Школа победителей Они стояли насмерть

— Крой, фриц! Нам твои мины что слону горошина! — крикнул Коробов.

— Тише, товарищи! Раньше времени тревожить их не будем… С рассветом начнем наступление. Ваш взвод штурмует этот дом, берет его и идет прямо по кварталу. Главное — держать связь с соседями и не отставать.

Во взводе было несколько матросов, поступивших сюда, как и Коробов, после госпиталей. Послышались крики:

— Когда это морская пехота отставала?

— Пусть соседи поспевают, а нас уговаривать не придется!

— Гвардия не выдаст!

Старший лейтенант поднял руку, и шум стих.

— Задача ясна, товарищи?

— Куда яснее!

— Тогда до завтра, — сказал командир батальона и ушел.

Ночь прошла в подготовке. Едва сероватые сумерки разливались над землей, как все прильнули к щелям и отверстиям в фундаменте. Каждый еще раз осматривал улицу, заранее отыскивая укрытия. Лежали на асфальте трупы, запорошенные снегом. Сгоревший танк навалился боком на черную от копоти стену дома.

Сигнал ждали весь день, и не дождались. Только вечером пришел политрук. Политрук устало опустился на груду камней, достал из полевой сумки пачку газет и протянул ее солдатам.

— Почитайте.

Газеты взяли, но зачем читать, если можно спросить? Живой человек всегда объяснит, а газету можно прочесть и попозже. Со всех сторон посыпались' вопросы:

— Почему сигнала не было?

— Скоро наступать начнем?

— Чего ждать?

— Али до весны оставлять решили?

Политрук дождался тишины и ответил, не повышая голоса:

— Мы сегодня послали к фашистам парламентеров. Фашисты обстреляли их.

Коробов присвистнул от удивления. Нависшая тишина была разорвана выкриками:

— Ах, ты!

— Во, гады!

— И теперь еще целоваться с ними будем!?

И вот началось. Стены подвала затряслись как в лихорадке. Солдаты выскочили из подвала и первое время не понимали, что же случилось. Левый берег Волги опоясался кушаком огненных вспышек. «Вот это артиллеристы дают жизни!» — подумал Коробов.

Стены домов, занятых фашистами, в светлых пятнах разрывов. От несмолкаемого грохота гудело в голове.

Наконец взрывы сползли в сторону, и взвилась красная ракета.

— Вперед! — крикнул командир взвода, выскочил на улицу, шатнулся и упал, обняв руками кучу битого кирпича.

Коробов, бежавший за командиром, мельком взглянул на него и крикнул:

— За Сталинград!

— Даешь! — ответили солдаты и рванулись вперед, перепрыгивая через трупы.

Темные окна домов на противоположной стороне улицы осветились автоматными и пулеметными вспышками. Не было слышно визга отдельных пуль. О них узнавали по искрам, вспыхивавшим на камнях. Упало несколько солдат. Их полушубки хорошо видны среди трупов в ненавистных серо-зеленых шинелях.

Коробов ворвался в дом. Он только на несколько секунд задержался в первом этаже, а солдаты уже штурмовали следующий дом. Виктор вспомнил наставление командира батальона, хотел уточнить обстановку, присмотреться к соседям, но к нему подбежал солдат из соседней роты с золотым якорем на рукаве.

— Давай, давай! — прошептал он и сел на землю.

В горле его булькало, клокотало, на губах пузырилась кровавая пена.

— Сейчас перевяжем, — сказал Коробов первое пришедшее в голову.

Солдат покачал головой, проглотил какой-то комок, шевелившийся в его горле, и сказал:

— С вашей стороны во фланг бьет.

— А вы где?

— Впереди… Квартал…

И Коробов с солдатами бросился вперед. Штурмовали дома, пересекали улицы. Фашисты упорно сопротивлялись, и все меньше оставалось во взводе солдат. Однако останавливаться никто не хотел. Для этого ли ждали наступления?

— А ну, пехота, посторонись! — раздалось рядом, и Коробов оглянулся.

Высокий майор с петлицами артиллериста стоял рядом в распахнутом полушубке. На лице его чернели полосы копоти, порохового нагара.

Солдаты залегли. Из-за угла дома высунулся ствол пушки, и выстрел сорвал снег с покосившегося фонарного столба. За первым выстрелом последовал второй, третий, и снаряды дружно ударили по дому, из которого били фашистские пулеметы. Стена качнулась, упала, и тогда майор крикнул:

— Вперед!

Пехота бросилась вперед, а артиллеристы, мокрые от пота, катили за ними пушку, готовые выстрелить по первому требованию и даже без него.

И в это время Коробов увидел фашиста. Тот стоял посреди улицы, смотрел по сторонам и, блаженно улыбаясь, ласково бормотал что-то. Коробов остановился на мгновение, прислушался, но ничего не понял и спросил у майора артиллериста, пробегавшего мимо:

— Что он болтает?

— Весна, говорит наступила, — ответил майор и многозначительно пошевелил пальцами около виска.

Выстрелы гремели со всех сторон. Прошло еще немного времени, и из пролома в стене соседнего дома вылез солдат в изорванной в клочья шинели. Он осмотрелся, крикнул что-то и толпа людей бросилась к наступавшим с севера.

— Ура! — кричали они. — Ура!

— Ура! — отвечали им. — Наши!

Коробов налетел на одного изксолдат, обнял его и прижался щекой к его колючему подбородку. На губах появился солоноватый привкус.

— Миловаться потом! — крикнул кто-то. Наступление возобновилось.

Волнуясь, словно перед свиданием, Норкин вышел на крыльцо. Искрящийся снег ослепил его, и он зажмурился. — Здорово, Миша! — раздалось рядом.

У крыльца стояли Селиванов и Никишин. Обнялись. Стараясь скрыть радость, Норкин спросил:

— А вы как сюда попали?

— Командующий узнал, что тебя сегодня выписывают, дал нам свою машину, ну мы и приехали. Садись.

Михаил, покачиваясь от слабости, подошел к машине и с трудом втиснулся на сидение рядом с шофером. Селиванов и Никишин сели сзади.

— Как Сталинград?

— Увидишь, — ответил Селиванов и тронул шофера за плечо.

Замелькали знакомые места… Этой дорогой возвращались с Дона… Здесь всегда принимали десант… Из-за деревьев показался затон. На его белом льду — темнели пятна катеров. Около них суетились матросы. Слышался стук молотков, синели огоньки сварки.

— Готовимся к навигации, — сказал Леня. — Сейчас твой дивизион перевооружаем.

— Отряд?

— Дивизион… Приказом комфлота ты назначен командиром нового дивизиона.