Школа боевой магии. Том 2

Я погладил Дёму и взялся за берёсту, начал резать новые цины.

Дёма тут же решил, что я делаю для него игрушку. Принялся ловить цины, охотиться за ними, совершенно не давая мне работать.

Игривое настроение котёнка и мерное посапывание Чёрного немного успокоили меня. Но лишь немного. Потому что Агафья Ефимовна нервничала. Это было видно.

Она вылила в ведро с холодной водой содержимое котелка. Отдала котелок Мишке и сказала, чтобы он ополоснул его и принёс ещё воды – для чая. Поднесла ведро к черте и спросила Григория Ефимовича:

– Сам сможешь?

От боли, которая прозвучала в её голосе, у меня скребнуло на душе.

– Постараюсь, – проскрипел в ответ Григорий Ефимович.

Агафья Ефимовна, напевая заговор, всунула ношу в призрачную стену. Ведро, да и сама Агафья Ефимовна, моментально покрылись радужной плёнкой.

Чёрный встрепенулся. Дёма бросил берёсту, зашипел и выгнулся дугой, шерсть на загривке встала дыбом.

Но Агафья Ефимовна уже поставила ведро внутри охранного круга и, продолжая петь, отступила от черты.

Радужные всполохи пробежали по ней и померкли.

Дёма с Чёрным успокоились, но от игривого и расслабленного состояния не осталось и следа. Теперь они оба внимательно наблюдали за происходящим.

Григорий Ефимович, с трудом встав на колени, начал мыться. Он зачерпывал воду горстями и лил на себя. Может, мне показалось, но вода с него стекала чёрная. И сразу уходила в землю. Как-то слишком быстро уходила… Словно проваливалась!

Пришёл Боря, принёс рябиновых веточек.

– По числу живых? – спросила Агафья Ефимовна.

– Да, – ответил Боря. – И Дёме с Чёрным тоже.

Агафья Ефимовна коротко глянула в мою сторону и ничего не сказала. Забрала веточки и начала втыкать их в черту, повторяя снова и снова: «Встань, рябина красная перводеревом, густым забором, дай дорогу живым, закрой путь мёртвым. Через заслон мой мёртвому не пройти, зло в наш дом не пронести. То, что живо, пусть к небу тянется, что мертво, пусть в землю уйдёт. Слово моё крепкое, слово моё твёрдое. Да будет так!»

Когда осталась не воткнутой только одна веточка, Агафья Ефимовна раскрыла покрывало.

Григорий Ефимович к тому времени вылил всё содержимое ведра на себя. Поднялся и там, где в ограде не доставало веточки, словно в калитку, шагнул к Агафье Ефимовне.

Едва он переступил черту, как Дёма зашипел, а Чёрный заметался.

Агафья Ефимовна накинула на Григория Ефимовича покрывало и быстро воткнула последнюю веточку рябины. Потом обняла брата и повела его к ручью.

Одежда и ведро остались внутри круга. И я вдруг понял, что там они теперь и будут.

Пришёл Илья и сел к огню. Он был какой-то потерянный, как будто чурбаном по башке приложили. Протянул руки к пламени, словно сильно замёрз.

«Ну да, – подумал я. – Вода-то в ручье холодная, а он вон сколько черпал её в дырявую бадью!»

Я так подумал и сам себе не поверил. Потому что было ощущение не простого холода, а смертного.

Не, Илья не был ходячим трупом, но как-то… словно опалило его этим холодом… Не знаю, не могу подобрать слов.

Мне очень хотелось посмотреть, что там делают Агафья Ефимовна и Григорий Ефимович. Но никакая сила не заставила бы меня сейчас подняться и пойти туда. Поэтому я просто сидел и плёл.

Молчание у костра висело недолго.

– Ну и что скуксились? – спросила Ритка, она, подбоченясь, стояла рядом с Ильёй. – Мишка, давай котёл на место, еду варить надо! И чай тоже греть ставь! Ар, помогай ему, чего стоишь?

Я даже не сразу понял, что она так обращается к Арику. Он тоже удивился, но подхватил жердину за другой конец, и они вместе с Мишкой водрузили котёл и плоский котелок на огонь.

– Овощи почищены? Порезаны? – обратилась Ритка к девчонкам. – Хватит сидеть!

– Ты чё это раскомандовалась? – взбунтовалась Марина.

Я, признаться, был с ней абсолютно солидарен.

– Ритка, притухни! – поддержала Марину Светлана.

– Да я-то притухну, а люди не жрамши будут, пока вы тут кисните!

Ритка взяла ветку с привязанной ложкой и принялась остервенело мешать зашкворчавшие овощи.

Но молчала Ритка недолго. Через минуту переключилась на парней:

– Мишка, дрова готовь, чего стоишь? Ар тащи ветки, нефиг без дела тухнуть!

Те не стали спорить. Мишка взялся за топор, а Арик начал подтаскивать ему длинные сухие ветки, а потом складывать нарубленные в поленницу неподалёку от костра.

Светлана с Мариной переглянулись, и Светлана начала резать морковку дальше.

Марина потянулась к ножу, который отбросила Агафья Ефимовна, но Ритка остановила её

– Не трожь!

– И как я буду чистить картошку? Пальцем? – съязвила Марина.

– Да хоть и пальцем! – взбеленилась Ритка.

– Ты уж определись, чистить мне картошку или что?

– А я откуда знаю?! – Ритка раскраснелась у огня. – Только этот нож не трогай! Другой возьми!

– Ага, сейчас в супермаркет сбегаю за новым.

– Да хоть и в супермаркет!.. – взвилась Ритка. – Нельзя этот нож брать. Ты что, не видела что ли, что тут было? – Ритка махнула ложкой в сторону охранного круга, и капли масла упали в костёр. Огонь вспыхнул сильнее.

– А что я должна была видеть? – Марина явно завелась и уступать Ритке не собиралась.

– Девочки, да что на вас нашло?! – спросила Светлана. – На, Марин, возьми мой нож, я уже порезала морковку. Рита, у тебя горит…

Ритка снова начала мешать и с раздражением бросила Светлане:

– Ссыпай в котёл, раз порезала, нечего стоять, как дура.

– Ну, знаешь! – дёрнулась Светлана. – Раз такая умная, сама ссыпай!

И, проваливаясь каблуками в дёрн пошла к парням, которые строили землянку.

И тут я услышал, что Дёма мурчит. Это было так неожиданно, что показалось странным. Хотя, что может быть странного в мурчании котёнка?

Я тряхнул головой и увидел, как над Ильёй поднимается чёрная дымка, словно что-то начало таять и парить. И Ритка в эту дымку время от времени окунается…