Шлепок гнева

В этот раз мне повезло наткнуться на нечто совершенно необыкновенное!

— Неплохо ты устроилась, — покивал я, озираясь.

— А то, — лежащая пузом вниз на алтаре монашка легкомысленно качала одной согнутой в колене ногой, — Но… в жопу.

— Это да, — согласился я, — Так попасть даже нарочно не попадешь.

У смертных часто случаются перекосы в психике. Не самый стабильный народец, что и говорить. Один из самых распространенных случаев — это потребность в вере… нет, неправильно сказал. Потребность в надежде и покровителе. В психотерапии, проще говоря, так как смертный не справляется. Не вывозит свою короткую трудную жизнь. Смысл в ней ищет, защиты, справедливости, денег и молодых шлюх забесплатно. И чтоб они без венерических были! Не находит и, конечно же, огорчается. Потому и идёт к богу.

Заинтересовавшая меня монашка была именно такой. Виолика Радиган, редкостно красивая полуэльфийская барышня с мамой, но без папы. Тот, как и большинство эльфов-осеменителей-человечек, остался проживать в Магнум Мундусе. Ну так вот, большинство таких историй одинаково начинаются и одинаково заканчиваются — симпатичная полуэльфийка взрослеет, едет в столицу Срединных Миров, проводит там несколько веселых лет, зарабатывая и развлекаясь, а затем возвращается в Омниполис. Часто с ребенком, потому как за совсем уж незащищенный секс эльфы платят куда лучше, да еще и накинуть могут (ну очень нехило), если вдруг их игрушка залетит. В общем, идёт по стопам мамули, уже смотавшейся за тем же самым в тот же край. Семейное дело.

Здесь всё пошло иначе. Мамаше Виолики заплатили пост ребенкум столько, что у неё получилось даже своей детишкой заниматься лично, а не оставлять на волю улиц и школы, что, может быть, зря, потому что у бывшей шлюхи для эльфов педагогического таланта не было от слова «совсем». В результате Виолика выросла красивой, но пришибленной. А еще, к тому же, девственницей.

— Не пришибленной, а под влиянием мамы! — недовольно поправила меня продолжающая осквернять алтарь монашка.

Ну… да. Когда Виолика уже созрела как та ягодка, её маман неожиданно пропадает с концами, а на столе в спальне родительницы девушка обнаруживает книгу. Да не простую, а по магии смерти.

Некромантический гримуар. Проклятый, конечно, как и полагается каждому приличному гримуару. Это ж вам не брошюрка о здоровом питании в туалете, а личная книга мага, его инструмент, дневник, а часто — еще и лучший друг. Единственный.

Узнает она об этом слишком поздно, когда уже и мертвых видит, и кошмары мучают, и сопли что-то зачастили… Не суть. Главное, что наша новоявленная сиротка решает воспользоваться старым как мир методом решения таких проблем — постричься в монахини. Ага. Здесь, в Омниполисе.

— Сука! — грубо выругалась невеста божья, возлегающая жопой вверх на алтаре.

Пришла она за этим в протестантскую церковь. Вот прямо сюда. Здесь её, конечно, встретил святой отец. Невинного, замученного жизненными неурядицами ягненка. Ничего не знающего ни о религии, ни о… ну вообще ни о чем. Очень сексуального, надо сказать, ягненка.

— %№«;»;«;»!!! — сочно выматерилась на гоблинфолке Виолика, сплевывая на пол.

Видимо, вспомнила что-то не то.

Ну, в принципе всё было «не тем». Местный пастор просто отнял у Виолики её книгу, запер в надежный сейф, а затем, «посвятив» ту в божьи невесты, принялся проникать в неё по вечерам святым духом, да еще и причащать днем плотью, отнюдь, правда, не христовой. Виолика страдала телесно и духовно, потому как призрачные мертвецы никуда от неё особо не девались и продолжали давить на нервы. Подглядывать во время причащений и давать советы.

— Не очень телесно-то, — хрипло поделилась со мной монашка, витая в воспоминаниях, — Ничего-то он особо не делал. Трахал только. В пихательные и дыхательные. По-другому тоже. По-всякому, короче. Козёл.

