Школа боевой магии. Том 1

Григорий Ефимович словно услышал мои мысли — подошёл и тихонько так спросил:

— Сдался что ли? Так быстро?

Внутри меня всё вспыхнуло. Да кто он такой, чтобы решать сдался я или нет?! Я вообще никогда не сдаюсь! Ну, почти…

Короче, я решил всё-таки поправить почти уже оплывший кокон. И первое, что сделал, это несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, чтобы расслабиться и выбросить из головы мысли о том, что у меня ничего не выйдет.

Мне потом Арик рассказывал, что я стал в тот момент очень пластичным и уверенным. А я просто никого и ничего не видел. Я прикоснулся к разваливающимся линиям и почувствовал, как они в моих руках становятся упругими, и сами встают на свои места, как будто у них есть память, причём, не просто память, а отличная память! Определённо, восстановить энергетический кокон оказалось легче, чем сплести с нуля.

Кокон восстановился махом. Я стоял, смотрел на него и глупо улыбался. Думаю, что глупо, потому что неспешно подошёл Николай. В его руках было что-то тоже сделанное из энергетических потоков, что-то похожее на меч. И он, криво улыбаясь, посмотрел на меня, на моё творение, а потом вдруг взмахнул этим чем-то и рубанул по моему кокону.

Разрубленные нити начали быстро падать на пол и исчезать.

Я сразу понял, что теперь восстановить не смогу. Это было очень обидно! Видимо, поэтому, не успев подумать и как-то осознать свои действия, я швырнул в Николая разрубленный кокон, точнее то, что от него осталось. Швырнул от души, со всего маха! И… Николай полетел кувырком. Его как будто смело с места и впечатало в стену веранды.

Кто-то из парней кинулся поднимать Николая, кто-то сдерживать меня, и только Григорий Ефимович стоял и улыбался довольный.

— Ну вот и на группы разделились, — прокомментировал он. — Как раз поровну — по девять человек! Прям как будто нарочно. И лидеры в группах есть! Прекрасно! Посмотрим, какая из групп окажется в итоге сильнее…

Я вообще офигел от всего этого. Я плохо соображал. Меня захлестнула обида и возмущение — как так можно? Вот так запросто подойти и сломать то, что человек с таким трудом сделал. Без всякой причины! Хотя, от Николая можно и не такое ожидать…

Но что меня расстроило гораздо сильнее, так это то, что Артём оказался на стороне Николая. Сергей тоже. И, что совсем интересно, Илья торчал рядом со мной. Ну и Арик само собой. Причём, Арик не сдерживал меня, а встал плечом к плечу, готовый дать отпор этому гаду!

Мы с Николаем стояли друг против друга, и не кинулись драться только потому, что Григорий Ефимович встал между нами и сказал:

— Поберегите пыл для настоящего врага. Для того, кто хочет разрушить наш мир. Не доставляйте ему радость собачась друг с другом.

Признаться, я несколько растерялся. О каком таком враге говорит Григорий Ефимович? В нашей стране мир и никакой опасности нет.

Видимо, недоумение было не только на моём лице, потому что Григорий Ефимович, внимательно осмотрев нас, показал рукой на скамьи и сказал:

— Садитесь, расскажу вам… Хотя, нет! Пойдёмте в учебную комнату, там лучше будет.

И первым вышел из веранды.

Я пошёл за ним, забыв про Николая. Вспомнил про своего соперника только поднимаясь на крыльцо дома. Вспомнил, и тут же забыл. Потому что и тон Григория Ефимовича, и его слова зацепили меня. Всё было по-другому, не так, как он обычно разговаривает. Интонация совсем не та.

Короче, вошли мы в учебную комнату, сдвинули стулья вокруг Григория Ефимовича — он уже сидел рядом с учительским столом, нога на ногу и задумчиво крутил в руках продолговатую деревянную коробку размером со средний монитор и толщиной с мою кисть, если повдоль, включая пальцы, а может и чуть побольше.

Он с такой нежностью провёл по поверхности, что я пододвинул стул поближе — так интересно мне стало.

— Ну что, любимые дети Вселенной? — с улыбкой спросил Григорий Ефимович, хотя глаза его оставались серьёзными. — Хотите подтверждения, что вы тут не случайно? Будут вам подтверждения!

И он открыл крышку.

То, что он достал, скорее всего был какой-то музыкальный инструмент, потому что там были струны и резонатор, как на гитаре. Четырёхугольный, вытянутый, с одного края поуже, с другого — раза в два шире. Широкий край скошен и скруглен, поэтому струны разной длины.

— Что это? — спросил кто-то.

И тут же кто-то ляпнул:

— Балалайка…

Все заржали.

Григорий Ефимович ухмылялся в бороду и гладил инструмент. Потом сказал с нежностью:

— Это гусли.

Бли-и-ин! Я-то думал, что он сейчас про войну рассказывать будет, про то, что вот мы скоро станем боевыми магами, выйдем на бой, будем защищать своих близких, а он на гуслях играть собрался!

Такое же недоумение читалось на лицах остальных парней. Было понятно, что гусли стали неожиданностью и для них. Причём для всех. Получается, Григорий Ефимович раньше не показывал гусли никому из присутствующих. Прикольно.

А Григорий Ефимович, не обращая на нас внимания, положил гусли на колени, но не совсем на колени, а так, чтобы один край упирался ему в грудь, а к нам было повёрнуто отверстие резонатора и струны. Одну руку он положил на струны, а другая взлетела и легко опустилась, рождая музыку.

Вот пальцы побежали по металлическим ступенькам, потом обрушились волной и взлетели хищной птицей. Птица парила недолго — едва стихли раскаты, как она сорвалась и упала. И снова стихия захлестнула волной, набежала и схлынула, и снова птица воспарила, высматривая что-то.

Что она искала? Воина, павшего на поле битвы? Или добычу, ещё живую, чтобы выклевать глаза… А может, она несла дозор? Выглядывала врага, чтобы предупредить витязей?

С чем она боролась? Со стихией или со своими страхами?

Куда она стремилась? Чего хотела? Что было её целью?

Я слушал, и передо мной вставали шеренги воинов, поднявшихся на защиту родного порога. Я чувствовал их. Я хотел к ним в строй, но парил с птицей…

А птица, взлетев в очередной раз, опустилась не на струны, а на корпус.

Музыка стихла. Григорий Ефимович снова погладил гусли и убрал их в коробку.

Я хотел слушать ещё! И не просто музыку, а баллады. На привале, у костра. Или после боя… Григорий Ефимович раздвинул занавески у времени — воины словно рядом прошли, рукавом задели. Дал взглянуть одним глазком, а потом буднично сказал:

— Ну что, все собрались?

За всё время, пока я находился тут, я ни разу так сильно не жалел, что у меня отобрали смартфон! Я очень расстроился, что не смог записать видео, как Григорий Ефимович играет на гуслях, потому что я хотел послушать ещё.

А Григорий Ефимович между тем рассказывал:

— Это давнишняя история, точнее, истоки её лежат в незапамятных временах.

Он рассказывал негромко и не спеша, делая паузы, дожидаясь, пока народ подключится к истории. Потому что, похоже, гусли настолько всех удивили, что…