Школьное колдовство

— О, благодарю, милорд, — Лила подумала, что теперь её точно примут за принцессу в маске, — какие прекрасные цветы! Но… позвольте мне?..

Она схватила корзинку, подбежала к Олетте и, выдернув самый красивый цветок, вручила его подруге. Та изумлённо ахнула. Следующая золотая роза досталась эссе Тальяне, потом — Ровене, Кальде, Минелле. Они все были тут, рядом, теснились теперь вокруг Лилы, и вообще, другие дамы тоже пытались к ней приблизиться, ахали, говорили комплименты, кто-то назвал её «её высочеством». А вон там — мачеха, её глаза под маской, но губы видны, они сложены в хорошо знакомую улыбку, умильную и завистливую. Где же Иса?

Сабирии тоже досталась роза. Остальные Лила раздавала не глядя, придержав тем не менее один из лучших цветов для себя — приколоть потом к корсажу. Вот к ней потянулась за цветком знакомая рука… как рука в бальной перчатке может быть знакомой? Но была, Пламя знает почему. Платье тоже было знакомым, как и вся Иса, её Лила узнала сразу. Ей она тоже дала цветок. Почему бы и нет, сестра всё-таки.

Рядом с Исой — Винтен, и другая рука Исы в его ладони. Их пальцы переплетены. Украдкой, осторожно, чтобы не привлекать внимания, чтобы не видела матушка-баронесса. Так переплетены, как будто…

Как будто они тут вместе.

— О миледи, — рядом с Лилой оказался принц. — Как вы поступаете с моим подарком! Ведь он был для вас! — воскликнул он с лёгкой ревностью.

Тоже игра, как и всё на этом карнавале? Можно всё, пока не сняты маски? Всё игра. И Винтену можно держать за руку Ису, можно осторожно ласкать большим пальцем её запястье под перчаткой. От кого Лила слышала, что мода на короткие бальные перчатки есть падение нравственности? От будущей свекрови, баронессы Настан? Она рассуждала об этом за чаем у мачехи. Лилу, помнится, это рассмешило.

— Вам снова плохо, миледи? — беспокоился принц, — я велю пригласить врача!

— Нет-нет, милорд! Мне замечательно! Благодарю вас, милорд! Ваш подарок настолько великолепен, что я не посмела владеть им одна. Он просто должен был подарить счастье многим, посмотрите, так и случилось. Да, эссина Олетта?

Та заморожено кивнула, не веря, что слышит именно её голос. А Лила… Неужели она всё это говорит? И неужели это на самом деле происходит с ней?!

А Иса и Винтен уже отошли, они далеко, и Винтен что-то говорит Исе на ухо. И они стали пробираться к выходу из зала. Лила проследила за ними взглядом.

Она не спеша приколола к корсажу золотую розу — брошь с жемчугом и бриллиантами оказалась для этого так кстати. Интересно, а куда денется, скажем, эта дивная брошь, когда мамин волшебный набор снова окажется в шкатулке и станет таким невзрачным — всего лишь шпильки и хрустальный браслет. И да, разумеется, ещё украшенные хрустальными розами туфли. Розы, розы, золотые, хрустальные…

— Лилиана? — принцесса Альмагера тронула её за локоть. — всё хорошо?

— Я видела… — сказала она, — мне надо уйти из зала, ваше высочество. Простите. Здесь чудесно. Это лучший бал на свете. Но…

Это тоже говорила она?!

— Лилиана, мы старались, чтобы у вас был весёлый праздник, и сомневались, стоит ли вот так ранить ваши чувства, — сказала принцесса, — но… вы хотите видеть больше, верно?

— Я хочу ему сказать… — Лила глубоко вздохнула, — видеть больше? Да, конечно. Если есть, что…

— Я заклинанием заберу часть вашего волнения. Чтобы было легче.

— Не нужно!

— Не спорьте, вам и оставшегося хватит. Пойдёмте. Сами вы заблудитесь.

Они кому-то кивнула, кому-то сделала знак — и они пошли к выходу не одни. И принц, конечно, тоже двинулся следом.

— Это зимний сад, он внизу, и там темно, красиво, загадочно, цветы и деревья из дальних стран, пахнут так, что теряешь голову, — быстро говорила принцесса, — бальный зал над зимним садом, только эта лестница в несколько ступеней, и мы окажемся на балконе. Там есть волшебный свет, потому что многие растения в нём нуждаются. Но сейчас он погашен, и этим пользуются, ради уединения.

Яркий свет бального зала остался позади, на балконе царил сумрак, а внизу, в зимнем саду, было совершенно темно. Они остановились у перил балкона.

— Вот, смотрите, — сказала принцесса.

И в зимнем саду разом вспыхнуло множество волшебных фонарей, и стало светло, как днём. Но Иса и Винтен Настан не сразу это заметили, так самозабвенно они целовались, окружённые какими-то цветущими лианами.

Может, и продолжали бы не замечать, но кто-то из стоящих позади Лилы и принцессы несколько раз не спеша хлопнул в ладоши — изобразил аплодисменты. Иса отпрянула от Винтена и принялась поправлять маску. Винтен, тоже смущённый, поклонился с деланной развязностью, он отчего-то был без маски и теперь, наверное, очень сожалел об этом.

— Ваше высочество, благородные господа, — поклонившись, он, кажется, хотел подхватить Ису под руку и скрыться в зарослях.

— Нет-нет, не уходите, прошу вас, эсс Настан и эссина Исира, — сказала Альмагера, — лучше поднимитесь сюда, к нам. Лестница там, — и над узкой лестницей сбоку от балкона вспыхнул свет.

Даже если принцесса просит, это, конечно, следует расценивать как приказ. Тем более она обратилась по именам! И Винтену с Исирой пришлось подняться по лестнице и оказаться перед Лилой и принцессой, — все остальные, даже принц, держались позади.

— Вы помолвлены, эсс Настан, — сказала Альмагера, — давали обещание своей невесте, которая рассчитывает на вашу верность. Получается, вы сейчас обманываете двух девушек: ту, которой дали слово, и эту эссину, которой вам нечего предложить.

— О, ваше высочество! Я сожалею о своей неосторожности. Но это лучше, чем сожалеть потом о чрезмерной осторожности! — обаятельно улыбнулся Винтен.

Перед его улыбкой раньше мало кто мог устоять. Он пытался быть остроумным, он шутил, но явно мечтал сбежать как можно скорее и без скандала. Тучный мужчина, который аплодировал, улыбнулся — одобрительно, как Винтену показалось. Естественно, какой старик не позавидует молодому красивому парню? Рядом с которым, к тому же, такая красотка, пусть она и благородная эссина.

— Так что для вас неосторожность, эсс, ваша помолвка или сегодняшняя несдержанность? — не отставала принцесса.

Винтен искренне не понимал, за какие прегрешения она к нему привязалась, ведь всё так хорошо начиналось? Их пригласили сюда, и родители так довольны!

— Я не могу нарушить данное невесте слово, ваше высочество, каким бы тяжёлым грузом оно мне ни казалось, — заявил он с мрачным трагизмом, всё ещё надеясь свести всё к шутке. — И прошу заметить, что пока я не давал брачных клятв у алтаря. Поэтому умоляю сохранить в тайне это маленькое происшествие, и мой долг будет неоплатным…