Школа в Кармартене

Мне свидетель сам Аполлон: Если впредь будут штучки эти, То на первом же педсовете Вы из школы пойдете вон.

* * *

По коридору кометой пронесся Мэлдун в арабской накидке и сунул в руки Керидвен какой-то конверт, сказав только: «Вам письмо от вашего прадедушки».

– От какого прадедушки? Как от прадедушки? – завопила совершенно растерявшаяся Керидвен. – Э! Как? Он же странствует неизвестно где!

– Я встретил его в пустыне Руб-эль-Хали, – сказал Мэлдун, – и в беседе упомянул, что знаю одного человека из его рода. Он дает там свой адрес, – и Мэлдун, искрясь, испарился.

Керидвен распечатала письмо и долго вчитывалась в него, шевеля губами.

– Уф-ф-ф… Со мной вышел на связь прадедушка Кледвин, сын… сын… Махрета. Это наконец наш шанс снять со всей семьи ужасный позор! От того, что я отвечу, зависит доброе имя нашего рода. Нужно расстараться. Итак: «Кузнец сделал два таких фонаря, у Кинвора был такой же», – забормотала Керидвен. – Но здесь нет обратного адреса! – воскликнула она наконец. – Мэлдун, Мэлдун… где же Мэлдун?

Она взлетела на башню Невенхир и подскочила к Мэлдуну, который как раз разматывал какую-то линялую тряпку и отдирал ее от раны.

– Давайте я помогу, – предложила Керидвен. – Зачем же заматывать рану такой… негигиеничной тряпкой?

– Зато на этой тряпке, – мрачно сказал Мэлдун, – написана сура Корана. Должно было помочь.

– Какой ужас! Что это? – закричала Керидвен, смотав до конца тряпку и увидев рану.

– Это укус верблюда. Так в чем дело?

– Где обратный адрес? – Керидвен затрясла письмом.

– Вот этот красивый орнамент по верхнему краю конверта, – усмехнулся Мэлдун, – это арабское письмо. Это и есть обратный адрес.

– Сведу под копирку, – решила Керидвен.

Как только она спустилась во двор, к ней приблизился на тонких ножках младший каприкорн и принялся умильно выпрашивать конверт, сделанный из какой-то душистой бумаги и пахнущий травами.

– Хорошо, хорошо, – закричала Керидвен, – сейчас! – вбежала к себе в комнату и, схватив лоскут пергамента поприличней, живо перевела арабский адрес прадедушки Кледвина на просвет, приложив обе бумаги к стеклу окна, в которое, по удачному стечению обстоятельств, било предзакатное солнце.

* * *

В школу не было проведено электричество. В свое время Мерлин, заслышав о том, что люди как-то используют чудодейственную силу янтаря, – как он обтекаемо выразился, – прибежал к тогдашнему преподавателю примет времени, посовещался с ним и сказал, что проводка – это слишком хлопотно, да к тому же и небезопасно, а вот сама идея ему по душе. Мерлин ушел к себе в башню и некоторое время, кашляя, возился там. С тех пор в любой комнатке в школе можно было зажечь яркую лампу, хотя она никуда не подключалась и никто никогда не видел, чтобы в ней меняли батарейки. Мерлин, обходя иногда под вечер комнаты учеников и глядя, удобно ли они устроились, потирал руки и говорил: «Да, смотри-ка, а ведь ловко я тогда!..» – причем по его смущенному виду ясно было, что он сам забыл, как же он в тот раз исхитрился, и повторить этот подвиг не смог бы.

– «Всадники скачут с востока, о мальчик. Вьются плащи их, – бубнил Гвидион. – В небе вращаются туч жернова, снегом засыплет долины… Коналл и Фланн в этой битве падут, воинов Фодлы отряды пойдут к Дому Донна завтра наутро». Отправятся на тот свет, значит, – деловито говорил он сам себе, слюнявя палец и долго копаясь в комментариях. – Фодла – это Ирландия, поэтическое название. Дайре Донн, Король Мира – древний бог смерти. К Дому Донна пойдут… Многие ирландские воины завтра отправятся на тот свет, – вот что здесь сказано.

Значительно ближе темных древнеирландских реторик Гвидиону были простые и понятные дозировки стрептомицина в сухом изложении Змейка; однако испытывать терпение Мак Кархи дольше было нельзя. Мак Кархи задал наизусть сцену разведки Ингкела из «Разрушения дома Да Дерга» и голосом Катона сказал, что если кто-нибудь не будет этого знать, то он, Мак Кархи, сам произведет некоторые разрушения. Поэтому Гвидион, поставив повыше лампу, сидел и учил речи Ингкела, в то время как Ллевелис готовился по предмету Рианнон и, сидя скрестив ноги на постели, пил молоко с инжиром и время от времени издавал клич коршуна – то боевой, то призывный, то ехидный. Последнего не было в программе, его Ллевелис добавил специально от себя, адресуя Гвидиону.

Гвидион, крайне пораженный всем тем, что увидел Ингкел во время своей разведки в доме Да Дерга, заснул прямо над рукописью и утром проспал всю ирландскую литературу, – с речами Ингкела на устах. Ллевелис не сумел его растолкать и принес в связи с этим доктору Мак Кархи изысканные извинения.

…На латыни Орбилий Плагосус знакомил учеников с текстами Ливия Андроника, причем, зная их нелюбовь к последнему, делал это самым простым и доходчивым способом: он читал им его вслух. Ученики же под партами втихомолку передавали из рук в руки Катулла, украдкой взглядывая на суровый профиль Орбилия, и время от времени перебрасывались эпиграммами в духе безмерно популярного среди них Марциала:

Страшно сказать, Гвидион, сколько с утра у Мак Кархи Сказано было речей – все о прогулах твоих, — начал свой обычный обстрел Ллевелис. Гвидион не растерялся: Гневом Мак Кархи грозить при его доброте, всем известной, — То же, что роту солдат праздной хлопушкой пугать. Ллевелис попытался подобраться к нему с другой стороны: Слышал я, сетовал Змейк, что летучие мыши достали: Твари влетают в окно, весь позабыв этикет, —

но, наскучив созерцанием безмятежного профиля Гвидиона, принялся за слабую половину класса:

Финвен, зачем ты вчера в библиотеке сидела? Вроде бы доктор Мак Кехт был совершенно не там. Стоит тебе, Гвенллиан, взглянуть на кого с интересом, Вихрем слетает МакКольм клана цвета защищать. Если, как ты говоришь, меж вами нет уговора, Странны обычаи гор; странно там выглядит флирт.

Девочки были несколько эмоциональнее Гвидиона, поэтому на этот раз Ллевелис получил ответ:

Ллевелис льстил витражам – вот у кого поучиться! Вот кто прицельно елей прямо на раны пролил! На витраже был Артур рядом с прекрасной Гвиньеврой — С благоговеньем его он Ланселотом назвал!

Поскольку случай действительно имел место, Ллевелис решил, что лучше убраться без боя. Зато Горонви, щекотавший пером шею сидевшей впереди Крейри, мгновенно получил записку:

Если ты хочешь всерьез увлечь таким образом Крейри, Слабы потуги твои, видеть без слез их невмочь. Кошку в ларец подсадил раз от безделья Гораций. То-то ругался наш мэтр, там обнаружив ее!.. Но попытайся на все взглянуть с точки зрения кошки: Крышку ларца распахнув, кошке Орбилий предстал!!!