Школа выживания

"Я тоже об этом подумала, - ответила Ольга, стараясь хоть как-то сохранить лицо и говорить как можно твёрже, но в голосе, всё равно чувствовалась предательская неуверенность, - только не знала, как это можно сделать".

А через минуту, подходя к каменной россыпи, неизвестно каким образом здесь образовавшаяся, Лисовая обрадовалась, что в некотором смысле, она была готова к выполнению именно такой работы. Собираясь на рыбалку, девушка, по совету Григория, специально купила кроссовки, обулась в них, да и оделась в более, или менее подобающую для выхода на природу одежду. Так что, недолго мудрствуя, Оля выбрала камушек, по размеру которого, нельзя было сказать, что она решила отлынивать от работы, имитируя бурную деятельность. Девушка относительно легко подняла его, и, держа его двумя руками, упирая край кругляша в низ своего живота, понесла. После третьего, или четвёртого круга, почувствовав, как заныли поясница и мышцы ног, Ольга начала брать менее увесистые камни. Стоит уточнить, что жаркое солнце добавляло свою толику неприятных ощущений, под его воздействием, еле ощутимая утренняя прохлада плавно перерождалась в невыносимую духоту.

"Всё подруга, амба.
– Тяжело дыша, проговорила Вика, когда Лисовая поднесла к яме очередной голыш.
– Углубиться дальше, не получится, там огромные каменюки, не обкопать, не поддеть. Боюсь, что быстрее лопата сломается, чем я их одолею".

Виктория прекратила копать и стояла в яме, глубина которой доходила ей до пояса. От проделанной ею работы девушка раскраснелась, намокшая от обильного пота чёлка, сбилась сосульками, а одежду можно было выжимать. Ольга бросила принесённый ею камень, отрешённо посмотрела на толстушку, и, почувствовав навалившуюся на неё усталость, тяжело уселась на каменную груду. Ей также не хватало воздуха, сердце бешено колотилось в ставшей тесной груди, мышцы спины сильно болели.... Создавалось такое впечатление, что не было нескольких лет усиленных тренировок в спортзале, так как тело жаловалось и обещало что завтра, оно отомстит за издевательство и будет сильно болеть. Увлечённая этой самодиагностикой, Оля не обратила внимания на Вику, которая весьма ловко вылезла из ямы и, подойдя к ней, присела рядом, точнее сказать, упала на один из выкопанных ею больших булыжников.

"Подруга, ты куришь?" - поинтересовалась толстушка.

"Нет".
– не оборачиваясь, тихо ответила Ольга.

"И я нет. А жаль. Как в таких случаях говорит мой Коленька: "Для курящих перекур, а некурящим, перессык".
– А я, к табаку равнодушна - совсем не курю, а выполнять второй пункт этой прибаутки, как-то не хочется".

"И я не хочу".
– машинально ответила Оля.

Она с ужасом думала о том, что вскоре, ей, той кто боится даже посмотреть в ту сторону, придётся тащить к могиле покойника. И всё потому, что её Гриша, до сих пор не вернулся. Но следующие слова Виктории, её очень сильно удивили.

"Ты подруга это, ... коль так боишься мертвяков, то отойди, куда-нибудь, ну отвлеки мальца что ли. Ну, придумай это ... ну, Займи чем ни будь. А я с Катькой, тем временем её мужика похороню".

Лисовая, не ожидавшая такого, в первые мгновения даже растерялась, и удивлённо посмотрела на брюнетку. А та, заметив удивление, осклабившись, уточнила:

"Да вижу я, как тебя снова от страха перекосило. Как поглядишь, в Серёжкину сторону, так сразу же тебя от страха передёргивает. Только запомни мои слова, подруга, что не покойников, а живых бояться надобно. Ну ладно, всё. Вставай и иди отсюда, уведи малого, займи его, хоть чем ни будь".

"Легко сказать займи, ведь мне неизвестно, что будет интересно этому мальчишке, а что нет. ..." - Думала Ольга, инстинктивно шагая к вдове по дуге. А дальше, из-за сильного, до "потери пульса" страха, всё происходило как во сне: девушка не помнила, как подошла к ребёнку, как держа за руку, вела его к Гришиной ниве. Чётко помнилось одно, она угостила его одним из своих протеиновых, шоколадных батончиков. Далее, Вениамин, именно так звали Екатерининого сына, каким-то чудом извлёк из заблокированного мерседесом багажника нивы небольшой мангал, бумажный куль с древесным углём, свёрток с шампурами и увесистый контейнер с маринованным мясом. Оля, наблюдая за подростком, засомневалась, что просила всё это извлечь, но промолчала. А дальше. Они на пару занялись приготовлением шашлыков, а мальчишка, как это ни странно, проявил удивительную осведомлённость в секретах приготовления этого деликатеса. Наверное, при выездах на природу, часто помогал отцу готовить этот деликатес. И вот когда всё было готово, сверкнула яркая, заметная даже на фоне дневного света вспышка, что-то громко прогрохотало и, в завершение, послышался звук, похожий на короткую автоматную очередь. Все, недоумевая, оглянулись туда, откуда раздались эти звуки.

Глава 2

Гриша всё-таки догнал беглеца, сначала он наткнулся на брошенную возле зарослей какого-то колючего кустарника большую хозяйственную сумку (немного уменьшенную копию любимого баула челночников времён перестройки). И уже подойдя к ней, услышал грозный, гортанный, многоголосный окрик на незнакомом языке:

"Ахва! Ахва! Ахва! ..."

