Школа Добра

Мыш взял драматичную паузу, но Могила не оценила его игры, потому что Александр, может быть, и доводил своей загадочной личностью большую часть первокурсниц до полуобморочного состояния и дрожи в коленях, но общее впечатление все-таки создавал положительное. И, следовательно, можно было не волноваться по поводу подруги.

Поэтому Аврора решила вплотную заняться подготовкой к разборкам с Гениальными Ручками. Она прошла до трехъярусной кровати и извлекла из-под нее заветный бабушкин сундучок. Конечно, обижаться и злиться на бабку можно было годами, но ей от этого, как показывала практика, как правило, было ни жарко, ни холодно. И глупо из-за сорвавшейся попытки выдать внучку замуж – кстати, неизвестно за кого, и этот вопрос нам еще предстоит выяснить, – отказываться от коллекции зелий, ядов и, да, экспериментальных растворов. Бабуля, как и все химики, наверное, была любителем поставить опыт.

Тяжелее всего было дожидаться вечера, хоть и пришлось три раза выходить из комнаты – до туалета и обратно – под мышиным конвоем. Но Виног был прав. Последствия у заклинания суккуба бывали разными. Особенно если – во время этих размышлений Аврора неизменно краснела – если суккубу не удалось удовлетворить свою... свои... своё... в общем, не удалось.

Могила же, если верить Вепрю и Григорию "всю ноченьку до утра ясного изволила проспать в девичьей постельке". Так что, злиться на Винога было бессмысленно, хоть и вел он себя по-хамски. Можно было объясниться с юной красавицей и более обходительно. Но суть его сообщения от Аврориного недовольства не менялась: не хочешь отдачи и непредвиденных последствий – сиди дома, прячься от противоположного пола и носа никуда не высовывай.

Вечерняя прогулка на кухню показала, что Тищенко продолжает использовать место общественного пользования не по назначению. В маленькой кастрюльке на плите варилась рыба. Один мрачного и неизвестного науке вида карасик насыщенного красного цвета.

– Изверг! – изрек Вепрь, который, несмотря на то, что время Виноговского комендантского часа истекло, боялся отпустить Аврору на дело одну.

– Почему изверг? – изумилась коварная мстительница. – Уху варит...

– В живой воде?

Могила присмотрелась и заметила: правда, рыбка на вареную не походила никак. Вода громко булькала, сообщая присутствующим об уровне своей температуры, а красножаберный обитатель кастрюли чувствовал себя отлично.

За дверью, ведущей в коридор, послышались шаги и Аврора с Вепрем в кармане поспешила спрятаться в кладовой, не забыв оставить маленькую щель для наблюдения. В помещение вошел Тищенко. В руках он держал еще одну кастрюлю и пакетик с какими-то белыми кругляшами.

– Неуёмной энергии человек, – шепнул мыш, взобравшись подруге на плечо.

Затаив дыхание, заговорщики следили за тем, как Гениальные Ручки водрузили кастрюлю на плиту, зажгли огонь. После чего староста химиков с независимым видом уселся на подоконник, бросив на испытуемого карасика беглый взгляд и попутно пробормотав:

– Не подох еще? Удивительно...

И потянулись долгие минуты томительного ожидания. Когда над новопринесенной емкостью стал поднимать пар, Амадеус забросил в кипяток свои кругляши из пакета. Затем стукнул себя по лбу:

– Черт! Полотенце забыл! – и в аварийном режиме покинул кухню.

Аврора выскочила из своего убежища еще до того, как за Амадеусом закрылась дверь, и стремительно подбежала к плите.

– Это что такое? – удивленно выгнула бровь.

– Пельмени... – подобострастно выдохнул Вепрь.

– И что он с ними делает?

– Аврорка, не тупи. Это ужин.

Первоначальный план мести испустил дух через секунду после того, как до Авроры дошло, что кругляши – это не эксперимент, а еда.

Могила протянула соучастнику правую руку и спросила:

– Перчатку сделаешь?

– Легко! – Вепрь дернул носом и с важным видом потряс над Могилиной рукой усами.

– И все? – недоверчиво спросила она.

– Все. А что ты делать собираешься?

– Сейчас увидишь...

В первую очередь Аврора выключила огонь под ужином Тищенко и решительно, без сожаления, не слушая судорожных вздохов мыша, швырнула его в раковину, в освободившуюся кастрюлю набрала холодной воды и осторожно переместила в нее красножаберную жертву химических экспериментов. Ну, и осталось только одно: забросить пельмени из раковины в кипящую живую воду и поменять ёмкости местами.

Наверное, надо было сбежать к себе в комнату, но очень хотелось посмотреть, что из всего получится, поэтому мстители снова затаились за дверью кладовой.

Гениальные Ручки Амадеус Тищенко вошел в кухню, насвистывая под нос веселый мотивчик. Не обратил внимания на то, что вода, в которой плескался карасик, не булькает, легко подхватил с плиты кастрюлю с пельменями, слил кипяток и, не удержавшись, подхватил большой ложкой один, наиболее симпатичный, пельмешек, сглотнул жадно и в предвкушении гастрономического наслаждения прикрыл глаза.

– Не ешь меня, добрый молодец! – неожиданно произнес пельмень красивым баритоном.

– А-а-а-а!!! – заорал Тищенко и отшвырнул от себя говорящую еду вместе с ложкой.

Аврора зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться, Вепрь блаженно попискивал на плече.

– Это что такое? – Гениальные Ручки испуганно ткнули пальцем в кастрюлю.

– Щекотно! – немедленно сообщили оттуда и захихикали.

– Мама... – простонал Тищенко и уселся прямо на не самый чистый кухонный пол, по-прежнему не выпуская кастрюлю из рук.

А пельмени сгруппировались и запели дружным тоскливым хором:

– В каморке, что за актовым залом,

Репетировал школьный ансамбль.

Вокально-инструментальный.

Под названием "Молодость".

Амадеус осторожно поставил ёмкость с группой "Поющие Пельмени" на пол и двумя руками схватился за голову, а певуны пошли на второй куплет:

– Ударник, ритм, соло и бас,

И, конечно, "Ионика".

Руководитель был учителем пения,

Он умел играть на баяне.

А потом они стали подпрыгивать. Высоко. И даже элегантно.

И Аврора не выдержала. Сначала она хихикнула, потом хрюкнула, потом взвизгнула, потом закрыла лицо руками. И только после того, как Вепрь ощутимо куснул ее за ухо, девушка подхватила юбки и черно-серой молнией метнулась из кладовой. Через кухню, вдоль по коридору и вверх по лестнице, поворот, дверь на себя... А за спиной сопение и мат. Красивый и грамотный.

Могила захлопнула дверь, повернула ключ и просто упала на пол, скрючившись в очередном приступе.

– Ты мне такой опыт испортила!!! – истерил под дверью Тищенко.

– Они та-а-а-ак пе-е-е-е-е-ли... – стонала Аврора, глядя в удивленные глаза Григория. – Что-то про Школу и учителя пения...

– Могила! Я тебя живой в землю закопаю!

– Уй!

– Убью! – пообещал Тищенко и убежал на кухню ликвидировать последствия своего опыта.

***

Мы с Могилкой, Вепрем и Григорием устроили маленький спальный пикник: расстелили на полу покрывало, набросали подушек и разложили еду, которой в кои-то веки было вдоволь. Оно и понятно, мы же из дома только вернулись. Валялись, болтали, радовались жизни.