Шкура

Меньше всего мне хотелось пускать этого чурбана за руль моей девочки. Но Лекс был прав, за рулём я последний раз сидела почти десять лет назад, когда сдавала на права. Я училась, стыдно вспомнить, на «Жигулях», и теперь не очень представляла, как ездить на машине, у которой две педали, а не три. Да и не сравнить движение на задворках Энска, где была моя автошкола, и в центре Москвы. Словом, до дома машину гнал Лекс, а я сидела на переднем сидении и ловила ртом пыльный и воняющий гарью от лесных пожаров московский воздух. Да, верх я сразу велела Лексу откинуть. Поставили мы мою девочку прямо посередине двора, чтобы из окна спальни было видно. Потом из того же окна я с тихим удовлетворением наблюдала, как Лекс бредёт к автобусной остановке. Вот ведь жмот, на общественном транспорте поедет назад в салон, где оставил «Майбах», такси вызвать не судьба. За копейку удавится.

Вечером Тигран не появился, как и предупреждал. И даже не позвонил. На следующий день он всё-таки осчастливил меня звонком, но по тону я поняла, что ему не до разговоров. Он мимоходом спросил про машину, но никаких подробностей рассказать я не успела, к нему кто-то пришёл, и он положил трубку, пообещав перезвонить.

Три дня от него были только короткие звонки, дежурные вопросы и шаблонные фразы в духе «Очень много работы, малыш». Сначала мне ещё хотелось поделиться впечатлениями, потом меня стали волновать лишь сугубо практические вопросы. Мне нужно было место на подземной парковке и, кажется, инструктор, потому что я всё ещё опасалась даже просто поездить по двору. Несколько раз я спускалась на улицу, садилась в машину, представляла, как еду по городу, но так и не решалась хотя бы завести мотор. Всё-таки десять лет — много. И, честно сказать, в автошколе я не была примерной ученицей, экзамен в ГАИ сдала с третьего раза и не совсем законным образом. Мне тогда вообще не хотелось водить машину, мама настаивала, чтобы я получила права. Она пыталась вырастить такую же бабу с яйцами, как она сама, которая коня на скаку тормознёт, чувалы из Турции на своём горбу притащит, а заодно и проводку починит. Но у меня были несколько иные планы на жизнь, которые в итоге и сбылись.

Но я не успевала рассказать Тиграну о своих проблемах, и мне всё больше казалось, что они его и не волнуют. Он от меня банально откупился, и теперь проводит время с женой. Ну и со своим возлюбленным бизнесом, конечно. Появится, когда секса захочет. А с учётом его возраста, захотеть он может и не очень скоро.

И вот теперь я, в половине второго ночи, сидела на ковре рядом с оказавшимся неожиданно крепким телефоном и утирала слёзы. Какая же я всё-таки дура. Какие же мы все дуры. Живём в двадцать первом веке, научились наращивать волосы, ногти и сиськи, подтягивать морду и живот, в пятьдесят выглядим на тридцать, в сорок на двадцать пять, любим себя и балуем, одеваем в красивое, сидим на монодиетах и переходим на сыроедение, чтобы в это красивое влезать. А потом появляется какой-нибудь альфа-самец, чуть симпатичнее обезьяны. Ему может быть тридцать, а может и семьдесят пять, — если он альфа, возраст роли не играет. Он по-особому смотрит на мир вообще и на тебя в частности, его поступки не вписываются в твои представления о жизни и мужиках, он даже пахнет как-то иначе, чем все. Ты его не любишь. Порой ты его просто ненавидишь. Но в его присутствии ты из умной, знающей себе цену, сильной и независимой девушки превращаешься в самку. Тупую правильную самку, которая хочет варить суп и обустраивать гнёздышко. В особо запущенных случаях ты ещё и детей от него можешь захотеть.

Нет, до такой степени я ещё не деградировала. И деградировать себе не позволю. Я поднялась с пола с твёрдой решимостью, что отношения с Тиграном надо заканчивать. Я всегда первой разрывала с мужчинами, как только они становились неудобными. Как правило, к тому моменту у меня был кто-то другой, на смену. И, как правило, более перспективный. Тигран стал неудобным уже давно. Хотя бы потому, что я не в первый раз сижу и реву из-за него. С его появлением в моей жизни постоянно происходит какое-то дерьмо. Сначала Стас, потом переезд сюда, теперь моё собственное неадекватное поведение. Да ну его к чёрту. Правда, сейчас у меня не было никого на смену. Что и неудивительно, я целыми днями сидела дома, выезжала куда-нибудь или с Андреем, или с Лекcом. Комнатная собачка на золотом поводке. Но всё легко поправимо. Снять квартиру. Привести себя в порядок. Снова начать тусить в клубах. Ну и что, что настроения нет? Главное — начать, а там, глядишь, и настроение появится. А машину будем считать прощальным подарком, доброй памятью о дедушке Тигране.

***

В ту ночь я, конечно, не стала экстренно собирать вещи, и даже не бросилась к ноутбуку искать варианты съёмного жилья. Куда торопиться? Главное, что решение было принято. Я ещё полчасика полежала в ванне с лавандовой пеной, окончательно приводя нервы в порядок, и пошла спать, намереваясь, как обычно, проснуться не раньше одиннадцати.