Резко упав на землю, даже не обратив внимания на то, что правое предплечье что-то больно укололо, Гриша приподнял голову и посмотрел в сторону, откуда слышались эти выкрики. То, что он увидел, его сильно озадачило. По ту сторону открывшейся поляны, максимум метрах в двухстах от него, стояла небольшая группа аборигенов. Это были низкорослые, худые люди, и все они были голыми, если не считать за одежду слой красной глины - по всему телу и небольшие набедренные повязки. Поначалу, Григорий решил, что это крикливая стайка мальчишек, но тембр звучащих голосов и растительность на лицах, говорил об обратном. Это были взрослые мужчины, они стояли возле своего охотничьего трофея и, несмотря на явно выраженный испуг, старались отстоять своё право на небольшую тушку убитого ими животного. А в роли агрессора, выступал - Коля. Существенно превосходя местных жителей в росте и телесной мощи: он, устало передвигая ноги, шагал к дикарям, и кричал сильно осипшим голосом:

"Эй вы! Как вас там? Кто тут у вас главный? Дайте мне воды и отведите меня к цивилизации. Вы что, козлы, не врубаетесь, что я вам говорю? ..."

Естественно, местные охотники не понимали ни единого слова. Как догадывался Григорий, они, не зная намерений незнакомца, просто прогоняли его прочь. Делали это всеми доступными им средствами, кричали, махали руками, замахивались палками. Проще говоря, давали понять, что не желают, чтоб, чужак к ним приближался. Однако, в их понимании, страшный гигант игнорировал их предупреждения; что-то зло шипел, и целенаправленно сокращал разделяющее их расстояние. Гриша поймал себя на мысли, что на месте дикарей, сам будет воспринимать ситуацию подобным образом - как агрессию.

Что через пару мгновений и подтвердилось. Аборигены, усилив в своём голосе агрессивные нотки, продолжали кричать: "Ахва рыкшш! ... Ахва рыкшш! ... Ахва рыкшш!" - И красноречиво выставив навстречу чужаку свои тонкие, длинные шесты перегруппировались. Один из охотников, вышел на шаг вперёд и нацелил свою палку на Николая, а четверо других, стали позади своего предводителя и начали хлёстко бить своим незамысловатым оружием по земле.

"Да вы что, охре...ли? Да я вас..."

Но договорить то, что Николай хотел сделать с непонятливыми аборигенами, ему было не суждено. Как только Коля приблизился на недопустимо близкое расстояние, на его голову, молниеносно, обрушился кончик шеста первого аборигена. Крепыш постарался увернуться, поднырнув под удар, но спасая голову, подставил спину. Громко взвыв, вывернувшись и крутнувшись волчком, парень быстро справился с ошеломившей его болью, и рывком кинулся к обидчику. Ему удалось ухватиться за середину примитивного оружия дикаря и резко крутанув, завладеть им.

Коля ещё не успел упасть от обрушившихся на него град простых, без какого либо замаха ударов, а Григорий уже мчался к своему земляку на выручку. Пусть недавно, он сам был готов убить этого человека. Но это он. А сейчас, возникла ситуация когда он просто не мог оставаться в стороне. Его соотечественника могли убить, и всё остальное было неважно. Он видел, как удачно для Николая началась эта стычка, и не успел обрадоваться успеху своего соотечественника. Так как крепыш подвергся нападению четырёх бойцов, стоявших позади своего лидера.

Гриша спешил, нёсся что было сил, но понимал, что, скорей всего, безнадёжно опоздает. Его земляка, если не убьют, то могут сильно покалечить. А Колька, от нестерпимой боли выронив трофейное оружие, катался по земле, вопил как бык на бойне, извивался червём, ну а местные охотники всё били, били и били. Не они начали этот бой, но собирались довести его до логического конца. Напавший на них чужак должен быть наказан - убит. И больше, никаких вариантов.

Подбежать незамеченным к месту избиения Николая не получилось. Аборигены были охотниками, и поэтому, прозевать шумно бегущего к ним человека они не могли. Когда Григорию оставалось преодолеть чуть больше десятка шагов, двое охотников, как по команде развернулись и изготовились к бою. Они что-то кричали, видимо и на этот раз предупреждали о том, что и с новым непрошеным гостем, они церемониться не собираются. Но Гриша, не обращал на это никакого внимания.

А лежащий на земле Коля, больше не кричал, не старался закрыть голову руками и вообще, как-то вяло реагировал на получаемые им удары. Что только подстегнуло держащего в правой руке нож Григория к дальнейшим действиям. А произошли они намного быстрее, чем можно рассказать об этом по памяти. От хлёсткого удара бамбуковым шестом в шею, Акимов увернулся уходом вниз, с перекатом через плечо, завершённым возле ног ближайшего охотника. Поднимаясь с земли, Гриша, мельком увидел открытый бок вымазанного в подсохшую глину дикаря, и не придумал ничего лучшего, чем полоснуть по нему ножом. Нож скользнул по рёбрам, оставляя ровную полосу разреза, которая расходясь, брызнула кровью. Парень почувствовал как тёплая, липкая жидкость оросила его лицо и руку, но пока что не осознавал что это такое. Мозг не заострялся на обдумывании того, что делал его обладатель. Он, точнее подсознание, выхватывал происходящие события стоп кадрами, пользовался инстинктами своего хозяина, давая телу необходимые команды, и не более того.