Школа Добра

Внутренние длительные беседы с самой собой запутали меня окончательно, и в тот момент я, если честно, боялась не столько тех опасностей, которые мне от темной короны ожидать стоит, сколько того, что я вдруг оказалась совершенно не готова к знакомству с... ну, да... со своей свекровью. Кошмар какой-то. Моя собственная свекровь – темная королева. Наверное, это меня шокировало даже больше, чем то, что я вдруг замужней дамой оказалась. Хотя побывать невестой на собственной свадьбе все-таки хотелось бы.

Романа с будущим мужем у меня почти не было, разрешения забрать меня в свою семью у папы он не просил, веселые гости не забрасывали нас желтым рисом, а я не облачалась в цвета моего мужа... Хорошо, хоть предложение мне было сделано. Пусть и запоздало, но мне понравилось.

Покраснела, вспомнив о том, как Алекс утром целовал мои сонные брови и отказывающиеся просыпаться глаза. В сотый, наверное, раз сообщил, что любит, а потом я почувствовала, как на средний палец моей левой руки Алекс осторожно надевает согретое теплом его рук колечко.

– Это что? – глупо улыбаясь, спросила я. Спросить – спросила, но глаз от подарка оторвать не могла. Белое золото нежно обхватило палец и подмигивало мне волной голубых бриллиантиков.

– Это официальное предложение войти в мой дом и стать хозяйкой моего сердца, – ответил самый заботливый зазнайка в мире. И улыбнулся ласково.

– Я думала, я и так его хозяйка, – поддела я своего мужа перед тем, как в благодарственном поцелуе поймать его губы.

Поэтому теперь я старалась вообще в сторону Александра не смотреть. Нежный, ласковый, все понимающий, заботливый... диктатор. Будет ему наука, как все за меня решать.

За завтраком я решила не думать о том, что случится после того, как мы не явимся в оговоренные сроки пред очи королевской мамы и чертовой бабушки. Изу Юрьевну мне даже еще меньше хотелось видеть, чем Екатерину Виног. Не думала о том, как расстроится папа и что по этому поводу скажет их величество Илиодор Сияющий Третий. Я решила, что думать буду только о собственном благе. Ну, и еще об Алексе, потому что расставаться с ним не хотелось.

В шлюпку мы спустились часа в два или что-то около того. Я была все в том же платье и белой шляпке с большими полями и россыпью мелких желтых цветочков на тулье, Алекс в строгом черном кителе и с плетеной корзиной для пикника, которую я собирала лично под руководством местного кока.

Я опустилась на скамью, аккуратно расправила юбку, красиво укладывая ткань, лукаво улыбнулась из-под шляпки своему мужу и предложила:

– Располагайся со всеми удобствами и держись покрепче.

– Покрепче? – удивился Александр. – Зачем?

– Прокачу с ветерком, – зловеще пообещала я.

Мой муж подозрительно сощурился, явно заподозрив что-то неладное, но я уже завязывала последний узел в этом простом заклинании, указав конечным пунктом устье Чертовки, которая по дуге огибала Школу Добра, любовно омывая стены родного государства, где меня точно не ждут злобные свекрови, коварные светлые короли, заговоры и чертовы бабушки с их заклятиями инкубов.

И только когда спустя двадцать минут шлюпка остановилась точно в устье необходимой мне реки, я, глядя на живописно склонившиеся к воде ивы и на красную кирпичную стену родной Школы, поняла, что свекрови и бабушки – не самая страшная моя проблема. Самая страшная проблема сейчас сидела передо мной, лохматая, со злым румянцем во всю щеку, и сверлила меня нехорошим взглядом.

– И что это было?

– Мы назвали это "Кипящая вода", – радостно улыбнулась я, пряча испуг за показным весельем. – Из-за того, как выглядит след, который плот за собой оставляет.

Алекс скрипнул зубами.

– Вообще, это был мой первый опыт с лодками. Ты же знаешь, русалки не признают ничего, кроме своих собственных...

Дослушивать про плоты Алекс не стал. Не говоря ни слова, он протянул руку и, схватив меня за рукав платья, дернул на себя. Совершенно не грациозно врезалась в грудь своего разгневанного мужа, от наших резких движений шлюпка опасно накренилась, я испуганно вскрикнула и вместо того, чтобы покрепче вцепиться в свою надёжу и опору, вцепилась в корзинку для пикника. Их темнейшество проследил за моим движением, изумленно изогнул бровь и поинтересовался:

– И что у тебя там?

– Вино, фрукты, сыр... еще кое-что из еды.

– Из еды, значит, – хмуро повторил Алекс и, аккуратно отцепив мои пальчики от корзины, поднял соломенную крышку.

Скользнул равнодушным взглядом по бутылке тягуче-сладкого красного вина, оставил без внимания клубнику и еще дышащие теплом длинные багеты ароматного белого хлеба, но зато сразу зацепился за небольшую серебряную кастрюльку.

– Что там? – пальцем по крышке постучал.

– Пельмени, – призналась я, без особого энтузиазма взирая на мужа.

– Ага! – приподнял крышку и удивленно отшатнулся, когда оттуда выскочило аккуратное, пушисто-жаркое облако ароматного белого пара.

– Действительно пельмени? – перевел на меня раскаивающийся взгляд, а я мысленно взмолилась: "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!" И еще кулаки сжала на удачу. "Один лишь раз, прошу!"

– Один лишь раз сады цветут, – приглушенным шепотом в ответ на мои мысли запел Звездинский со дна кастрюльки. – Весну любви один раз ждут! – а потом заорал неожиданно громко:

– Сюрприз!!!!! – и визгливым голосом выдал частушку:

–Машина ехала,

Колеса терлися,

А вы не ждали нас,

А мы приперлися!!.

И в самом конце залихватски добавил:

– Й-эх!

Я не успела испуганно зажмуриться, как оттуда же раздалось ворчливое:

– Просили же тебя, сволочь, помолчать один день!

И почти сразу же пискляво-недовольное:

– Палимся, свиньи! Палимся! А я, между прочим, плавать не умею.

С тоскою взираю на Алекса, а у него совершенно натурально правый глаз дергается.

– Но как? – прошептал он ошарашенно и, отставив в сторону кастрюльку, вытащил все из моей корзинки для пикника. – Где они?

– Молчи, Юлка!!!

– Там двойное дно, – вздохнула я, – с расширителем пространства.

– Покажи! – односложно велел Алекс.

Пришлось расплетать сложное заклинание и открывать тайник.

– Но ведь не видно совершенно ничего! – восхищался мой муж. – Как тебе удалось? И вес совсем не чувствуется...А твой Георгий два кило весит, точно, если не больше.