Шлюха

— Давай поговорим? Я не хотел на тебя кричать. Прости, — сказал Макс и дотронулся до её перебинтованной руки. — Мне тоже от этого больно, — прошептал он.

Зара подняла на него взгляд, полный слёз, и слабо пошевелила рукой. Их пальцы переплелись, как инь и янь. Её были холодными, его — горячими. Вот он, их собственный баланс. Она остужала его пыл, он согревал её. Разве могли какие-то слова сказать больше?

Макс сел ближе, притягивая Зару к себе, давая ей всё тепло, какое только мог найти в закутках своей истерзанной души. Они опять молчали, наслаждаясь тишиной. Такое редкое состояние, как молчание в удовольствие, оказалось доступным им сейчас. Макс обдумывал в это время, как ему поступить дальше, как будет правильнее. А Зара тоже думала о правильности, только о другой. Ей нужны деньги. Но она очень хотела сидеть вот так с Максом ещё и ещё. Она не даст Михаилу разрушить её жизнь на этот раз! Всегда есть выход. И Зара должна была его найти. Она звонила Маринке, но ничего хорошего этот звонок ей не принес. Квартиру та только начала сдавать, денег, естественно, не было. Да и что Зара, вообще, хотела? Поднять десять тысяч долларов за два дня, сдавая квартиру? Наивная. На чем еще можно сыграть? Как уговорить Макса давать ей деньги? Зара от злости пристукнула кулаком здоровой руки по постели, отчаянно перебирая различные варианты в голове. Но ничего не подходило.

— Я не хотел так говорить о твоей матери. Прости меня ещё раз. Это было низко — оскорблять твою мать. Мне очень стыдно, — сказал Макс, неверно истолковав эмоции Зары, но всё равно чувствуя вину за собой.

Свою мать он ненавидел и никогда не стеснялся говорить о ней плохо, пусть она и была давно мертва. Он мог прийти к ней на могилу и просто рассказывать о том, как ненавидит её. Другого отношения он не знал. С отцом он практически не общался. Но Макс знал, что для других родители были неприкосновенны. Знал и решил закрыть на это глаза в разговоре с Зарой. Его целью было обидеть её, задеть за живое. И у него получилось. В этом ему не было равных. Видно, он решил, что раз научился извиняться, то можно было обижать Зару ещё больше.

Мать? Зара не понимала, о чём он говорит.

Продолжая неправильно толковать её реакцию, Макс продолжил:

— Тогда на кухне я вспылил. Мне просто нужны были ответы на вопросы. Но если ты не хочешь рассказывать о своей семье — не надо. Больше я не буду выпытывать эту информацию из тебя. Твоя мать не шлюха. Это я идиот. Прости меня.

Мать... точно! Он вчера оскорблял её мать. Зара об этом и забыла совсем. Ей было фиолетово, что он там говорил про мать. Откуда ей знать, кем была женщина, родившая её? Может, и правда проституткой? У Макса же нюх на таких, как она. Вдруг не ошибся. Её больше удивило другое – то, что он так искренне извинялся. Он действительно сожалел о сказанном. Мать... мать... и что? Извилины в голове девушки начали шевелиться, она чувствовала, что была близка к очередной гениальной идее. Только никак не могла ухватиться за неё. Мать и мать... Мать! Ну, конечно! Она сыграет на этом! Девушка чуть не закричала от радости, озаренная идей, как обмануть Макса и спасти себя.

Макс же, почувствовав, как она вздрогнула, притянул Зару к себе сильней и прошептал, успокаивающе гладя по волосам:

— Прости, пожалуйста. Одна только мысль о том, что это я виноват в твоей попытке убить себя, заставляет меня желать своей же смерти. Поговори со мной, Зара, — попросил, делая акцент на имени.

Зара вырвалась из его объятий, начиная разыгрывать шоу по импровизированному сценарию. Она поставила все на кон. Или пан, или пропал. Она отошла от Макса к окну и уставилась невидящим взглядом в стекло перед собой.

— Она умрет завтра, — сказала еле слышно она, но так, чтобы Макс услышал. Слеза скатилась по щеке.

— Кто?

— Моя мать, — просто ответила Зара, вытирая больной рукой слёзы.

Макс не сразу нашёл, что ответить. Эти её слова сразили его наповал. Её мать завтра умрет… Что за чёртовы прогнозы она сейчас делала?

— Ты что, Ванга? Или это у тебя новая способность открылась после неудачного суицида? — пошутил Макс, ощущая легкий страх от сказанного ею.

— Нет. Просто... а, неважно… — Задвинула штору, как будто знаменуя этим самым конец.

— Это важно, чёрт побери! Я слушаю. Что с твоей матерью? И иди сюда, нечего там стоять на холодном полу, — позвал он её к себе, просто потому, что хотел видеть Зару рядом с собой. Полы в его доме никогда не были холодными, тем более — летом.

