Школа строгого режима, или Любовь цвета юности
Шрифт:
– А ты сказал, что вдвоем с братом… Здравствуйте, – растерянно кивнула им Таня и тут же ушла на кухню разгружать сумки.
Мухаммед пошел следом за ней, тихо приговаривая:
– Давай без сцен. Это мой друг Казбек из ДАСа, ты с ним по телефону говорила, и мой родственник Мурад. Очень серьезный человек. Очень богатый. Не позорь меня, пожалуйста. Будь приветливой и доброй. Ну? – Он поймал ее руку и поцеловал в ладошку.
– Ладно, я не сержусь. Помоги мне разложить еду по тарелкам, а водку отнеси в комнату.
Мухаммед усмехнулся, блеснул белыми зубами, взял водку
– Э-э, как он ей: «Недостаточно стараешься», а? – громко комментировал реплику Марлона Брандо брат Мурад. – Ай, красавец мужик!
Его реплики перекрывались угодливым хохотом Мухаммеда и Казбека.
Таня скромно присела на свободный стул и налила себе гранатового сока.
– Налей девочке водки, что она, как неродная! – шумно-гостеприимно призвал Мурад. – Выпьем за красавицу нашу, чаровницу Танюшу, пусть Аллах ее хранит!
Мужчины опрокинули по рюмке и заговорили на своем языке.
Таня разбавила водку гранатовым соком – все равно было противно. Выпила залпом, как лекарство, и попыталась сосредоточиться на фильме. Но это получалось слабо. Переводчик говорил тихим глухим голосом и в нос, словно был сильно простужен. Копия фильма оказалась неважной, по экрану шли полосы, да и качество изображения оставляло желать лучшего. Но все равно это был шедевр! Это было событие в жизни – просмотр «Последнего танго в Париже»!
Очередной взрыв хохота больно ударил по ушам.
– Ха-ха, «через десять лет ты будешь играть в футбол своими грудями»! – давясь от смеха, повторил за Брандо брат Мурад. – Ну отмачивает корки!
Мухаммед налил Тане снова. Она снова разбавила.
– У тебя сиськи, как у той актрисы, – тихо сказал Мухаммед, но друзья услышали. Смотрели уже не в телевизор, а на Таньку.
Она смутилась и, собрав со стола грязные тарелки, ушла на кухню. Мухаммед поплелся вслед за ней:
– Я хочу тебя!
Танька аж задрожала от радости: ну наконец-то это произойдет! Она дождалась, она все правильно сделала. Теперь он принадлежит ей!
– Солнышко мое, поехали в Бирюлево прямо сейчас! – вцепилась ему в рубашку Таня. – Оставим кассету и поедем.
Мухаммед жадно впился в губы девушки, аки вампир, и, насладившись поцелуем, прошептал:
– Ты проказница. Нельзя так. Я младший здесь, пока старшие не скажут – не могу уйти.
Таня удивилась:
– А если они тут до утра будут сидеть?
– Не, брат Мурад рано спать ложится, он долго не сидит. Пойдем к столу.
Фильм шел так долго, что все устали. Если бы не порнографические сцены, наверное, вообще никто ничего бы не понял. Хотя и с порнографией тоже оказалось не все понятно. У главного героя явно прослеживались проблемы с головой, а девушка его, как глина в руках, – что он хотел, то с нею и делал. «Нельзя так», – размышляла Татьяна, стараясь вникнуть в сюжет. Но тут на экране начали происходить такие извращения, что Таня испугалась. Ей было стыдно смотреть такое, а в компании взрослых мужчин тем более.
Мужчины застыли, глядя в экран, переживали, тяжело дыша. В один момент, когда герой Марлона Брандо лежал на спине
девушки, а она пищала и стонала – и явно не от удовольствия, – Таня догадалась, что происходит что-то очень развратное, то, о чем она никогда не слышала и тем более не видела. И при чем здесь кусок масла? Тоже непонятно. Но, судя по реакции мужчин, происходило что-то из ряда вон выходящее. Они переглядывались и многозначительно цокали языками, оценочно поднимая большой палец. Татьяна стеснялась смотреть эту откровенную порнуху и удалилась на кухню ставить чайник. Но когда она вернулась с пирожками – на экране стало еще хуже. В этот раз герой Брандо просил свою девушку засунуть ему два пальца в зад. Это было так печально и непонятно. Зачем только она принесла эту кассету? И смотреть нечего. А говорили, гениальный фильм. Что тут гениального? Старый козел и молодая девчонка трахаются весь фильм как кролики. А где любовь?Только брат-Мурад оценил картину по-своему:
– Правильный фильм. Сильный…
– А как же любовь? – осторожно спросила Татьяна.
– Какая любовь? Есть одиночество и секс, а все остальное – личные фантазии, – проговорил Мурад, вставая со стула. – Я спать пошел.
Он удалился в спальню, оставив Мухаммеда, Казбека и Таню досматривать фильм.
С уходом брата Таня осмелела и положила руку Мухаммеду на колено.
– Поехали? – шепотом предложила она.
Мухаммед продолжал неотрывно смотреть в экран и не отвечал. Потом налил себе и Казбеку водки. Задумчиво проговорил, глядя на хрустальную игру света в рюмке:
– Почему все так… Почему в фильмах женщины послушные и добрые, а в жизни совсем не так…
Таня вскинула удивленный взгляд на Мухаммеда. О чем он?
– Ты, дорогая, ничего не поняла из этого гениального фильма. Тебе все мой брат ответил. Но ты не поняла… Все зря… Все мои старания напрасны. Тебя не переделать…
Таня не выдержала и повысила голос:
– Да что случилось, ты можешь сказать? Что я не так сделала?!
Мухаммед продолжал спокойно смотреть на мерцающий блеск рюмки и словно разговаривал сам с собой:
– Дешевая шлюшка… Ты никого не уважаешь. Никого не любишь. Тебе нужен только секс. Ты его получишь. Я хотел научить тебя быть настоящей женщиной, но тебе это не нужно. Тебе нужно быть как все – чтобы тебя трахали как сидорову козу и говорили про любовь. А правда это или нет, тебе не важно. Тебе подружкам нужно рассказать, похвастаться, какая ты победительница, мужика как барана сделала. Но я не баран. Таких, как я, больше нету. И не встретишь никогда такого. Дурочка…
Мухаммед выпил и закрыл лицо руками.
Таня решила, что он попросту перебрал, и на всякий случай заплакала, чтобы разжалобить его.
Но разжалобился Казбек. Он пересел к Тане и, заглянув ей в лицо, сказал:
– Такая красивая девушка. Не надо плакать. Мухаммед любит вас и не хочет плохого. Вы не должны обижаться на него. Ну, перестаньте плакать.
– Но что я опять не так сделала? – сквозь слезы спросила Таня.
– Мне кажется, моему другу не понравилось, что вы вступили в разговор с его братом. У нас так не принято, – объяснил Казбек.