите что угодно, только избавьтесь от него. – Он заговорил громче.