Школа монстров

Но тут Кандис рассказала ей про «сыграть умника». Они сидели на крыльце, раскачиваясь на садовых качелях и наслаждаясь последним летним вечером, когда не нужно было делать домашку.

– Да это же классический прием! – объяснила она после того, когда третья подряд эсэ-мэска, отправленная Джексону, осталась без ответа. – Парень изображает ботана-очкарика, чтобы втереться в доверие к девчонке. А как только видит, что она на него запала, он, как вольная пташка, берет и исчезает из поля зрения на пару дней. Девчонка начинает беспокоиться и западает еще сильнее. Она начинает чувствовать себя неуверенно. И тут – опа! – Кандис щелкнула пальцами, – откуда ни возьмись, снова появляется он и застает ее врасплох. Девчонка так рада, что он жив-здоров и с ним все в порядке, и та-ак счастлива, что она ему по-прежнему нравится, что тут же вешается ему на шею! И вот тут-то, когда дело доходит до поцелуя в диафрагму, он из вольной пташки превращается в... – тут она сделала театральную паузу, – в пташку-какашку! Именуемую также мерзкой букашкой или просто гадом.

– Он вовсе не такой! – обиделась Мелоди, украдкой заглядывая в свой айфон. Но «вольная пташка» молчала. Хоть бы разок чирикнула!

– Ладно, ладно! – Кандис спрыгнула с качелей. – Только не удивляйся, если он окажется не таким, как ты думаешь.

Она щелкнула пальцами, объявила:

– Кандис уходит! – и удалилась в дом.

– Спасибо за совет! – крикнула ей вслед Мелоди, гадая, не смотрит ли на нее Джексон из окна своей комнаты. Если нет, то где же он? А если да, то отчего же он не отвечает?

Мелоди заставила себя отвлечься от этих мыслей и вместе с остальными школьниками протиснулась в столовую. Все разбежались по залу, занимать столики. Из динамиков неслось регги в исполнении Джека Джонсона.

Мелоди застряла у киоска, где шла подписка на «Сентябрьский бал» (что бы это ни было), делая вид, что читает объявления о наборе добровольцев, а сама тем временем присматривалась к местным порядкам. Джексона она до сих пор пока не видела – а должна была бы! Это был первый учебный день, и его мама, госпожа Дж., действительно вела естественные науки. Но он явно ускользнул и от нее тоже.

Острый мясной запах кетчупа и говядины (мясной рулет, что ли?) ошеломил ее даже сильнее, чем четыре отдельных «зоны». «Зоны» отличались друг от друга цветом стульев и художественно разукрашенными рукописными табличками: «ЗОНА, СВОБОДНАЯ ОТ АРАХИСА» была коричневой, «ЗОНА, СВОБОДНАЯ ОТ ГЛЮТЕНА» [3] – голубой, «ЗОНА, СВОБОДНАЯ ОТ ЛАКТОЗЫ» – оранжевой, а «ЗОНА, СВОБОДНАЯ ОТ АЛЛЕРГЕНОВ» – белой. Ученики с подносами соответствующего цвета в руках забивали места за столиками, толкаясь так, будто ломились на премьерный показ «Аватара» в IMAX 3D. Заняв себе место, они направлялись к стойке с соответствующей едой, чтобы выбрать себе обед из прописанных диетологом блюд и поболтать с друзьями.

3

Глютен – белок, содержащийся в отдельных злаках, особенно в пшенице. Непереносимость глютена – врожденное заболевание, модное среди людей, заботящихся о своем здоровье.

– А у нас в Беверли-Хиллз сделали бы еще одну зону, – сказала Мелоди брюнетке с лошадиным лицом, которая сидела за прилавком киоска. – «Зону, свободную от еды»!

И сама рассмеялась собственной шутке.

Брюнетка насупила свои густые брови и принялась выравнивать и без того ровную стопку бланков.

«Молодец! – подумала Мелоди, отходя в сторонку. – Наверное, для меня устроят еще одну отдельную зону: зону, свободную от друзей!»

