Школа. Ученик

Утор лежал на кровати в куче бутылок и был пьян. В комнате висел затхлый запах.

– Не думай, что он всегда был таким. Это на моей памяти случилось впервые, все же двадцать лет без учеников не каждый выдержит. Он не вышел только сегодня, и чуть не проворонил свое счастье, - вообще-то я не думал так уж плохо о своем новом учителе, если вспомнить, вчера я и сам был в подобном состоянии.

– Утор, - прогремел неожиданно окрепший голос ректора, - к тебе ученик.

Я-то думал, что он сильно пьян, а вон, погляди, как вскочил.

– Давай, давай, неужели мне твоего ученика воспитывать, - Утор смотрел на ректора как на сумасшедшего, и вообще плохо соображал, что происходит. Недоумевая покосился на меня, потом опять на Милона. Ректор хотел ему помочь прийти в себя, но тот только отмахнулся.

– Я сам, - пьяно сказал он и сел обратно на кровать.

– Ну, сам так сам, - ответил ректор и повернулся ко мне, - если что, я рядом.

Он исчез, и я остался с Утором наедине.

Мой учитель шарил по кровати в поисках еще не допитой бутылки, видимо похмелье брало свое. Бутылки так и не нашлось, что огорчило его. Тут я вспомнил, что у меня осталась одна недопитая бутылка водки. Я достал её из своего рюкзака и протянул ему.

– Держите, - он взял её без вопросов, пробку просто сорвал и опрокинул бутылку в свой рот.

Утор был мужиком крепким с хорошо сложенным телом, не особо накаченным, но к такой форме мечтают прийти многие культуристы. Ростом метр девяносто, с бородой и взлохмаченными короткими волосами, в безрукавной тоге коричневого цвета и обтягивающих черно-зеленых кожаных штанах.

Бутылку он выдул за секунды и с явным неудовольствием выкинул её себе за спину, сильно удивившись тому, что она разбилась.

– Что за дрянь ты мне подсунул? Ученик называется, - о, он уже назвал меня учеником.

Видимо и до него самого дошел смысл сказанного, потому, что он второй раз вскочил на ноги.

– Ученик?
– проорал он так, что мне стало не по себе, я лишь робко кивнул.

В следующее мгновение я оказался в его объятьях. Лучше бы, я вообще не рождался, чем умереть от удушья.

– Ученик, ученик, - кажется, он еще был пьян, но я-то трезв и пока еще живой.

– Тебя как звать то?
– наконец он отпустил меня и перешел к сути дела. Я кое-как отдышался.

– Вам мое настоящее, или вымышленное имя?
– поинтересовался я.

– Соображаешь, - обрадовался Утор, трезвея на глазах, - настоящее оставь при себе, лучше будет, если его никто не будет знать, хотя бы сейчас.

– Зироу, или Зир, - представился я, немного сожалея о придуманном имени, что же я, полный ноль что ли?

– Отлично Зир, а я Утор, так меня и зови?

– Хорошо, - отозвался я, потирая бока.

– Тебе знак принадлежности дали?
– спросил он очень серьезно, я не сразу понял, что он о кольце.

– Да, - я вытянут перед ним руку.

– Ох, ты, самое первое кольцо, не поскупились, - в голосе его сквозило восхищение, - ну конечно, в этом году я даже не заказал колец, вот...
– он употребил что-то не очень приличное, хорошо, что я этого не понял.

– Значит все сделано по правилам. Так дай же свою руку, - прогромыхал он, - скрепим наш союз.

Не знаю, чего его потянуло на поэзию, у меня как-то не было такого настроения, но руку я все же протянул.

И вот тут что-то случилось. Когда наши руки сжались в рукопожатии, мы оба испытали отнюдь не приятное ощущение. Внутри все сжалось, и хотело разорваться на мелкие кусочки. Самое страшное было то, что все ощущения оставались прежними и окружающий мир был неправдоподобно мирным.

Сколько это продолжалось не могу судить. Мы как ошпаренные отдернули руки, Утор выглядел не лучше моего.

– На тебе тоже было проклятье?
– прохрипел он.

Я с собой так быстро совладать не смог, поэтому вначале отдышался и пришел в себя.

– Вы стали проклятым, а я родился с проклятием, - коротко пояснил я.

– И поэтому ты пошел ко мне?
– в голосе его просквозила жалость и отчаяние.

– Поэтому я не боялся к вам идти, но пошел бы все равно, - я ответил гордо и от моих слов у моего учителя плечи расправились еще шире.

– Больше мы не прокляты, - широко улыбнулся он, и был прав, я чувствовал в себе ту же самую уверенность, - а теперь займемся тобой.

Он осматривал меня с минуту, с головы до ног, иногда от его взгляда мне становилось холодно.

– Одежда твоя мне, должен сказать, нравится (на мне были темно-синие джинсы и футболка), на первое время сойдет, но только на первое. Это не одеяние боевых магов, но об этом мы поговорим потом, когда придет время. Пока будешь носить обычную школьную одежду.

Состояние твоего здоровья очень сомнительное (ага, а для военкомата даже очень ничего), и где ты получил столько переломов? Ладно, твоим здоровьем я займусь лично.

Ты что, с детства совсем не упражнялся? С завтрашнего дня у тебя будут усиленные тренировки, и не вздумай хныкать, ты собрался стать боевым магом, но ты же даже мечом не помашешь. Откуда ты вообще такой взялся?

Ну, это, знаете ли, уже слишком.

– Ты с покоями определился?
– неожиданно спросил он.

В саду, недалеко от дома мы столкнулись и ректором Милоном, он был необычайно счастлив.

– Кажется, твоя черная полоса тебя покинула?
– обратился он к Утору.

– Навсегда, - прогромыхал учитель и их дальнейший разговор велся на непонятном языке.

Когда мы отправились дальше, я спросил его об этом.

– Учитель...
– начал я и был грубо прерван.

– Что бы это было в последний раз, - он не очень ласково отвесил мне подзатыльник, - ты мой ученик, единственный и самый лучший, поэтому обращаться тебе следует ко мне только по имени. Только попробуй еще что-нибудь такое выкинуть, особенно при других учителях и я тебя собственноручно испепелю.