Школа в кольце (Сборник рассказов и повестей о войне)

– Вы про что тут без меня разговаривали?

– Про еду, – открыв глаза, но не меняя мечтательного выражения, произнес Вовка, остальные согласно закивали головами.

– А чего про нее говорить?

– Ну, кто что любил или не любил до войны…

– Я яблоки не любил есть – долго больно жевать. Кусок откушу и брошу в буфет подальше, чтоб бабушка не ругалась – она всегда пыталась нас витаминами накормить. Как же мне теперь эти яблоки пригодились!

– И как?

– Да так. Мы с младшим теперь эти засохшие огрызки достаем и жуем, как сухофрукты – вкуснотища! И еще мама с бабушкой тоже едят. Бабушка, как узнала про наш «склад», даже ругаться не стала…

– Повезло, – протянул Севка, – слушай, а ты что после войны первым делом съешь?

– Уху… – тут же ответил Олег.

– Уху? – недоуменно переглянулись остальные.

– У меня отчим страсть как рыбалку любит, он просто отменный рыбак. Мы с ним иногда на выходные с ночевкой ездили. Костер, сверчки поют, волна тихонько плещет, рыба в реке играет, луна все вокруг делает таинственным. А уха из окуня, да только что пойманного, да на костре сваренного… Нееее. Я ничего еще лучше в своей жизни не едал…

Друзья с интересом посмотрели на Олега. Они и не догадывались, что он такой мастер рассказывать, а уж как им после этой живо описанной истории ухи с дымком захотелось и не передать! Первым «вернулся» на землю сам виновник. Пока снег не растаял в руках, Олег, стряхнув с себя «ушиное» наваждение, начал растирать им Мишкино лицо, и слегка похлопывать друга по щекам. Наконец Мишка сделал судорожный вздох и, открыв мутные глаза, начал понемногу приходить в себя. Постепенно взгляд его стал осмысленным и он уже смог сам стоять на ногах, правда, пока ребята окончательно не отпускали его, боясь, что от слабости он опять начнет падать. Олег достал из кармана завернутые в бумагу лепешки и протянул одну из них Мишке. Тот недоумевающее посмотрел на друга.

– Ешь! А то свалишься, не хватало еще тебя на руках такщить, – нарочито грубовато сказал Олег, чтобы пресечь все попытки возражения. Мишка, не в силах отвести взгляд от лепешки, решительно зажмурил глаза и отрицательно замотал головой.

– Ешь! Кому сказано! Не спорь со старшими!

– А можно, я половину съем, а половину вы? – открыв один глаз, предложил Мишка.

– Половину на всех? Только понюхать? Давай уже целую лопай! – Олег отвернулся от соблазнительно пахнущего кулька с лепешками.

– А, мне кажется, правда, можно вторую половину на нас четверых разделить, – предложил Данька, – получится на каждого одна восьмая часть, но это ж лучше, чем ноль, – он был хорошим математиком и любил точность.

– Подчиняюсь большинству, – сурово сказал Олег, пытаясь скрыть радость, – есть после долгого и трудного похода хотелось нестерпимо. Лепешка была поделена на не совсем ровные половины – Мишка все же настоял, что бы его часть была поменьше, а другую поделили на четыре части. Причем, Данька, как математик и круглый отличник по черчению делил с филигранной точностью, пытаясь сделать так, чтобы даже крошек у всех было поровну. Когда лепешка мгновенно «исчезла» в недрах молодых организмов, Вовка постучал в дверь – звонки уже давно не работали – но никто не отозвался. Тогда он решительно толкнул входную дверь, которая оказалась открытой и распахнулась сама. Ребята вошли в темный коридор.

– Николай Матвеевич, вы где? – позвал Вовка. Все прислушались, но ответа не было. Они пошли по длинному коридору коммуналки, стуча в двери всех комнат и поочередно их распахивая. В глубине третьей по счету они увидели сидящего за столом человека. Обрадованные ребята бросились к столу, но, подойдя ближе, поняли, что сидящий за столом – мертв… Они потрясено замолчали.

– Это не Николай Матвеевич, – первым заговорил Олег-старший.

– Нет… Это какой-то незнакомый дяденька, – шмыгнул носом Мишка. – Все равно жалко. Он на нашего соседа похож, на дядю Слава скрипача, который после Сашка помер. Может, он хороший был? Вот наш сосед хороший… был…

– Подожди, не до воспоминаний сейчас. Что будем делать? – спросил Данька, глядя на друзей.

Все сосредоточенно молчали.

– Может, его, как того парнишку? В подвал? – предложил Сева.

– Не дотащим мы его, – возразил после паузы Вовка, – мы пацана впятером еле дотащили… А тут взрослый… Не можем мы всем помочь… да и не надо… я так считаю.

– Оставим, как есть?

– Не знаю… Давайте, наверное, для начала закроем дверь в комнату… чтобы Николай Матвеевич не увидел, что его сосед…Что его больше нет…

– Кому видеть-то? Мы же учителя еще не нашли, – подал голос Мишка.

– Ну и что? Найдем! – твердо сказал Вовка и продолжил, – а потом сообщим, чтоб за покойником приехали. Как Мишкина мама сделала. Адрес назовем. Мне кажется, это все, что мы можем сделать для человека…

– Бывшего человека… – поправил Даня.

– Нет! Он хоть и мертвый, но все равно человек! Наш, советский человек, умерший от голода и холода, но не сдавшийся врагу…

Все помолчали, сняв шапки, потом Вовка, поглядев поочередно на каждого, уточнил:

– Мой вариант такой, ваши?

– Я согласен, – серьезно ответил Олег, – это выход.

Остальные просто молча кивнули головами. Они тихонько вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь, и снова оказались в полутемном коридоре.

– Мы точно все комнаты проверили? – спросил Вовка, после того, как они прошли в глубь квартиры и остановились в конце коридора.

– Все, – ребята переглянулись в недоумении, они не могли ошибиться квартирой, поскольку не раз гостили у любимого учителя. Правда, это было в другой – мирной и счастливой жизни. Но они точно были уверены – это его дом, его квартира. Просто сейчас она мало напоминало жилье, скорее свалку мусора, или поле боя – выбитые стекла, открытые двери, комнаты, давно не ощущавшие тепло человеческой жизни. И где то в ее недрах находился человек, которому они, возможно, еще могут помочь, но где его искать – было непонятно…

– Неа, не все – подал голос Мишка, – я еще одну дверь видел, за кухней. Она как стенка.

– В смысле?

– Ну, картинки на ней, как на стенке…

– Какие картинки? – переспросил Вовка.

– Ну, такие, какие бывают на стенках!

– Он про обои говорит, – догадался Севка.

– Ну, да! Обои, точно! Там вроде, как стенка, только это не стенка, там ручка есть, я точно видел!

– Давайте туда, – Вовка быстрым шагом направился в сторону, в которую указывал Мишка. Там на самом деле оказалась дверь, и когда ребята в нее постучали, изнутри послышался еле слышный голос любимого учителя.

– Заходите, не заперто…

Открыв дверь, ватага двинулась вглубь комнаты, к узкому дивану, стоящему у закрытого матрацем окна, на котором виднелся силуэт человека, накрытого кучей тряпок.

– Николай Матвеевич!

– Ребята? Вова… Сева… Данила… Олег, – он с удивлением рассматривал стоящих перед ним мальчишек, не веря своим глазам и отчасти считая их голодными галлюцинациями. Оправившись от шока, вызванного неожиданным и необъяснимым появлением, учитель засыпал их вопросами:

– Милые мои… Ребятки, да как же? Вы тут?..Почему?..