Регги закончилось, сменившись чем-то другим таким же старомодным и задушевным – кажется, это был «Dave Mattews Band». Мелоди решила, что ей тоже пора сменить пластинку. На худой конец, можно упасть на хвост Кандис. Та сидела в «Зоне, свободной от аллергенов» вместе с двумя другими блондинками и гадала одной из них по руке.

Мелоди двигала по прилавку свой белый поднос, не сводя глаз с последнего куска пиццы с сыром и грибами. Стоящая позади нее парочка держалась за руки и заглядывала ей через плечо, высматривая, что повкуснее. Но разговор у них шел не о равиолях с мясом и не о лососевых бургерах. Они говорили о последнем сообщении, которое парень видел в «Твиттере». Если Мелоди правильно расслышала, оно касалось монстра, которого видели в «Маунт-Худ».

– Знаешь, Бек, – говорил мальчик низким, ровным голосом, – хотел бы я поймать этого монстра!

– И что бы ты с ним стал делать? – В голосе девочки звучала неподдельная озабоченность. – А-а, знаю! Ты повесил бы его голову у себя над кроватью. Из рук сделал вешалку, из ног – дверные косяки, а из задницы – подставку для ручек!

– Ни фига подобного! – отрезал он, как будто обиделся. – Я постарался бы втереться к нему в доверие и написал бы исследование о сезонной миграции монстров!

«Что-что?!»

Мелоди поняла, что больше не в силах делать вид, будто ее не интересует ничего, кроме картофельного пюре с чесноком. Она умирала от любопытства. Мелоди обернулась с надменным видом, как будто хотела заставить замолчать болтунов в кинотеатре.

У мальчишки были крашеные черные волосы с такими неровными концами, будто его тупым ножом подстригали или будто его обклевал злобный дятел. На бледном лице сверкали лукавые глаза джинсового цвета.

Он поймал ее взгляд – и улыбнулся.

Девочка поспешно отвернулась, успев, однако, разглядеть краем глаза зеленую футболку с Франкенштейном, зауженные черные брюки и ногти, накрашенные черным лаком.

– Бретт! – рявкнула девчонка. – Я все вижу!

– А что?

Он говорил совершенно, как Бо, когда Глория заставала его пьющим молоко прямо из пакета.

– Ничего! – Бек потащила его к салат-бару. На ней было длинное белое платье и персиковые вязаные сапожки. С точки зрения гардероба, она выглядела как Красавица рядом с Чудовищем.

Очередь потихоньку двигалась вперед.

– Что это было? – спросила Мелоди у девочки невысокого роста, оказавшейся следом за ней. В плотном шерстяном костюме, густо накрашенная, девочка выглядела так, словно тоже попала не на тот концерт. Она была одета так, словно вместо джаза предпочла бы слушать «Легкое радио», взлетая в лифте на самый верхний этаж корпоративного небоскреба.

– По-моему, она ревнует... – застенчиво пробормотала девочка. У нее было очень правильное, симметричное лицо – Бо бы одобрил. И длинные черные волосы, совсем как у Мелоди, только, конечно, более блестящие.

– Да нет! – Мелоди улыбнулась. – Я про этих монстров. Это что, какая-то местная шутка, да?

– Э-э... не знаю! – Девочка тряхнула головой, густые черные пряди упали ей на лицо. – Я тут новенькая.

– Ой, я тоже! Меня Мелоди зовут. – Она широко улыбнулась и протянула девочке руку.

– А я – Фрэнки.

Девочка крепко пожала ей руку.

Между ними проскочила искорка статического электричества. Это было все равно, как схватиться за свитер, когда катаешься на лыжах.

– Ой! – вскрикнула Мелоди и захихикала.

– Извини! – выпалила Фрэнки, сделав виноватую гримаску.

И не успела Мелоди ответить, что ничего, все в порядке, как Фрэнки сбежала, оставив на прилавке свой белый поднос, а на ладони у Мелоди – зудящий след еще одной несостоявшейся дружбы.

Внезапно прямо ей в лицо ударила вспышка фотоаппарата.