Зара вернулась к нему, морально готовясь к самой грандиозной лжи в своей жизни. Она села к нему на колени, кладя голову ему на плечо.

— У моей матери глиобластома головного мозга четвертой стадии, — произнесла Зара и всхлипнула, утыкаясь лицом Максу в шею, пробуждая в нем инстинкты защитника. — Завтра первое июня. Каждый месяц первого числа я должна переводить ей десять тысяч долларов, иначе лечение остановится, и ... она умрет, — на этом моменте она замолчала, давая Максу время переварить информацию.

— Почему ты не сказала об этом раньше?

— А зачем? Тебе разве не всё равно? Я бы и не сказала. Просто сейчас должна как-то объяснить попытку суицида.

— То есть, ты из-за этого хотела покончить с собой? — Макс поднял её лицо и заглянул в глаза.

— Да, — твердо ответила Зара, выдерживая его взгляд. — Это же моя мама. Она меня родила, воспитывала, любила... как я смогу жить, зная, что могла спасти её, но не сделала этого? Скажи, как? Ты бы смог жить после такого?

Макс бы смог. Он бы с радостью придушил свою мамашу, но Заре знать об этом было необязательно. Её мать была смертельно больна. Но это все равно не могло объяснить отсутствия информации о ней.

— Почему о ней нет никаких данных? — подозрительно спросил Макс. — Как будто такого человека не существует вовсе.

— Михаил помог мне в этом. Я у него лучшая... работница. Он согласился сделать для меня такую малость и скрыть сведения о ней. Она сейчас походит дорогое, очень дорогое, лечение в Москве. Я знаю, что она долго не продержится, но я всё равно не хочу сдаваться! Понимаешь? Я хочу, чтобы мама жила! — Заплакала Зара, с трудом выдавливая из себя слёзы.

Макс не знал, что делать. Она опять поставила его в тупик. Он должен был незамедлительно дать ей эти деньги, растроганный её плачем и любовью к матери? Наверное, в фильме он бы так и поступил. Но в реальной жизни — нет. Что-то настойчиво мешало ему поверить ей. Все это выглядело странным. Михаил, скрытая информация, смертельно больная мать. И опять все пути вели к «Шкатулке» и Михаилу. Неспроста это. Однако выяснить что-то было просто нереально. Сработано было профессионально, не подкопаешься. Да и надо ли подкапываться? Макс считал, что надо. С чего этот паршивый сутенер станет проявлять подобную доброту по отношению к шлюхе? Сказочный добряк. И что тогда снилось Заре? За что она просила прощения у матери? За то, что не могла достать деньги? Пошла ли она на панель, чтобы помочь ей? Да, конечно, десять лет она своим потом и кровью зарабатывала деньги на лечение. Столько больные раком не живут, тем более, с опухолью головного мозга.

Мужчина отвлекся от своих размышлений от того, что голова Зары упала с его плеча и поникла. Она уснула? В середине такого важного разговора? Макс поднял её и увидел, что ее глаза еле приоткрыты, а сама Зара сильно побледнела. Бинты на руке окрасились красным, открылось кровотечение.

— Твою мать! — Макс потряс Зару, приводя ее в чувство. — Эй, не засыпай! Мы едем в больницу.

Зара посмотрела на него, чувствуя некоторую заторможенность. Её снова клонило в сон, и слабость разливалась по телу. Но она не хотела так просто уходить. Что там с её проблемой?

— Мама, — прошептала Зара, хватая Маска за руку.

— Потом мама, ты сейчас важней, — бросил он, поднимая её на руки, и торопливым шагом покинул квартиру.

Зара собиралась было возразить ему, но темнота поглотила её быстрей.

* * *

— Сестра, добавьте еще физраствора, — распорядился уверенным голосом человек. — И немного седативного. Думаю, ей будет полезно поспать подольше.

Это они говорили про неё? Не надо ей спать! Не время для сна, совсем не время. Зара с огромным трудом разлепила веки и сразу закрыла, ослеплённая светом. То, что она увидела ей совсем не понравилось – белые стены и пол, стерильно-холодная обстановка и люди в белых халатах. Больница. Врачи. Макс все-таки сдал её в психушку?

— Доктор, — позвала врача Зара.

— Так, так, проснулись, милая. Как вы себя чувствуете? Голова кружится, слабость, что-нибудь болит? — поинтересовался приятной наружности мужчина, осматривая её с ног до головы.

Он говорил слишком быстро, Зара не могла воспринимать его речь с такой скоростью и в таком состоянии. Она скорее интуитивно догадалась, что он спрашивал о её самочувствии.

— Fine (Хорошо.), — ответила она.

Как же спросить у него про Макса? И про саму больницу?