Но всё получилось иначе. Когда я подскочила в постели от телефонного звонка, часы показывали всего лишь половину пятого утра.

— Доченька, ты можешь приехать? — голос у мамы был неожиданно слабый, ещё неожиданней было слышать в её голосе просящие интонации. — Что-то мне нехорошо.

Я сидела в постели, пытаясь продрать глаза и включить мозг, отказывавшийся соображать в такую рань. Куда приехать? Зачем? Нехорошо в каком смысле? Нехорошо — понятие относительное.

— Понять не могу, — продолжала мама. — Вроде бы простудилась, таблетки пила. А теперь вот сердцем плохо и дышать совсем нечем.

Супер вообще! А я что, доктор Хаус? Я слишком хорошо знала маму, она никогда не болела, в крайнем случае на ходу глотала лекарства. И я совсем не понимала, как мне реагировать. Ну хорошо, я сейчас схвачу такси, метнусь в аэропорт. Когда ближайший рейс до Энска? Вряд ли самолёты на мою затрапезную родину летают каждый час. И дальше что делать?

— Мама, вызови «Скорую», — озвучила я первую рациональную мысль, которая пришла в голову, заранее зная, что мама её отвергнет.

— Уже вызвала, — отозвалась трубка так тихо, что мне пришлось прибавить громкость. — Боюсь в больницу заберут. Как Маруся одна останется? А точка как?

Ну конечно, вот зачем доченька нужна. Кошку Марусю кормить. Ещё и точка. Насколько я помню, мама сейчас занималась овощами. Взяла в аренду маленький павильончик в нашем спальном районе и снабжала витаминами всех ленивых, кто не хотел тащиться до рынка и готов был переплачивать за собственный комфорт. Мама говорила, бизнес прибыльный, вот только портились овощи и фрукты быстро, так что приходилось работать без выходных.

— Мам, у меня вообще-то работа, семья, — пробормотала я.

В Энск отчаянно не хотелось. Плевать мне на Марусю, пусть вот соседка её кормит. Точка… А что точка? Мне за прилавок встать, что ли? Ну сгниёт товар, ну и чёрт бы с ним. Вышлю маме денег, переведу с карточки. Но получалось как-то нехорошо. Всё же мама. А если что-нибудь серьёзное? Не прощу же себе потом.

— Я узнаю, что там с билетами, — буркнула я в трубку. — А ты позвони, когда «Скорая» приедет.

Спустя полчаса стало понятно, что в Энск я всё-таки еду. «Скорая» действительно увезла маму в больницу, да ещё и во Вторую. А в Энске все знают, что если хочешь получить помощь, а не просто проваляться несколько дней на койке, надо ехать в Первую. Уж не знаю, как мама не договорилась с врачами «Скорой», обычно она умела находить компромисс с любыми людьми. Наверное, и правда плохо себя чувствовала.

К тому же я на удивление быстро нашла удобный рейс до Энска, на который как раз успевала. Собирать мне было нечего, кинула в сумку смену белья, пару сарафанов, да запасной топ. Всё равно я в Энске не задержусь, я просто не выдержу в родном городе больше, чем пару дней. Проведаю маму, выясню диагноз, дам, что там полагается врачам, а может, и в другую больницу её переведу, и вернусь.

С этими мыслями я вызвала такси. Садясь в типовую «Реношку» с шашечками, бросила грустный взгляд на свою девочку, так же одиноко стоящую возле дома.

— Не скучай, я скоро вернусь, — прошептала я машинке и влезла в такси.

О том, что стоило бы предупредить Тиграна, я даже не подумала.

***

У меня складывались странные отношения с городом детства. Пока я в нём жила, мне было всё равно. Город и город, обычный, привычный. Когда из него уезжала, немного грустила. А может, просто боялась неизвестной и непонятной Москвы.

Москва очаровала быстро. Чистыми огромными улицами и мчащимися по ним на бешеной скорости иномарками — в Энске «Мерседес» или «БМВ» выделялись в унылой череде отечественных и китайских машин, в центре Москвы скорее выделялся случайно залетевший сюда «Жигуль». Невероятным, нереальным выбором, который ты получал во всём, от кафе, в которое тебе пойти позавтракать или фирмы такси, которое вызывать, и до глобальных вопросов из серии как, с кем и сколько тебе жить. В Энске выбора не было. Открылось сетевое кафе средней паршивости — событие для всего города. На кассах очередь из работников городской администрации, желающих попробовать гамбургер и оплачивающих фаст-фуд кредитной карточкой. Появился суши-бар с вялой имитацией японской еды, все рванули туда.

Самая выгодная партия в Энске — всё тот же работник администрации, у него зарплата не такая нищенская, как у всех остальных бюджетников. Небюджетников никто даже не рассматривал. Предприниматель? Фу, какая гадость. Его же не сегодня-завтра посадят. Или он прогорит. Как не прогореть, когда в городе ни у кого нет денег? Чем торговать? Какие услуги оказывать? Да и просто дурной тон. Предприниматель, слово-то какое выдумали. Торгаш, барыга, спекулянт. Я прекрасно знала, как относились к моей маме знакомые, счастливые обладатели «приличных» профессий вроде учителя или воспитательницы детского сада, нищие, считающие каждую копейку, но не замаравшие себя непотребной торговлей.