Шлейф сандала
Шрифт:
– Барышня, ну что вы так… Знаете ведь, что мачеха ваша лютовать станет, – Селиван остановился. – Вы погодите, я сейчас вам в кухне соберу чего-нибудь.
Так, так, так… значит, слуги любили Ольгу Дмитриевну. Это хорошо. Это может пригодиться.
Афанасий оглянулся по сторонам, а потом сказал:
– Я там за бочкой с мочеными яблоками, одеяло припрятал. Еще с прошлого раза. Думаю, авось снова в холодную вас отправят!
– Спасибо ва… тебе большое! – я вовремя спохватилась. Вряд ли слуг называли на «вы». – Я никогда этого не забуду!
– Да вы с детства были доброй барышней, - улыбнулся мужчина
Так, так, так! Появилась возможность узнать хоть что-то о себе!
– Неужели помнишь тот день? – я в волнении уставилась на него.
– Помню, а как же! Ведь третьего декабря и младший брат нашего цесаревича, Алексей Александрович народился… Только на пять лет раньше, – Афанасий на минуту задумался. – Все правильно. Великий князь в тыщу восемьсот двадцать пятом, а вы в тыщу восемьсот тридцатом!
Стоп! Стоп! Какой великий князь Алексей Александрович? Пусть я и не особо интересовалась историей, но какие-то вещи все-таки знала! Великий князь Алексей Александрович был четвертым сыном императора Александра второго! И правил он намного позже! Я стала лихорадочно вспоминать все, что когда-то читала, учила и слышала. Если мне сейчас семнадцать лет, значит на дворе тысяча восемьсот сорок седьмой год. Но Александр первый умер как раз в тысячу восемьсот двадцать пятом году и у него не было сыновей!
Ладно, возможно я что-то путаю. Сейчас точно не время погружаться в дебри истории. Ко всему еще начала болеть голова. Видимо, действие порошка заканчивалось.
– Ничего, как-нибудь да образуется, - я сжала большие руки мужчины. – Спасибо!
Из кухни вышел Селиван с рушником, завязанным узлом.
– Здесь курочка вареная, картоха, да пару огурчиков! Ваших любимых, барышня, со смородиновым листом! А еще хлебушек. Голодной не останетесь!
– Чтобы я без вас делала! – я прям умилилась такому трепетному отношению. – Пойдем, а то, не дай Бог, увидит кто.
Меня завели в темный погреб, в котором пахло свежей побелкой, и Селиван сунул мне несколько свечей. А следом спички в круглой коробочке.
– Может еще чего принесть, барышня?
– Порошок от головы, - попросила я, чувствуя, что головная боль становится невыносимой.
– Я скажу Акулине, - пообещал он. – Не серчайте на нас, барышня, мы люди подневольные.
– Я все понимаю, - я зажгла свечу и стала спускаться вниз. – Ничего страшного со мной не случится. Время быстро пролетит…
Но все оказалось не так хорошо, как мне представлялось. Холод все равно пробирался сквозь одеяло, от пола и стен тянуло, а тишина действовала на нервы. Забравшись на бочку, я подтянула под себя ноги. Интересно, здесь есть крысы?
Мне казалось, что голова стала похожа на чугунный котелок, в котором катался железный шарик. Это становилось невыносимым.
Порошка я так и не дождалась: наверное, Акулина не смогла прийти или еще чего хуже, мачеха поймала ее на горячем.
Я засунула нос под одеяло, чтобы хоть немного надышать в свой «кокон» теплым воздухом. Господи, как холодно…
Когда свеча потухла и в
погребе воцарилась плотная темнота, мне уже было все равно. Сознание покинуло меня.В себя я пришла от чьих-то причитаний. Они были такими жалобными и такими громкими, что хотелось заткнуть уши. Может, я вернулась обратно? В свое тело?
Ага… а тоненьким голоском причитает Махмуд.
Я открыла глаза и увидела Акулину, сидящую рядом с кроватью. Она вязала, быстро перебирая спицами, причем это никоим образом не мешало ей надрывно причитать.
– Ты чего? – хрипло прошептала я, понимая в этот момент, что теперь уже сомневаться не в чем. Это не галлюцинации, не бред и не кома. Вряд ли при всем этом можно терять сознание, а потом снова возвращаться в одну и ту же реальность.
– Матушки святы! – завопила Акулина, роняя вязание. – Николай Угодничек! В себя пришли!
Я заворочалась в кровати, скривившись от ее вопля. Болело горло, ломило виски, а комната слегка плыла, вызывая тошноту.
– Тише ты! У меня сейчас мозг взорвется!
– Вы бы не куёвдались, Ольга Дмитриевна! Заплохеет, что тогда?! – служанка бросилась ко мне и принялась подсовывать под спину подушки. – Два дня как в огне горели! Думали уж все, преставитесь к сегодняшнему вечеру!
– Не дождетесь… - проворчала я, ощущая от себя неприятный кислый запах немытого тела. – Что со мной случилось?
– Застыли вы в холодной! Я к вам вырвалась, а вы в жару мечетесь! – Акулина натянула одеяло до самого моего подбородка. – Принесли вас в комнату, за доктором сразу послали, а он только к утру приехать изволил! Приказал компрессы ставить с уксусом, а как только в себя придете, растирать гусиным жиром и скипидаром!
Я закашлялась, представив какое от меня будет исходить амбре. Какой кошмар… сейчас бы пару таблеток аспирина и Мирамистин для горла…
– Ничего, все будет хорошо, - увещевала меня тем временем Акулина.
– На шейку теплую соль в чулке положим, а потом я сбитень принесу, да отвар из богородской травы, бузины и девясила! Только на ножки не вставайте, Ольга Дмитриевна!
Она умчалась, а я со стоном откинулась на подушки. Сотрясение мозга плюс долгое времяпрепровождение в холодном погребе. Просто замечательно. Главное воспаление легких не схлопотать…
Глава 5
Но все обошлось. Миниатюрное тело Оленьки из прошлого оказалось куда более выносливым, чем предполагалось. Я перенесла простуду с легкостью молодого организма, и уже через неделю чувствовала себя довольно неплохо. За все это время мачеха проведала меня всего один раз и то, чтобы посмотреть, не при смерти ли я. Не знаю, чего ей больше хотелось: избавиться от надоевшей родственницы или выдать замуж.
Зато во время болезни я узнала много интересного. Оказывается, я не запуталась в исторических фактах, а попала в прошлое, сделавшее виток в сторону на определенном отрезке времени.
В Таганроге, куда Александр Первый отправился в очередное путешествие, у него началась горячка, от которой он и умер впоследствии. Но в этой реальности император не только выздоровел, но и обзавелся сыновьями. Старший цесаревич Петр Александрович и Великий князь Алексей Александрович уже были взрослыми юношами, двадцати пяти и двадцати двух лет отроду.