Лечение, разумеется, не помогло. Ну, траханьем.

— Вообще-то, отличный священник, — оторвался я от декламации, — Тебе сколько уже? Выглядишь на двадцать три.

— Двадцать! — кисло ответили мне, — Скажешь, что «давно пора», тоже козлом будешь!

— Ну вот, а священникам обычно надо бы чуть помоложе, лет на десять… — покивал я.

Дальше все превращается в обычную омниполисскую бытовуху. Есть страдалица, есть не выпускающий её и запугивающий половой маньяк, есть скромная церковная библиотека, в которой полуэльфийка находит ритуал призыва низшего демона (демоницы), с которым и заключает контракт. Чтобы он её, значит, кошмаров лишил, а грязного гадкого пастора и его противный хер — убрал куда подальше, ибо видеть она их больше не может. Демон это с удовольствием выполнил, банально заорав на несчастного мужика и попучив на него загоревшиеся красным глазки. Пастор ссыкнул, ломанулся к себе в комнату, выгреб все ценное, и утёк в неизвестном направлении. Ровно то, что хотела Виолика. Ну а мучиться при виде призраков она тоже прекратила, потому что демоница пинком под зад вытолкнула её (точнее, уже свою) душу из тела, а сама заселилась внутрь. Правда, не совсем удачно.

— Так и живу, — вздохнула одержимая монашка.

Бытовуха? Ну, нечастая, потому как мы с призывами низшей демонятины боролись, боремся и будем бороться. С клопами тоже. Но суть не в этом, а в том, что из-за каких-то перекосов в магии призраки мертвецов перестали быть совсем уж призраками, и теперь дружно, всей толпой, ограничивают нашу обновленную Виолику в церкви. И вынуждают носить наряд монахини.

— Видимо, какие-то условия ритуалов взаимно наложились, — грустно добавила страдалица, — Так-то эти дохляки ребята неплохие, им самим это всё не нравится, но сил хватило только чтобы меня на денек выпустить. Теперь крутятся вокруг, морды бессмысленные, ни поговорить, ни на хер послать.

— А пастор в панике упёр книжку, на которую теперь вся твоя надежда о свободе от мертвецов. И из церкви, — подытожил я.

— Ага, — пожала плечиками одержимая, — Найди, а? Мне бы только освободиться, а потом забирай её себе. Все равно мне больше нечем отплатить. Ну, кроме анала.

— Да что ты к нему привязалась?! — возмутился я.

— Это не я, — отперлась монашка, — Это он Виолике понравился, вот и привязалось.

— А говоришь страдала.

— Ну потом-то да, а во время того самого чёт не очень, — уточнила новоявленная невеста христова, махом лишая злодейского пастыря большей части его злодейского и маньячного образа.

Вот что значит «плохое воспитание». А могла бы пойти по стопам матери. Я всегда говорил, что деньги — зло!

Некромантический гримуар. Крайне погано конвертируется в талеры, но представляет из себя немалую ценность. В общем, есть реальный стимул заняться поисками, благо что представлять из себя какую-то особую сложность они не могут в принципе. Пасторы в Срединных мирах товар штучный и куда более специфичный, чем гримуары по магии смерти. Приличный разумный одержимого бы убил или изгнал, просто шоб було, но у меня в этом вопросе своя, очень принципиальная позиция. Демоница ничего плохого не сделала, у неё, можно сказать, производственная травма. Кроме этого, она держательница тела, на которое может оказаться завязан гримуар.

— Не надо меня убивать! — всполошилась монашка, — Я к тебе сама пришла!

Заодно пробухав все деньги.

— Не ты первая, не ты последняя, — отмахнулся я, — Расслабься, не буду. Не поручусь, правда, за тех, кто тебя тут спалить может, так что думаю, что тебе придётся поднапрячься с маскировкой.

— Мне еще и есть надо. И пить, — испугалась Виолика, — А как деньги зарабатывать? Я отсюда выйти не смогу!

— Думаю, у тебя только один выход, — я указал на алтарь, — Неси слово божье. Чем лучше понесешь, тем больше пожертвований оставят. А номер курьерской службы я тебе сейчас нарисую…